Пёсья жизнь

Какая-то бойкая девица сказала, что ей не важна причина по которой её ограбили и надругались над ней, ей хочется смерти негодяя.

— Возражать против такого трудно, но я всё-таки хочу рассказать вам о том, что сейчас происходит на северных островах. Для начала там просто похолодало, причём весьма существенно, из морской воды почти полностью исчезли мельчайшие животные, те из за которых вода иногда как бульон у нерадивой хозяйки. За ними исчезли и те, кто ими питается. Так не стало рыбы и китов. Поползли вниз льды с гор. Зерно не успевает вызреть, пастбища сократились более чем в три раза. Мужик, работая, не разгибаясь, всё лето, не может зимой прокормить больше одного рта. Вот и идут они в набеги, а поскольку склонность к грабежам есть только у очень немногих людей, они сходят с ума и начинают зверствовать. Если суда какого-нибудь ярла не возвращаются из летнего похода, всё поселение обречено. Полностью!

— Ужас, какой! — Всплеснула руками одна из женщин. — Так-таки все и умрут от голода?

— Да. — Лео ответил, как обрубил. — Теперь вам понятно, почему мужики у них такие бешеные? Тяжело быть спокойным, когда знаешь, что вся семья с голоду зимой перемрёт.

— А чего ж они к нам на острова-то не перебираются? Места то много, разместились бы. Земля у нас хорошая, да и рыба пока не переводится. — Первый мужик был возмущён совершенно искренне.

— Если они переберутся на наши острова, то они должны будут принести присягу на верность нашим королям и закону. Простым людям на это наплевать, а вот ярлы потеряют свою независимость и вольность. Они же сейчас полновластные хозяева в своих землях. Им никто не указ, что хотят, то и творят, а здесь придётся следовать нашим законам. Вот они и предпочитают рисковать своей жизнью и жизнями своих подданных лишь бы оставаться господами. Простому человеку, одному или с семьёй через море не перебраться, а все лодьи у ярлов. Вот такой тупик.

— За этот месяц мы сильно сократили количество дружин, способных нападать на наше побережье, но до окончательного решения ещё далеко. Сейчас решается вопрос о спасении от голодной смерти жителей полутора десятков посёлков и городков на островах, тех, мужиков которых мы уничтожили или пленили. Если они согласятся на переезд, нам придётся посылать за ними суда, кормить их первый год и где-то селить. Работы будет очень много. Может быть где-нибудь в проливе, поблизости от вас будет размещен какой-нибудь род или даже два. Поместитесь?

— Поместиться то поместимся, только бы они не стали занимать наши рыбные места.

— Будем следить.

Один из мужиков, молчавший всё время, внезапно спросил:

— А сейчас переселение уже началось?

— Не слышал об этом. — Ответил Лео. — А почему ты спрашиваешь?

— Сегодня рано утром на восток вдали от берега прошли с десяток лодий. Я точно разглядел две военные, но мне показалось, что за ними шли и несколько грузовых. Может быть я и ошибаюсь, но шли они в походной колонне, а не в боевом построении.

— Интересно, надо будет выяснить, что за суда прошли в пролив.

Ловко воспользовавшись окончанием разговора, Лео выскользнул из-за стола и, низко поклонившись хозяйке, произнёс торжественную фразу благодарения за хлеб и соль. В устах Защитника, по мнению простых людей, эта фраза была лучшим благословением. Ради этого старушка и зазывала его в дом. Нам предстояло теперь решать очередной вопрос, кто и куда поплыл сегодня утром по проливу.

Минут через десять мы отправились дальше и вечеру доехали до очередной деревушки, где после долгих расспросов выяснили, что большая группа судов днём проследовала куда-то дальше. Уже в полной темноте мы устроились на ночёвку. К счастью дождя не только не было вечером, но и не ожидалось всю ночь, так что можно было не расставлять палатку. Наскоро перекусив, мы заснули, дежуря по очереди.

Ранним утром, чуть свет, мы отправились дальше. В двух деревнях нам не удалось ничего узнать про виргов, но в третьей сказали, что не только видели их вчера, но и улепётывали на двух рыбачьих баркасах под парусами и на вёслах. Правда, вирги не гнались за ними, а только чего-то кричали им в след. К полудню я почувствовал запах виргов. Запахи людей часто сильно связаны с запахами того, чем они питаются и того, что носят. Так вот впереди пахло виргами. Я остановил отряд и предложил одеть брони. После того, как я объяснил Лие, почему я это предложил, брони были одеты очень быстро. Мы с Герой отправились вперёд обследовать кусты у дороги, на случай возможных засад. Примерно через десять минут мы заметили вирга, только это был не воин, а просто мальчишка, который собирал грибы. Мои догадки по поводу того, что за вирги приплыли сюда, начали подтверждаться. Передав через Геру людям приказ затаиться, я подошёл к мальчишке. Он оказался не один, недалеко от него собирала ягоды девочка, года на полтора моложе его. Мальчишке было лет двенадцать или чуть меньше. Я тихонько подошёл к девочке и сел прямо у неё за спиной. Сначала ни она, ни мальчишка меня не заметили, потом мальчишка взглянул на девочку и увидел меня. Вызывало восхищение неподдельное мужество и самообладание, проявленные им. Увидев меня, "притаившегося прямо за спиной" у его подружки или сестры, мальчишка не издал не звука, а побледнел и направился в мою сторону, нащупывая на поясе небольшой нож. Девочка заметила, что мальчишка идёт к ней, когда до него оставалось не более десяти метров. Она увидела его лицо и начала испугано поворачиваться в мою сторону.

— Замри! — Прошептал мальчишка.

Девочка послушно замерла. Он, подойдя к ней, встал рядом и медленно передвинул её к себе за спину. При этом девочка обернулась, увидела меня и слабо вскрикнула, но не побежала, а вцепилась в локоть правой руки мальчишки. Он раздражённо дёрнул локтём, но та с перепугу ничего не соображала.

— Медленно отступай назад. — Прошептал мальчишка. Девочка его как будто не слышала. На неё явно напал столбняк. Мальчик, не делая резких движений, взял её левой рукой за бедро и сильно сжал. Девочка вскрикнула, но взгляд её стал более осмысленным. Мальчишка повторил: — Отступай назад, только не беги.

Девочка его опять не услышала, так как мне захотелось зевнуть, а мой маленький ротик с очаровательными зубками способен нагнать дрожь и на взрослого мужика. Мальчишке тоже было очень страшно, но он мужественно продолжал закрывать девочку и крепко сжимал нож в руке. Я решил, что хватит. Испытание на мужество мальчишка выдержал с блеском, теперь надо было с ним познакомиться.

— Она в столбняке, попробуй её ещё раз ущипнуть. — На языке виргов сказал я ему. Мальчишка, видимо всё же был не в порядке, так как он сперва ответил мне, а только потом сообразил, с кем он разговаривает.

— Бесполезно, теперь её лучше водой облить. Ой…

— Гера! — Крикнул я, обернувшись. — Воды не принесёшь? Немного, кружечки хватит.

Мои спутники давно уже, из за кустов, наблюдали эту сцену и с удовольствием подыграли мне. Гера, взяв в зубы кружку с водой, принесла её и поставила передо мной.

— Да не мне, а вот этому молодому человеку. — Поправил её я.

— Прости. — Извинилась Гера и подала кружку мальчишке.

Тот машинально взял её, сделал глоток и, не оборачиваясь, выплеснул всю кружку в лицо девочки. На неё это произвело неожиданное действие. Она завизжала, бросила корзинку и, развернувшись, ринулась бежать, хорошо хоть в ту сторону, откуда тянуло лагерем виргов. Наконец её визг затих в отдалении, а я перевёл взгляд на мальчишку. Тот стоял как вкопанный, и только бледное лицо и лихорадочно блестевшие глаза выдавали его страх.

— А ты чего не бежишь? — Равнодушным тоном поинтересовался я. — Вам ведь много сказок рассказывают о том, как страшные псы издеваются над детьми, выпивают их жизнь и так далее.

— Умирать лучше сражаясь, чем убегая, да и убегать от тебя бесполезно, ты догонишь меня в три прыжка. — Мальчишка поудобнее перехватил нож.

— Ну, ну. Счастливо оставаться, корзину не забудь. — Я повернулся к нему спиной и отправился к нашим.