История одного вампира v 2.0 (СИ)

Гарри перебирал железки еще пару минут. Треть он определил как садовый инструмент, половину — как кухонные принадлежности, заржавевшие и зазубренные до неузнаваемости, нашел настоящую «кошачью лапу» и искомый топорик для рубки мяса.

— Ну, неужели вы ничего не хотите мне сказать? — рука мальчика взяла топорик, от чего Боргин моментально пропотел.

— Тогда я скажу. Я очень недоволен тем, что вы мало того что игнорируете ежемесячные отчеты, мало того, что имеете наглость мне угрожать, так еще и прикрываете семьдесят процентов своей прибыли за счет контрабанды и скупки краденого. Я отмазываю вас от Азкабана, мистер Боргин, позволяю спать спокойно, не опасаясь министерских проверок и рэкета оборотней, а вы просто берете и плюете мне в душу. Нехорошо, мистер Боргин, нехорошо. Какое там у вас прозвище, Ушлый Боргин? Как насчет Боргин Четыре Пальца?

— Н-нет, я… я виноват, я просто… не знал, как вы отнесетесь к контрабанде, милорд… я правда…

— Врете, как дышите, — лениво прервал его лепет Гарри. — Что ж, я предупреждал, что очень не люблю ложь.

Бледный, дрожащий и обильно пропотевший, Боргин заметался, но веревки держали крепко. Попытка сжать руку в кулак была прервана в зародыше — с глухим стуком топорик вонзился между пальцами, едва-едва не порезав кожную складку между указательным и средним пальцами. Причем в твердое дерево тупой и ржавый топорик был вогнан без усилий на четверть клинка. И так же, без усилий, извлечен.

— Видите ли, в чем дело, мистер Боргин. Мой отец научил меня одному полезному тезису: доверяй, но проверяй. Я проверил и очень обиделся. Оказывается, что вы задолжали мне семь тысяч галлеонов. Одна тысяча — один палец или одна рука за все семь тысяч. И если на моем счету не будет прибавки в десять тысяч до завтрашнего вечера, к пальцам или руке прибавится еще одна рука, уши и нос. Если же вы промедлите еще сутки — дементоры получат слегка неукомплектованную, но обладающую душой жертву и с радостью вас расцелуют. Кей, сними жгут, я придумал кое-что поинтереснее. Итак, мистер Боргин, даю вам на раздумья тридцать секунд. Не уложитесь — выберу я. Время пошло.

Кайлон развязал жгут и начал вгоняющим в дрожь голосом вести обратный отсчет.

— Двадцать девять, двадцать восемь, — цифры падали в уши Боргина, словно капли воды в полную чашу, и отдавались зловещим эхом.

С каждой цифрой Боргин метался все сильнее и сильнее, а когда пошел отсчет с десяти, Гарри одним касанием палочки раскалил топорик докрасна и поднялся, занимая более удобное положение.

— Три, два, один, — закончил отсчет Кайлон.

— И ваш ответ?

— Р-р-р-р… — залепетал Боргин, с ужасом понимая, что прямо сейчас его изувечат и не в силах думать больше ни о чем.

Видимо, Поттер не собирался ждать, пока он что-то выдавит. Пасс пальцами — и кляп снова забил его рот омерзительным, вонючим, ужасным на вкус комом, но ужаснее всего было осознание неотвратимости увечья, осознание того, что вот это — навсегда…

Один из магов тут же наложил на Боргина заклятие немоты. Кляп и магия одинаково хороши, но если совместить — получится еще лучше.

— Значит, рука, — юный Лорд коротко размахнулся и с силой всадил топорик в столешницу.

Боргин беззвучно замычал, зажмурился и обмочился, почувствовав адскую боль и услышав мерзкое шипение…

— К счастью или к несчастью, мне еще нужны ваши руки, — словно сквозь вату донесся до него голос лорда Поттера. Боргин приоткрыл один глаз и к невероятному облегчению увидел, что топорик мирно прожигает столешницу, слегка подпалив ему замызганный рукав видавшего виды пиджачка.

— Но если я в течение суток не получу отчета и указанной суммы на свой счет, я задумаюсь над тем, что руки, плохо делающие свою работу, мне не очень-то и нужны. Кроме того, ставка повышается до тридцати процентов. Ну, а если кто-то узнает о нашей сегодняшней встрече — я задумаюсь над тем, нужна ли мне столь дырявая голова. На сегодня все, вы свободы. Ребята, выкиньте его куда-нибудь.

Один из вампиров тут же сдернул с Боргина все веревки, банально разрубив их теневыми лезвиями, теми же лезвиями срезал скобы и растворился в воронке портала, чтобы секунду спустя вернуться.

— Ну, и где он?

— В проулке у своего магазинчика, — хмыкнул вампир. — Почему ты не отрубил ему руку?

Ни один вампир не то, что не заикнулся — даже не подумал о малодушии босса, так как каждый из них не раз и не два убеждался в обратном. Тем более, среди вампиров за подобные слова запросто могли что-нибудь сломать, и крупно повезет, если сломают всего лишь руку или челюсть, хотя за боссом подобное не замечалось.

— С двумя руками он, во-первых, полезнее, а во вторых — привлекает меньше внимания и возбуждает меньше подозрений. Проследите за его почтой, мало ли настучит кому-то. Да, Гил, вот.

Мальчик достал из пространственного кармана лист бумаги и ручку и быстро начиркал письмо.

— Отнеси моему поверенному в «Гринготтс».

Мужчина коротко поклонился и исчез, растворившись в прозрачной черной дымке. Он даже не пытался прочесть письмо, и тому было три причины. Во-первых, босс ему доверяет. Во вторых, он запросто может вписать между строк какое-нибудь не смертельное, но очень неприятное проклятие, например, выжигающее глаза так, что даже Старший не восстановится в течение суток. В третьих, с большой вероятностью письмо выполнено римской стенографией. Даже среди серьезных игроков в Британии банальной латынью владеет хорошо если один из трех, что уж там говорить о серых массах. А идеей стенографии за последние сто лет загорелся только один очень молодой лорд с очень большим шилом в одном месте.

Когда юный лорд Поттер чем-то загорался, он не останавливался, пока не достигал желаемого или пока его не обламывали настолько жестко, что все желание сходило на нет. Это до сих пор удавалось только Вильгельму и Бальтазару и только три раза. В шесть лет Гарри обломал Бальтазар, когда мальчик возжелал прямо здесь и сейчас овладеть ритуалами и найти Волдеморта. В шесть с половиной досталось уже от Вильгельма, когда мальчик достиг развития ядра и непременно пожелал овладеть некромантией и демонологией. И в восемь лет пацана обламывали уже Бальтазар и Вильгельм, когда Гарри вернулся к вопросам некромантии и демонологии. И только сейчас мальчик начал постепенно понимать, что до демонологии вообще вряд ли дорастет, а некромантией без риска для жизни сможет заняться лет эдак через пять. Может, годика через четыре, но не раньше пятнадцати.

Раздумывая над этим, Гил, будучи свидетелем роста и развития своего босса, слегка улыбнулся и показал гоблину за первой попавшейся кассой один амулет. По сути, серебряная узорчатая безделушка, но эта безделушка несла следующий смысл: предъявитель сего является представителем лорда Поттера и немедленно желает встретиться с поверенным рода Поттер. Гоблины вообще ребята понятливые, знают, когда можно ерничать, а когда лучше сразу делать.

— А-а-а-а, проходите, Гилберт, — к стойке вышел сам Грипхук и поманил вампира за собой.

Поначалу их отношения не очень-то и заладились — вампиров не любят почти все магические расы за их силу, безбашенность и склонность к радикальному подходу. Но после пары бесед с юным лордом Поттером Грипхук убедился в том, что сможет запросто протолкнуть самые отчаянные и смелые авантюры, и чем авантюра отчаяннее и смелее, тем выше вероятность, что юный Лорд вцепится в нее всеми конечностями и доведет до победного конца. Так что не прошло и трех месяцев, как гоблин и волшебник-вампир стали если не друзьями, то очень хорошими напарниками.

— Письмо от лорда, — коротко поклонился гоблину Гил.

— Вот как, и снова стенография на латыни, — пробурчал поверенный. — Передавай боссу, что эти его заумные фиговины конечно, хорошо, но они у меня уже в печенках сидят.

— По этому поводу босс просил вам сразу передать, — усмехнулся вампир. — Ему по барабану, что у вас сидит в печенках. Вы получаете свои двадцать пять процентов с каждой сделки, плюс двенадцать процентов с оборота содержимого сейфов, плюс небольшие премии за особенно прибыльные вложения. Босс справедливо решил, что ради этих денег вам стоит немного поднапрячь извилины и потратить пару вечеров на стенографию. И я лично сильно сомневаюсь, что вы не овладели стенографией.