Орёл, несущий копьё (СИ)

— «Минувшим вечером в больнице святого Мунго скончались ещё двое жертв страшного теракта на вокзале Кингс-Кросс. На сегодняшний день по официальным данным в инциденте, произошедшем первого сентября, погибло сорок два волшебника и двадцать шесть маглов. Расследование ведётся мракоборческим управлением в сотрудничестве с Отделом магического правопорядка, однако пока детали следствия не разглашаются. Как известно из официальных заявлений сотрудников данных структур, версия, что в произошедшем виновны Пожиратели Смерти, не исключается, однако велика вероятность, что взрыв — дело рук сторонней, подконтрольной им организации, эмблемой которой является семиконечная звезда, возникшая в тот день на перроне».

Прочтя вслух заметку, Петар серьёзно посмотрел на Деяна.

— Это правда? Ваших рук дело?

— Георга и Влада, — Деян сделал акцент на последнем нарочно.

— А чья идея? Тёмного Лорда или…

— Адлера.

Петар замолчал. С полминуты он просто смотрел в стену, мрачно насупив брови, затем вновь принялся за газету, однако без особого интереса, всё ещё поглощённый мыслями. Деян не понимал, чем была вызвана такая резкая смена настроения — он знал Петара давно, уже больше десяти лет, и никогда не замечал за ним особой щепетильности; он всегда делал то, что нужно, не слишком волнуясь о методах. Почему же сейчас?..

Вдруг Петар откинул газету прочь; проскользив по полированной столешнице, она упала на пол.

— Что не так? — прямо спросил Деян.

— Это чертовски неправильно, — буркнул Петар, сложив на груди руки.

Деян удивлённо приподнял брови.

— Грин ещё в начале лета говорил, что одним из основных наших занятий будет террор. И ты вроде не возражал.

— Да я не о самом теракте! — Петар, разгорячившись, повысил голос. — О месте я, где Адлер придумал его устроить!

— Вокзал — весьма логичный выбор…

— Первого сентября! Когда дети в школу идут!.. — он раздражённо отбросил длинные волосы, упавшие на лоб, а затем резко поднялся и добавил: — Война войной, но дети… Нельзя так, Деян, это неправильно.

Он ушёл, оставив товарища в задумчивости.

Влад двигался очень осторожно, сам не зная, почему, пытался шагать тише и всё норовил то поправить воротник плаща, чтобы тот больше закрывал низ лица, то скрыться за деревом или столбом. При этом прекрасно понимал, что всё это глупости — следят совершенно не так, а не привлекая к себе внимание странными действиями. Вот Адлер справлялся отлично — его можно было принять за студента, праздно прогуливающегося этим душным вечером или идущего в паб. Периодически он поглядывал на Влада, шедшего рядом, и в его глазах мелькало снисхождение.

— Оставь ты в покое воротник, — произнёс Адлер, когда Влад в очередной раз протянул руку. — Позже на нас будут маски, а сейчас, в толпе, скрывать лица не имеет смысла — это скорее даже помешает.

Он был прав, и Влад сунул руки в глубокие карманы плаща, нащупал в правом волшебную палочку и крепко её сжал. Сердце забилось быстрее, а на лбу проступила испарина — осознание того, что предстояло, навалилось с огромной силой. Продолжавший глядеть на него, не отрываясь, Грин нахмурился и, крепко взяв товарища за плечо, завёл его в видневшуюся справа подворотню.

— Успокойся, — сказал Адлер куда строже. — Глубоко вдохни, выдохни. Всё получится.

— Адлер, я… я не смогу, — привалившись спиной к кирпичной стене, пробормотал Влад, невидяще глядя поверх плеча товарища на улицу. — Прошу, не вынуждай меня…

Но Адлер с большей силой сжал его плечо.

— Ты сделаешь. Я не хочу этого, но если придётся, я заставлю тебя, — он на секунду отвёл полу расстёгнутого плаща, демонстрируя закреплённую в держателе на поясе палочку. — Ты знаешь, что я умею заставлять.

Глядя, как вновь скрывается под одеждой его оружие, Влад мелко кивнул. Он не хотел убивать этого несчастного журналиста, но знал, что если не сделает это, то Круциатус станет самым милосердным способом «убеждения» Адлера. Героем, готовым пожертвовать здоровьем или даже жизнью ради другого, Влад определённо не был.

Они вернулись на улицу, и Адлер довольно быстро нашёл их цель; по счастью (для Семёрки, но не для него самого), Мэтью Рид остановился возле уличных лотков со свежими фруктами и принялся весело торговаться со сморщенным старичком за яблоки. Вскоре они ударили по рукам, после чего корреспондент «Пророка» пошёл дальше, на ходу засовывая пакет с фруктами в сумку, — компаньоны двинулись следом за ним.

Рид явно не чувствовал никакой угрозы — он спокойно свернул с людного бульвара на более тихую улочку, затем и вовсе пошёл по таким, где прохожие были крайне редки. Адлера это, казалось, устраивало, а Влад… Влад холодел, с каждым шагом теряя решимость, поднявшуюся было после внушения Гриндевальда.

Он не понимал, как убьёт. Нет, заклятие он знал, даже применял на мышах и кроликах, но вот отнять человеческую жизнь… нет, нет, это явно выше его сил. «Я не смогу, — думал Влад со страхом. — В последний момент рука дрогнет, и луч отклонится, или я вовсе не смогу произнести заклятие… И тогда кара не заставит себя ждать…» Возможно, и поделом — он сам виноват, что попал в эту компанию; сам виноват, что не научился сражаться, как следует… Во всём, что происходило, он был виноват сам. «Мама, если ты всё же присматриваешь за мной с небес, пожалуйста, закрой этим вечером глаза…»

По изменившемуся взгляду Адлера он понял, что пора. Свернув в очередной проулок, которых было полно в Лондоне, они оба наколдовали себе маски, и Адлер выпустил в спину задумавшемуся журналисту заклятие — тот упал, крича, не способный устоять на ногах с перерезанными сухожилиями. Быстро и как-то буднично обезоружив его и наложив Силенцио, чтобы крики не привлекли людей, Адлер приблизился; Влад дрожащей тенью следовал за ним.

Мэтью Рид, стоящий на коленях в начавшей уже собираться луже крови, поднял на них глаза. Они у него были совершенно обычные, ничем не примечательные — вот только молили так красноречиво, что Влад отшатнулся, вновь сжимая в кармане палочку. «Не смогу… не смогу… Не смогу!..»

— Давай, — приказал Адлер, выжидательно глядя на него. — Я и так сделал почти всё; от тебя требуется произнести два слова.

«Самые тяжёлые два слова», — подумал Влад и медленно вытащил дрожащей рукой волшебную палочку. Он направил её на Рида, но тот вновь посмотрел на него своими проникновенными глазами, в уголках которых собрались слёзы — не имея возможности говорить, он выражал свою просьбу иными способами. На мгновение мелькнула безумная мысль: «Если повернусь, успею ли я выпустить заклятие в Адлера раньше, чем он выставит щит?..»

— Ты вынуждаешь меня перейти к убеждению? — холодно уточнил Грин, предупреждающе щурясь. — Ты действительно хочешь довести до этого?

Животная природа человека подтвердилась в который раз: инстинкт самосохранения оказался сильнее чувства справедливости, и Влад быстро покачал головой. Затем поднял палочку и направил на Рида.

Смотреть не было сил, и Влад зажмурился.

— Авада…

Взрыв, разорвавший воздух в следующий миг, явно не был следствием его незавершённого заклинания. Распахнув глаза, Влад увидел вокруг них троих искрящийся голубоватый щит, по которому после секундной паузы неизвестные выпустили новый залп заклятий — Влад не видел, сколько их было. Барьер дрогнул, но всё-таки устоял, хотя ясно было, что долго он не продержится.

Гневно прорычав что-то, Адлер сделал резкое движение палочкой над своей головой, и образовавшийся огненный шар разлетелся во все стороны яркими кометами.

— Хватай Рида и трансгрессируй! — рявкнул Адлер, продолжая удерживать круговой щит и готовя новую атаку. В ответ в барьер уже ударились новые, более мощные чары, почти сумевшие пробить брешь. — Ну же!

Опомнившись, Влад бросился к пленнику, но тот с неожиданной силой ударил его кулаком в живот — Влад согнулся пополам, и пока он ловил дыхание, Рид упал на локти и, опираясь на них и колени, резво отполз к границе барьера. Тот не мог больше выдерживать натиск врагов и рухнул, и прежде, чем Адлер обновил защиту, вынужденный в то же время отбиваться от атак, Рид выкатился из-за его пределов прямо под ноги трансгрессировавшему к нему магу, который, вцепившись в журналиста, тут же опять исчез, взметнув полами алой мантии. «Мракоборцы!..»