Что мне приснится(CИ)

- Да, пора.

Ход уверенно направился к выходу из комнаты. Я последовал за ним. Мой разум понемногу освобождался от переполнявших его мыслей, которые уступили место предвкушению боя. Орест сейчас наверняка чувствует то же самое - мы с ним в этом похожи, как и во многом другом. Мы созданы для войны.

Чьими руками возведен этот замок, кто сработал эти стены, коридоры, украсил их картинами и гобеленами?.. Есть что-то несуразное в том, что всего несколько жильцов занимают такое огромное пространство. Как будто стремятся быть друг от друга как можно дальше.

Ни тени сомнений больше не оставалось во мне. Я поймал себя на том, что широко и радостно улыбаюсь, предвкушая поединок, как ребенок предвкушает свой день рождения. Это и будет, в каком-то смысле, мой день рождения - сегодня я или умру, или буду рожден для новой жизни, в которой мне придется заново искать для себя место. Может быть, если я убью Ореста, на меня падет гнев его отца. Сейчас мне нет до этого дела - меня ожидает бой с противником, который поистине достоин уважения.

Пройдя вместе с Ходом по запутанному пути, мы наконец вышли во внутреннюю территорию замка, которая представляла собой, практически, один большой сад.

Листья деревьев были зелеными и сочными, совсем не так, как в Шеоле, где уже зима. Легкий ветерок играл в их кронах, нежно касался моей собственной кожи. Как хорошо на этих аллеях... Здорово было бы прогуляться здесь когда-нибудь, размышляя о своем и наслаждаясь видом.

Жаль, что солнце здесь всегда светит так ярко. Я предпочитаю сражаться в тени.

Часть четвертая

Орест уже ждал меня. Он стоял на дальней стороне площадки, его руки лежали на рукоятях мечей, которые он еще не извлек из ножен. Когда я приближался, он не поприветствовал меня, и я понял, что он ждет, пока я переступлю черту, обозначающую границу площадки, на которой мы договорились биться. Когда я переступлю через эту черту, это будет обозначать начало нашего поединка. И неизбежную смерть одного из нас.

Ход остановился в двух шагах от черты. Я оглянулся на него. Он молча посмотрел на меня в ответ и кивнул. Для пожеланий удачи и слов поддержки было не время и не место.

Я сделал один шаг. Второй шаг - и я остановился на самом краю площадки. Третий шаг - и я переступил черту.

Орест наконец поднял на меня глаза и улыбнулся. Неторопливо, как будто мы с ним были на вечерней прогулке, он сделал шаг вперед.

Я всегда восхищался Орестом, но сейчас в нем сквозило подлинное величие. Как будто он решился на что-то, тяжелые думы о чем придавливали его к земле.

- Сегодня хороший день, - мягко сказал он. - Здесь все дни одинаковые, но этот день особенный.

- Да, - ответил ему я.

Орест сделал еще один шаг мне навстречу, мирно, как друг к своему другу. Ни один из нас еще не обнажил свои клинки.

Орест посмотрел мне в глаза, тепло улыбаясь.

- Ты всегда будешь моим другом, что бы ни случилось. Я всегда буду помнить и любить тебя. Наверное, у меня никогда больше не будет такого друга. И я очень виноват перед тобой. Мы оказались в таком положении из-за моих ошибок... Но я обязан делать то, что делаю. Ради себя я никогда не стал бы так поступать с тобой. Но я должен это сделать ради более высоких целей...

Я покачал головой и прервал его:

- Ты безумец, Орест. Ты чудовище, как и все вы здесь, в этом проклятом замке, над которым не заходит солнце. Для мира было бы лучше, если бы всех вас не было. Поэтому я пришел сюда. Поэтому я тебя убью.

Орест слушал меня, все так же улыбаясь, а потом плавным движением извлек из ножен оба своих меча. Он все еще стоял на том же месте.

Орест уверен в своей правоте, а так уж ли уверен я, как хочу казаться?..

Я потянул меч из ножен, а потом мне пришла в голову мысль, показавшаяся мне забавной, и я, усмехнувшись, обнажил и второй клинок тоже.

Я буду сражаться двумя мечами, как это делает Орест. Один меч мне дала организация, которой я служил всю жизнь и которая предала меня. Другой меч мне подарил мой единственный друг, которому я доверял безоговорочно и который предал меня. Почему-то именно этими двумя мечами мне нравилось владеть, как никакими другими.

Я поднял глаза на Ореста. Он улыбался. Я увидел то, что должен был увидеть уже давно, и мне стало страшно, как не было страшно ни перед одним боем в моей жизни.

В своих руках он держал два меча, и на этих мечах лежала тьма, и тьма была на нем самом, и он был во тьме. Тьма простиралась за ним, как два крыла, а он стоял впереди тьмы.

- Тебе не победить, - произнес Орест, и его слова показались мне подобными раскатам грома. - Я - принц этого мира.

Я понял, что он говорит правду, что у меня нет и не было ни единого шанса против него, но повернуть назад было слишком поздно, и ждать было уже нечего. Поэтому я побежал вперед. Орест побежал навстречу мне, и я нанес удар, и он нанес удар. Его мечи летели ко мне, и тьма, пребывавшая на них, делала их движение подобным удару двух черных молний. Мои мечи летели к Оресту, но Тьмы на них не было, а тем более не было Света.

Наши клинки встретились в воздухе, и сталь его мечей рассекла сталь моих так же легко, как рассекла бы сухие листья. Больше не встречая перед собой преграды, его мечи глубоко вонзились в мое тело, жадно испивая моей крови.

Я упал на землю, понимая, что смертельно ранен.

Моя голова безвольно откинулась назад, так что мой взгляд оказался направлен прямо на нависающее над нами солнце. Чудовищным усилием я чуть-чуть приподнялся и увидел, что лежу в луже крови, и что это - моя собственная кровь.

Рядом со мной припал на колени Орест. По его лицу стекали слезы. Он плакал, в первый и последний раз за свою бесконечно долгую жизнь.

Я хотел сказать ему, чтобы он не плакал - не для того ли он стал чудовищем, чтобы никогда не плакать? - но вместо слов из моего рта вырвалась только кровавая пена.

Орест издал горестный стон и обхватил свою голову руками. Несколько секунд он как будто обдумывал что-то, и на его лице было написано страдание, а потом наклонился ко мне.

Я понял, что он хочет сделать, и, собрав все остававшиеся во мне силы, помотал головой.

Не надо этого делать, Орест. Не становись таким, как твой отец и все подобные ему.

Орест замер. Заглянув в мои глаза, он прочел в них все, что я хотел ему сказать, и согласно кивнул.

- Да, - взволнованно произнес он, и я увидел в его рту удлиненные клыки. - Ты прав, мой брат. Я не буду пить твою кровь, и ради тебя никогда не выпью кровь кого-либо другого, что бы ни случилось. Мне нет необходимости вкушать твоей крови, чтобы мы оказались связаны навек. Я никогда не стану таким, как мой отец!..

В последний раз взглянув на меня с нежностью, Орест улыбнулся напополам со слезами и поднялся на ноги. Отвернувшись от меня, чтобы не заплакать снова, Орест медленно пошел прочь - навстречу своей мечте, которая не могла ждать.

Страшный холод охватил мои конечности и теперь распространялся из них на туловище. Никогда не любил холод.

Ход по-прежнему стоял на том же месте, отвернувшись в сторону, так что я не видел его лица. Рядом с ним стояла Нецах и смотрела на меня с печалью и сожалением. Я попытался двинуться в их направлении, но власти над собственным телом у меня уже не было - вместе этого я опять безвольно распластался на земле, с головой, откинутой кверху.

До меня донесся голос Хода, обращавшегося к Нецах:

- Что он видит? Можешь сказать мне?

- Он не чувствует боли, - тихо отозвалась Нецах.

- Ты не ответила. Кто теперь о нем позаботится? Ангелы, Бог, дьявол... или пустота? Пустота, моя госпожа!

- Не может быть...

- Вглядись в его глаза, - продолжал Ход с болью в голосе. - Его сознанию открывается нечто... Пустота в подлунном мире!

- Нет...

- Мы стоим беспомощно, с опущенными руками, потому что видим то же, что и он, и страх наш подобен его страху. Бедное дитя... Нет, я не должен позволять этому беспокоить меня!