Всё, что было или есть, началось с мечты

А Себастьян всё это время был рядом. Настойчиво, временами пинками отгоняя (вместе с Кроссом, кстати) от меня кого-то из жнецов, которому, видимо, от меня что-то очень было нужно.

Ну что ж! Хватит спать, пора вставать!

— Себастьян… — позвала я лениво, потянувшись гибким кошачьим движением и зевнув так, что челюсть хрустнула.

— Госпожа, Вы очнулись? — мгновенно подскочил ко мне Себастьян, — Как Вы себя чувствуете?

— Превосходно, — я подавила очередной зевок, — только жрать очень хочется. Сваргань мне чего-нибудь. И не забудь про кофе. КОФЕ, а не чай.

Коротко поклонившись, Себастьян умчался на ректорскую кухню, временно оставив меня на попечение её владельца.

— Аня-чан, как ты? — участливо спросил Кайен Кросс.

— Замечательно, говорю же, — ответила я, садясь на диване, — ну-с, ректор, не просветите меня?

— Насчёт чего? — удивился он.

— Насчёт последних событий, — ответила я, пытаясь причесаться, — я же в коме неделю провалялась. Что и как было, расскажите!

Не успел ректор открыть рот, как в дверь постучали.

— Войдите.

Дверь приоткрылась.

— Демона здесь нет? — спросили из-за двери.

— Нет, — недоумённо ответила я, — он на кухне. Да заходите, не стойте на пороге.

В комнату зашёл… Уильям.

О_О

— Прошу прощения за беспокойство, — отчеканил он, поправив своим секатором очки, — моё имя Уильям Ти Спирс. Я ненадолго, у меня всего один вопрос. Что Вы можете рассказать о поведении Ковалёвой Лилии неделю назад?

О, я много чего могу рассказать!

— А что? — ответила я вопросом на вопрос.

— Вы — единственный свидетель того периода, когда стажёр находилась здесь. Я, как глава лондонского диспетчерского центра, должен знать, не занималась ли она чем-нибудь противозаконным.

— Как — единственный? А демоны? — офигела я.

— Уничтожены, разумеется. Так Вы видели что-либо?

Видела, видела…

— Могу я сперва с ней поговорить? — вежливо попросила я Спирса.

Жнец чуть помялся:

— Вообще-то не положено… Но в данных обстоятельствах я могу сделать исключение…

Уильям вышел и через полминуты вернулся с Лилей.

Которая была в кандалах.

Великий Боже, как же она жалко выглядит…

— Оставьте нас, пожалуйста, — обратилась я к окружающим.

Кросс молча вышел, а вот Уильям заупрямился:

— Вы уверены?

— Уверена, — чуть рыкнула я и с нажимом повторила, — оставьте нас.

Посверлив Лилю взглядом, жнец тоже вышел за дверь.

— Ну? — спросила я после минутного молчания, — Тебе есть что сказать, Лиля?

— Только одно, — жалобно выдавила она, подняв глаз, — прости!

Я от изумления выронила расчёску.

— Аня, пожалуйста, прости… Ханна меня загипнотизировала и заставила заключить контракт с Клодом! То, что я тебе наговорила недавно — я так не считаю! Это всё гипноз! Но я так рада, что стала жнецом… Меня за контракт и за столь тесное взаимодействие с демонами развоплотят! Меня просто не станет… А я хочу быть с Грелем!

Меня переполнило дикое отвращение.

— Анют, мы с тобой в школе никогда особо не ладили, да и после не очень контактировали, но… Ты не подумай, я не оправдываюсь, я признаю свою вину, и прошу у тебя прощения!

— Как же ты отвратительна… — брезгливо процедила я сквозь зубы.

Лиля заплакала и упала на колени.

— Пожалуйста, не говори ничего Уильяму… Иначе меня разлучат с Грелем…

У меня возникла куча вопросов. Во первых — как, ну вот КАК можно до такой степени любить этого красноволосого трансвестита, чтобы надеяться вымолить у меня, у неко, прощение? Мы, конечно, милосердны, но мы мстительны. Очень мстительны.

Во-вторых… Хотя тут, скорее, не вопрос, а просто мысль. Вот сейчас Лиля рыдает, стоя передо мной на коленях. Она настолько слаба характером, что вновь откликнулась на призыв Ханны и пошла сюда, в Академию. Она настолько жалкая, что у меня просто нет слов. Грель не будет такую любить. А будет ли он вообще любить девушку — это уже отдельная тема.

Хотя кое в чём я виновата сама. Школьных друзей следует отпускать с окончанием школы. А я продолжала за них цепляться. Но лучше поздно, чем никогда.

— Встань и вытри слёзы, — сказала я.

Лиля повиновалась.

— Я тебе вот что скажу. Мне очень хочется позвать сейчас Уильяма и рассказать ему обо всём, что было. Это будет достойной местью за твой поступок.

Жница побледнела.

— Но ты оказалась настолько слабохарактерной… Такое можно было ожидать от Тани, но никак не от тебя. С таким отсутствием мозгов ты долго не протянешь, но это уже не моя забота. Ты слишком жалкая, чтобы тебе мстить. Разбирайся с последствиями сама. Уильям!

— Да? — в комнату снова заглянул Уилл.

— Я не имею к этой никаких претензий. Покиньте меня, пожалуйста, вместе с ней.

Спирс цапнул Лилю за локоть, и они вдвоём испарились.

Как же непонятно устроен мир. Почему те, чьей дружбой ты дорожил больше всего на свете, оказываются предателями, а те, кто в детстве был врагом, на деле оказываются столь бесхребетными существами?

— Госпожа, — заглянул Себастьян, — все собрались к праздничному ужину. Вы пойдёте?

К праздничному?

Ах да…

Где-то вдалеке пробили куранты.

С Новым Годом меня, блядь.

Отступление 2

Вся эта заварушка глазами Сиэля Фантомхайва.

Контракт с Себастьяном Михаэлисом…

Сколько воспоминаний!

Мама… Папа…

Когда я вызывал его, я принёс жертву, потому что без неё вызов невозможен. Теперь я об этом жалею.

А потом началось… Демон-дворецкий, сама оригинальность, различные задания от королевы, чтоб она в гробу перевернулась, периодические напоминания Себастьяна о том, что «я и демон, и дворецкий». Задолбал он этим, но сказать было нельзя — ведь нужно держать марку. Особенно перед демоном. Однако один раз я чуть было не прокололся, когда попросил Себастьяна остаться, пока я не усну. Интересно, понял ли он тогда что-нибудь? А, впрочем, неважно.

А это задание с Джеком Потрошителем! Мадам Ред, как Вы могли! Тётя Ангелина…

И понеслось — всякая потусторонняя хрень, жнецы, ангелы, лже-священники (своего ручного демона я уже не считал)… Что там дальше? Временная амнезия, Клод, Алоис, тройняшки эти, Ханна Анафелоуз… Кстати, насчёт тройняшек я не уверен до сих пор — их действительно было трое или это у меня в глазах троилось?

А потом я стал демоном.

Господи, за что… За что мне эти муки… Я-то, когда отдавал приказ Себастьяну служить мне, пока не поглотит душу, думал, что сейчас он быстренько, ну как обычно, отшвырнёт все преграды на своём пути, прибежит и сожрёт свой деликатес. Ан нет! Эта белобрысая, пардон, полуседая скотина, сделала меня демоном. Я НЕ ПРОСИЛ ОБ ЭТОМ!

И опять приказы, опять подчинения, опять Себастьян… ОПЯТЬ НАДО БЫЛО ДЕРЖАТЬ МАРКУ ПЕРЕД ДЕМОНОМ! Может, это глупо, но всё, что у меня осталось тогда от человека — это гордость. Ну ладно, гордыня. Ну и что, что это — один из семи смертных грехов, мне было уже всё равно.

Как же я был рад, когда Себастьян меня убил… КАК ЖЕ Я БЫЛ РАД! В девятом-то кругу ни перед кем не приходилось притворяться! Там каждый сам за себя, каждый сам по себе. Свобода, конечно, весьма своеобразна была, но всё-таки хоть какая-то свобода.

Эх… А потом меня вызвала Таня.

Я не имел права, я физически не мог отказаться от контракта! Меня бы там сожрали в два счёта! Поэтому я заключил контракт. И мне предстояло снова встретиться с Себастьяном.

СНОВА!!! СНОВА!!! БОЖЕ, УБЕЙ МЕНЯ!!!

Мои молитвы, видимо, были услышаны.

Ибо секунду назад мне в грудь вонзилась катана.

Больно…

Почему…?

Ах, это же оружие охотников на вампиров… Я хоть и отношусь теперь к высшим демонам, но я весьма слаб… Я успел осознать только сам факт атаки. Даже если бы сзади были обычные люди, я бы всё равно не уклонился.

Надоело жить.

Что это…? Мои руки начинают рассыпаться прахом… И ноги тоже! Почему я умираю по частям?