Герой Ее Величества

Конечно, ни одна концовка не обходится без неясностей, а потому, прежде чем отложить ручку, мне необходимо уделить внимание еще нескольким вопросам.

Город оставался без энергии все воскресенье и часть понедельника, пока группа Союза под руководством Нэттерджека (чьи стойкость духа, выдержка и виртуозное владение богатым запасом английских ругательств отметили все) не смогла частично восстановить подачу энергии в Вестминстер, запустив одну из подстанций. По всему городу подключили резервные станции, созданные на случай экстренной необходимости. Энергодром не будет работать еще как минимум год, и Министерству финансов придется открыть сундуки, дабы оплатить его восстановление.

Еще несколько дней над Лондоном висел полог дыма — следствие неистовых фейерверков и взрыва в Беттерси. Солнце хрипело и моргало сквозь розовый смог, и на какое-то время все привыкли к запаху пороха и жженого сахара.

Примерно двадцать девятого числа подул западный ветер, и небо над городом наконец очистилось, вновь став ярко-голубым, сажу унесло прочь. С ним исчезли последние следы проклятия лорда Сли, а в море из верфей Дентфорда вышло несколько кораблей. «Беспощадный» под командованием капитана Грэнвилла Димока поспешил в Испанию, дабы представить отчет о происшедших событиях в Эскориал. На борту его находились посол Шантен из Дипломатической школы, которому следовало лично проследить за тем, чтобы все официальные заявления и подробности были изложены в подобающей форме, а также отряд Королевской Гвардии, которому следовало, в свою очередь, проследить за тем, чтобы благородный дом де ла Вега не уклонился от выплаты компенсаций за участие покойного регента в заговоре. «Славная Гариэтт» под командованием командора Ренарда отправилась в Средиземное море, возвращая некоего жителя Специи домой с почетным эскортом. А «Безупречный»…

Но здесь я забежал вперед.

Утром в понедельник после Дня Коронации, когда поля и газоны Ричмонда атаковала армия прислуги с вениками и заплечными корзинами, сэр Руперт посетил кардинала во дворце. Палатки и шатры разбирались и грузились в повозки, запряженные быками, слуги снимали со стен знамена, штандарты и флаги. Везде царила радостная атмосфера деловито суетящихся толп усталых, но воодушевленных людей.

Сэр Руперт оставил свою лошадь конюху во внутреннем дворе и быстрым шагом пошел по главной дорожке к большому закрытому теннисному корту, который Вулли превратил в свой личный следственный отдел.

Предстояло сделать очень много: ремонт, политические маневры в связи с вновь открывшимися вакансиями при дворе, расследования касательно того, как заговор сумел зайти столь далеко, тщательная проверка церковной безопасности, а также огромное количество мероприятий по умиротворению населения и формированию общественного мнения, так как в Союзе было необходимо срочно навести порядок.

Игральные столы, поставленные рядами, покрыли простынями и покрывалами. За ними сидели два десятка младших секретарей и чиновников из курии, копаясь в документах и разбирая информацию. Каждые несколько секунд в зал вбегал очередной посыльный, встречая на выходе своего предшественника, и добавлял церковным служащим работы в виде новых рапортов. Отчеты поступали со всей страны, по мере того как приходские власти узнавали о происшествии и тщательно проверяли обстановку на местах. Пока никаких других следов заговора не нашли.

Англия прописала себе лекарство, и служащие, трудившиеся в здании Ричмондского теннисного корта, были холодной оливой стетоскопа. Триумф вошел в этот улей, кивнул паре старших викариев, узнавших его, и направился к отдельному боковому кабинету в самом конце корта. Оттуда доносился голос Вулли.

Кардинал сидел за столом, разговаривая с четырьмя викариями и секретарем из Тайного Совета. Похоже, они обсуждали какой-то пункт закона, который, в случае принятия, позволит Короне отобрать земли Солсбери в наказание за его измену. Сам герцог должен был в среду встретиться с палачом, и Вулли как раз решал судьбу его наследников.

Увидев, что пришел Триумф, кардинал отпустил клириков и предложил гостю присесть.

Двигался сэр Руперт медленно, так осторожно, как позволяли раны. Сейчас лишь на его правой ладони виднелась небольшая повязка, но множество бинтов скрывалось под одеждой, на спине, руках и ногах. Когда Джасперс упал на сферы Чар, они взорвались, и Триумфа усыпало хрустальными обломками, а затем отшвырнуло в дальний конец зала.

— Я не ожидал вас так скоро. Разве вам не нужно отдохнуть?

Триумф покачал головой:

— Личный врач королевы посещает меня каждую четверть часа, двое старейшин Гильдии подвергают шоковой терапии для преодоления воздействия гоэтейи, Агнью приготовил лекарства из своего семейного травника, а Долл вьется вокруг меня так, словно я новорожденный младенец.

Вулли улыбнулся:

— Вы заслужили это, сэр Руперт. Вы славно послужили Короне — и с таким риском для себя!

— Не стоит делать героем меня одного, ваша светлость. Галл, де Квинси, пожилая леди из Саффолка, тот итальянский ученый — они все заслужили право зваться героями.

Вулли поднялся из кресла и расправил бархатную мантию.

— Да, действительно. И каждого наградят и отметят по заслугам. Лорду Галлу дадут орден и пожалуют земельные угодья. Де Квинси получит прибавку к жалованью и повышение. Матушка Гранди и Джузеппе Джузеппо, которые пришли к нам на помощь добровольно, будут награждены всем, что сами пожелают.

— Да, без них, — произнес Триумф с искренним облегчением, — взрыв Чар сровнял бы Лондон с землей. Только их Искусство сдержало его и направило так, чтобы последствия оказались минимальны.

— По всей видимости, так и случилось, — сказал Вулли, нахмурившись. — Я бы с превеликим удовольствием узнал, как они это сделали, но было бы грубо и неподобающе расспрашивать тех, кто столь самоотверженно помогал нам.

Кардинал открыл один из ящиков стола и вынул оттуда два запечатанных конверта и небольшой войлочный мешочек.

— Что ж, теперь можно перейти и к другим вопросам, — сказал он, вручая один из конвертов Триумфу. — Прошу вас, передайте это своему слуге Агнью. Там письмо с благодарностью, подписанное ее величеством. А также счет на двадцать гиней, которые он может потратить на себя и вашего благородного дикаря.

Ухмыльнувшись, Триумф принял конверт. Тогда Вулли вручил ему второй:

— Мне известно, что в этом деле вам помогал еще один человек, который, судя по всему, когда-то состоял в Секретной Службе. Я не прошу вас беспокоить его, ибо уверен, что живет он на нелегальном положении. Но если вам случится встретиться с ним, передайте ему это: двадцать гиней и приглашение на разговор со мной. В наши дни Союз нуждается в честных и опытных людях. — Кардинал передвинул по столу мешочек. — А это для вашей леди. Драгоценное украшение из личной шкатулки королевы, которое, как надеется ее величество, соответствует степени королевской благодарности как за прекрасное выступление, так и за быстрые, решительные действия почтенной госпожи Тэйршит.

— Ваша светлость, не нужно платить нам за это. Мы сделали то, что сделали, потому что так было нужно.

— Сейчас я занимаюсь тем же самым. Теперь вы, Руперт. Естественно, мы вручим вам орден, обеспечим средствами… но вашей настоящей наградой будет то, чего вы хотите больше всего. Я воспрепятствую замыслам двора касательно открытых вами земель и гарантирую, что их оставят в покое согласно доводам, приведенным вами.

Руперт посмотрел в глаза кардинала. Дальнейшие слова стали не нужны.

— Однако есть одна вещь, которую вы должны сделать для меня, — добавил Вулли.

Триумф встревоженно нахмурился.

— Дабы обеспечить подъем общественного духа, нам нужен герой. Люди сплотятся вокруг него и будут им гордиться. Из всех героев этой пьесы вы — самый подходящий кандидат. К тому же вы уже выступали в этой роли и, я считаю, справитесь с ней и сейчас.

— Значит, какое-то время мне придется себя вести хорошо, не так ли? — спросил Триумф.