Дом и война маркизов короны

Так-то славно жить в богатом доме но без господ: все чинно, сонно, уют налажен, трапезы всегда вовремя и от пуза… Примчался, сокол… прощай, тишина!

Хоггроги взбежал по ступеням крыльца на рундук, нащупал пальцем на балясине заветный сучок, подцепил ногтем… Никакой тайны в том сучке, просто он так с детства с домом здоровается… Во двор изо всей дружины пока въехали только сенешали, сотники, пажи и телохранители… спешились, стоят, ждут повелений.

— Лумай, в казармах все подготовлено?

— Все, ваша светлость! До самой мелкой мелочи!

Когда мажордом говорит — ему можно верить. Старик в отсутствие хозяев любит выпить лишнего, есть за ним такой слушок, однако — до сих пор честен и деловит.

— Хорошо. Мне и сенешалям — мыльню, ратникам тоже, но свою. Вина дружине, сегодня вечером, в честь приезда, из расчета: полная пядь простого «океанского» — на десяток, ибо не на праздник приехали. А вот страже домовой… Их, Лумай, угости послаще и не считая, пусть порадуются старики, отдохнут без забот.

Хоггроги махнул рукой, и два сенешаля бегом двинулись к повелителю.

— Лумай, вот что… Сотники, Лери и Керси тоже сегодня с нами, в мыльню и на ужин. Хоггроги гаркнул поправку на весь двор, пятеро сотников и два пажа, Керси и Лери, со всех ног помчались догонять сенешалей: значит, в духе его светлость, удачно до столицы добрались!

Два десятка увечных стариков служат охраною дома, сменяя друг друга: шестеро в карауле, шестеро спят, шестеро собственной жизнью живут, свое время проводят. Да двое десятников над тремя неполными стражными десятками. Были они ратники когда-то, но старость и увечья заставили их искать другую жизнь, вернее сказать — доживание… Против настоящих войск им осады, конечно же, не выдержать: и дом не крепость, и они не рыцари, а против татей ночных — надежно управятся и управлялись уже! Пока его светлость в столице — всю караульную службу теперь дружина будет нести, и домовой охране это в великую радость: во-первых, законное безделье, лично его светлостью дарованное, во-вторых, добавочное винное довольствие каждому, а в третьих — это наверное самое счастливое — каждый вечер их ждут в казармах дружинники, чтобы кружечку с ветеранами пропустить да послушать рассказы о старых временах, да сплетни о нынешних порядках в столице, да самим рассказать о новостях удельных… Существует строжайший приказ: не обижать стариков, но и без приказа никто бы не стал над ними надсмеиваться: сегодня — они старые и увечные, а послезавтра — как знать… все под прихотью богов живем.

Приняли Маркиза Короны хорошо и без проволочек: сначала Его Величество, наскоро отбарабанив слова торжественного благословения, пригласил его на полдник и на охоту, потом, уже в своих покоях, государыня поила его липким медовым взваром, гладила ему вихры, вспоминала в очередной раз, как ей пришло в голову дать маркизу его прозвище. Хоггроги с почтительнейшим добродушием сносил весь этот наизусть знакомый ритуал, раз десять он все это слышал, но ему не надоедает: во-первых, сие — знаки расположения от Её Величества Императрицы, а во-вторых и в третьих, она напоминает ему матушку, маркизу Эрриси, которой — будь они все простолюдины — Императрица доводилась бы двоюродной теткой.

Что касается совместной охоты по приглашению Его Величества, это, конечно же, всего лишь этикет, дворцовая вежливость, зрелые годы Его Величества и камни в почках навсегда лишили его этой благородной забавы, но пополдничать за императорским столом пришлось, и Хоггроги ничуть об этом не пожалел: едок из сухощавого, всегда болезненного государя, неважный, в отличие от его покойного батюшки Месори Первого, но угощает он вкусно.

Полдники всюду в обиходе в Империи: на западе и на юге, в городах и в деревнях, в княжеских замках и в купеческих домах, и даже в большинстве храмов… Однако, если в уделе Хоггроги полдник — это освежающие и согревающие напитки всех видов и легонькие к ним заедочки, то за императорским столом — это полноценная трапеза, разве что похлебок не бывает, и мясо не с огня подают, а только остывшее… Но сие отличие императорских полдников, от всех остальных, понятно и естественно: Его Величеству приходится оказывать внимание очень и очень большому количеству значимых людей, расписаны надолго вперед завтраки, обеды, ужины… такоже и полдники, которыми можно распорядиться с толком и с пользою для государства.

Однако именно в этот день император захотел разгрузить хотя бы часть своего времени от бесконечных забот и поэтому назначил для полдника так называемый «малый стол», где присутствовали немногие: государь, две его маленькие внучки, канцлер двора, два посла, восточного царства Лу Ин и юго-восточного Бо Ин, маркиз Хоггроги Солнышко и его бывший сосед, граф Борази Лона, недавно переназначенный государем из восточных провинций в западные. А к самому концу полдника присоединился его Высочество престолонаследник принц Токугари.

— Чего запыхался-то, а, твое Высочество?

— Торопился изо всех сил, Ваше Величество, ибо опасался, что не успею быть к полднику, вопреки своему обещанию.

— А чего опасаться-то, не надо опасаться, надо успевать.

Принц приложил руку к груди и уже встал было из-за стола, дабы повторно раскаяться, но Его Величество одним движением ладони погасил эту попытку:

— Так что тебя задержало, говоришь?

— Ее Величеству было угодно призвать меня к себе и рассказать послеобеденный сон, что Ее Величеству приснился… Потом она соблаговолила спросить мое мнение о данном сновидении, потом, согласно ее высочайшей просьбе, я велел послать за своим жре…

— Достаточно, ваше высочество! Любезным гостям моим вовсе необязательно знать подробности ба… дамских времяпрепровождений! Как здоровье государыни? Выйдет ли она завтра к обеду?

— Непременно, Ваше Величество, возможно, что и к сегодняшнему ужину. Ее вчерашнее недомогание подходит к концу, порошок из храма Луа снял все колики.

— Хорошо, я ее навещу ближе к вечеру. Отведай, вон, фаршированных ящерок, гости хвалят.

— Благодарю, Ваше Величество! Я и сам на них нацелился, ибо они вкусны, а я с самого рассвета голоден.