Пепелище славы

Тем временем, эльфу надоело дразнить противника своими молниеносными выпадами.

– Похоже, силы все еще не равны, – воскликнул Ривендор, наградив полуорка очередной кровоточащей царапиной. И отбросил кинжал, оставшись с голыми руками. В голосе эльфа чувствовалась уже некоторая усталость, но это было ничто по сравнению с измотанностью Харлака.

– Чего ты добиваешься, длинноухий? – с трудом переводя дыхание, спросил тот.

– Я добиваюсь, чтобы ты принес извинения. Мне и моим спутникам.

– Ты, может, и шустрый, ушастик, – заявил полуорк, – но подачка твоя мне не нужна. С этими словами он избавился от второго топора. И вновь сошлись упрямые противники, на этот раз без оружия.

Хоть Харлак и уступал размерами мышц обычным урук-хаям, соотношение веса оставалось не в пользу эльфа. Избежать, во что бы то ни стало, медвежьих объятий противника, превратилось для Ривендора в основную задачу.

Выворачиваясь из могучих захватов полуорка, эльф, наконец-то, стал серьезно уставать. И все же, его жилистое тело не было таким слабым, как выглядело на первый взгляд. Сочетание фехтования с рукопашным боем, когда вслед за клинком в ход мог пуститься кулак или колено, для Ривендора, привыкшего к «правильным» тренировочным боям, продолжало оставаться некоторой диковиной. Отслеживать «грязные» приемы противника он научился с первых же серьезных схваток, но сам до сих пор избегал их применения. А вот по отдельности руками он владел не менее блестяще, чем мечом. Харлаку чувствительно доставалось по голове, лицу и ногам, а один раз, вместо того, чтобы ухватить неуловимого эльфа, он пролетел половину площадки, и хорошенько приложился о камни. Пару ударов эльф тоже пропустил, и его тонкие черты в который раз украсились багровыми пятнами кровоподтеков. Казалось, в силах наконец-то наступило равновесие. По крайней мере, так с облегчением решило большинство урук-хаев.

Но был у этой схватки и другой рефери, куда более опытный, боец с четырехсотлетним стажем непрерывных войн, и заключение его было коротким и безжалостным.

– Ночная Тень готов, – сказал Ришнар и оказался совершенно прав.

Все завершилось в какие-то считанные мгновения. Подножка, рывок, стремительный разворот – и вот уже Ривендор восседает верхом на поверженном противнике, заломив ему руку под углом, близким к перелому.

– Проси извинения! – потребовал эльф.

Харлак упрямо стиснул зубы, и Ривендор усилил давление. Полуорк сдержал болезненный стон, но лицо его перекосила гримаса, выдавшая все.

Пальцы эльфа, такие тонкие и изнеженные на первый взгляд, оказались на проверку не мягче кузнечных щипцов Одноглазого Рерки.

– Извинение! – прошипел эльфийский воин. Шенгар медленно вышел вперед.

– Ты проиграл, Харлак, – спокойно сказал он.

Ривендор почувствовал, как расслабляется стиснутое его железной хваткой, напряженное до дрожи тело врага. Эльф не стал его более удерживать. Отпустил захват и поднялся на ноги грациозным движением.

– Ты хороший боец, – с неохотой признал полуорк. – Мне не стоило оскорблять тебя. Я прошу извинения.

Встать с пола у него вышло далеко не так легко. Кровь струилась из рассеченной ударом брови, стекала ручейками из ноздрей, с разбитых губ, сочилась из неглубоких, но многочисленных отметин, оставленных эльфийским кинжалом.

– Фе, – картинно скривился Шенгар, – да ты как будто подрался со стаей кошек!

Харлак окинул предводителя угрюмым взором, но тот был неумолим в желании подбросить последнее полено в погребальный костер.

– Отправляйся-ка ты в свой шатер, – продолжил он. – И пока это позорище не заживет, даже носу не показывай. А то все длинноухие в округе от хохота полопаются!

Осталось тайной, как отреагировали на то гипотетические «длинноухие», но в рядах орков послышались явные смешки.

Растеряв остатки своего ледяного спокойствия, Харлак двинулся восвояси, недобро зыркая по сторонам.

Ривендор тем временем собрал разбросанное оружие и уже хотел было гордо удалиться, но оклик Шенгара остановил и его:

– А ну стоять! С тобой я еще не закончил! – Урук-хай обернулся к внимательно ждущим соплеменникам. – Вы. Кто считает, что ушастые могут предать, поднимите руку! Более двадцати рук разом взметнулись вверх. Шенгар насмешливо уставился на эльфа.

– Ну что, будешь вызывать на бой? – поинтересовался он. – Всех сразу, или по отдельности?

Эльф опустил глаза. Переждав продолжительный приступ кашля, предводитель орков продолжил:

– Тогда у меня есть предложение. Пока не уладится дело с длинноухими в долине, вы трое отдаете оружие и отправляетесь в охраняемую пещеру над рудником. Ривендор вздрогнул, как от удара плети:

– Ты предлагаешь нам стать пленниками?

– Нет. Я предлагаю вам избежать поводов к дальнейшим подозрениям.

– Это просто красивые слова, – глухо произнес эльф. – Но суть твоего «предложения» остается прежней. Шенгар кисло поморщился:

– Хотя бы и так. Это ведь ваш любимый приемчик – устраивать добро насильно? Так вот, вы все равно окажетесь в той пещере. Но пока у вас есть шанс сделать это по собственной воле.

– Разве это что-то меняет, урук-хай?

– Меняет. Учти, я в твоем слове и твоей надежности не сомневаюсь. Так поверь и ты моему.

По щекам Ривендора гуляли крупные желваки. Некоторое время эльф хмуро раздумывал, потом принялся нехотя расстегивать ремень с ножнами.

– Будь по твоему.

Злым отрывистым движением он передал Шенгару пояс с мечом и кинжалом, потом еще пяток различных ножей.

Удовлетворенный гул пронесся по рядам орков. И, вместе с тем, Шенгар ощущал, как холодит спину пронзительный взгляд золотоволосого эльфа. Молодому орку припомнились моменты собственного плена: отвратительное чувство запертой клетки, разговор с Белондаром, в котором он мог противопоставить врагу лишь собственное безграничное нахальство… «Других вариантов не было. Я поступил правильно… Наверное».

ГЛАВА 6.

«То-то, вождь, до сих пор тебе слишком везло!» – думал Орог. Радовался он лишь одному: что в спешке не забыл отметить выход из бокового тоннеля, и может теперь хотя бы вернуться.

Известное правило гласит: обратный путь всегда кажется короче. Орог чувствовал, как это правило трещит по всем швам – коридор с тусклыми светильниками и низким потолком тянулся поистине нескончаемо. Наверное потому, что возвращался он не домой, а в западню, выхода из которой не знал.

Брезжила слабая надежда: зал с мостиками у входа в сад. Тот самый, через который он попал в катакомбы. Затопленная лодка свидетельствовала о том, что один из сходящихся там каналов использовался в транспортных целях. И вряд ли тот, по которому он вышел из пещер: высота мостов однозначно не позволяла пройти лодке. Даже гномьей.

Еще один путь в темноту и неизвестность? При том, что нынешняя экипировка выгодно отличалась от набора вещей, с которыми он ухнул в водопад, Орогу отчаянно этого не хотелось.

Чтобы разогнать самые мрачные предчувствия, орк принялся думать о гномах. Вот, кстати, они. Каким образом они покинули пещеру, если все выходы завалены? То, что они именно ушли, а не вымерли, было очевидно из посещения гномьих жилищ. В чертоги к Светлому Творцу не собираются, забрав все необходимое и разбросав оставшееся как попало.

Впрочем, гномов было больше, лабиринт они знали не в пример лучше, а, следовательно, имели возможность обследовать все до последнего закоулка.

Матовые шары, заливающие подземелья таинственным призрачным светом, когда угасали в сумерках яркие дневные светильники, больше не радовали глаз, не вызывали захватывающих мечтаний о том, что когда-нибудь подобные чудеса будут доступны и их народу.

Орога вообще ничего не радовало. Стук подкованных подошв разносился неприветливым эхом по пустым коридорам. Неужели это все зря? Тихое отчаяние охватывало душу, почти как тогда, в темных пещерах. Да, здесь есть пища и свет, а еще куча полезных вещей, оставленных гномами. Вот и вся разница между пустой ловушкой и красиво обставленной. И ни единого живого собеседника за… Сколько там прошло времени?