Аромат теней

– Боже!

Неожиданно рядом оказался Уоррен, он стал отрывать ее – его – от меня. Это удалось сделать только втроем, а лицо продолжало издеваться надо мной. На полпути к палате Теклы ее голова качнулась и упала на грудь, а когда поднялась, она снова уставилась на меня. И взгляд ее, и шепот были умоляющими.

– Предатель…

Затем дверь палаты захлопнулась, и я осталась лежать на полу, а мой глиф словно прожег мне дыру в сердце.

20

Прошел час, прежде чем удалось успокоить Теклу. Потом Чандру отправили предупредить всех, что тренировка в Саду Сатурна откладывается, и мы все собрались в кабинете Греты, которая занялась приготовлением чая, хотя руки ее еще дрожали и она нервно поглядывала на меня. Очень долго Уоррен вообще не смотрел на меня.

Мы пытались разобраться, что произошло с Теклой. Я почувствовала себя лучше, потому что все видели Тульпу, взиравшего на меня с пустого лица Теклы, но облегчение было недолгим: даже Уоррен не мог ничего объяснить. Но когда я рассказала о предыдущей ночи, о том, как сон перешел в кошмар, в котором Тульпа разговаривал со мной отчетливо, как по телефону, причина Уоррену стала ясна.

– Очевидно, Аякс сообщил ему о тебе. – Уоррен отодвинул чашку. – Он знает, что ты его враг, новый Стрелец. И дает понять, что ты стала его целью.

– Он хочет отомстить за предательство Зои, – вздрогнув, негромко сказала Грета.

– Ну, ладно, – согласилась я. Мне это не поправилось, но ход мыслей я уяснила. – Но как он попадает в мои сны? В убежище?

– Ну, на самом деле он не в убежище, моя дорогая, – заметила Грета, несколько успокоившись после моих объяснений. Подозрения, вызванные обвинением Теклы, рассеялись, хотя и не были забыты. – Сон – это просто психическая энергия, а твой сон прошлой ночью связан с испытанной травмой. Я считаю, что у тебя был очень тяжелый день и ты, как и Текла, раскрыла перед ним свое сознание и попала под его влияние.

– Значит, он может добраться до меня? В любое время?

– Не физически, – покачал головой Уоррен. – Здесь ты в безопасности.

– Так почему женщина с лицом демона душила меня, Уоррен? – резко спросила я.

Па его лице ясно читалось подозрение.

– Послушайте. – Я поднялась так быстро, что чуть не перевернула стул. – Я этого не делала! Я даже не притронулась к ней. Я назвалась, и она набросилась на меня. Она посмотрела прямо на меня и сказала…

Я запнулась, вспомнив, что она мне сказала.

– Сказала, что видит тебя, – почти неохотно закончила за меня Грета. – И назвала тебя предателем.

Да, назвала. И хоть Уоррен молчал, когда мы ушли от Греты и направились в Сад Сатурна, ему ничего не нужно было говорить. Его гнев острым копьем врывался в меня, горел белым пламенем, рвался наружу, умирая в моих конечностях. И оставалась тщательно спрятанная оболочка вины, которую гнев окружал, словно защитной оболочкой.

Когда мы начали подниматься по лестнице, Уоррен бросил на меня быстрый взгляд, он стиснул зубы, и ощущение гнева и вины сразу ослабло.

Я сделала вид, что ничего не заметила, но про себя подумала: «В чем он чувствует себя виноватым?»

Когда мы достигли верха, перед нами оказалась дверь, и Уоррен отступил, чтобы я могла заглянуть в нее. И, несмотря на все, спустя несколько мгновений я начала улыбаться. В помещении были люди; одних я узнала, других нет, но улыбалась я не поэтому. В белоснежной комнате на полу лежали маты, они же висели на низких стенах, на стальных балках напротив друг друга были развешаны боксерские груши. Вдоль дальней стены стояли корзины с веревками, щитками, боксерскими перчатками; корзины были полны доверху. Да, помещение в форме пирамиды, и стены зеркальные, но все равно это школа боевых искусств. Впервые за все время я почувствовала себя дома.

Группа жестких людей – а они жесткие, судя по сдержанному выражению лиц, скрещенным на груди рукам и внимательной настороженности, – по-видимому, ждала нас. Я посмотрела на них – в зеркальной комнате казалось, что их гораздо больше, чем на самом деле, – и чай Греты у меня в желудке превратился в кислоту. Мне даже принюхиваться не нужно было, чтобы понять, что Чандра уже рассказала всем о том, что случилось в больнице.

– Прошу внимания, – без всякой необходимости произнес Уоррен. – Это Оливия, новый Стрелец Зодиака.

На кивки и негромкие приветствия я ответила своим кивком. Я покосилась на Чандру, которая начала хмуриться, как только мы вошли, и остановила взгляд на лице Ванессы, открытом и дружелюбном, хотя и в нем я заметила настороженность, которой не было в комнате с сейфами.

Майках сидел в углу на скамье, которая, казалось, в любой момент может рухнуть под его тяжестью. Феликс делал упражнения на растяжку; он помахал мне рукой со своего мата. К противоположной стене прислонился мужчина, которого я не знала; он сидел, поджав под себя ноги, сложив руки на груди, и откровенно разглядывал меня черными глазами.

Я стала делать то же самое, оценивая каждого, и быстро распределила всех присутствующих на три категории. Возможные союзники: Майках, Феликс и Ванесса. Противники: несомненно, Чандра и, возможно, Х-фактор – мужчина, с которым я еще не знакома. Еще присутствовал Уоррен, но почему-то его я никуда не смогла отнести.

– Поскольку Оливия выросла не в Зодиаке, она не знает, какие у нее способности, у нее нет личного кондуита и она не может выслеживать агентов Теней. Поэтому она должна оставаться в убежище…

– Вот так супергерой, – обронила Чандра.

– Она спортивна, быстро учится, но ничего не знает о нашей истории и о наших способах ведения войны, поэтому ей еще многое нужно усвоить. Я надеюсь, вы все ее поддержите, и со временем она сможет жить в соответствии со своим… потенциалом.

Он собирался сказать еще что-то. Я уже видела, как слова рождаются у него на губах, но в последний момент он передумал. Тем не менее мы с ним связаны, и поэтому в моем сознании возникли три слова. Происхождение. Наследие. Легенда.

«Значит, он нес еще хочет верить, – подумала я, посмотрев на него. ….. Происшествие с Теклой по крайней мере его не заставило изменить мнение».

– Если она так беспомощна, как она убила Батча?

Все повернулись к человеку у стены. Его темные глаза блеснули, когда он встретился с моим взглядом, но в остальном лицо его оставалось бесстрастным, на нем не было эмоций, не было ни осуждения, ни одобрения.

Что ж, в эту игру могут играть двое. Я похлопала ресницами, сложила руки на груди и ответила так, как могла бы ответить Оливия.

– Он споткнулся.

– Споткнулся? – холодно повторила Чандра.

– О мою кошку.

Это больше соответствовало образу Оливии, чем, скажем, «О, я пытала этого ублюдка, пока он не упал и не истек кровью у моих ног». К моему удивлению, все закивали. За исключением того одинокого незнакомого мужчины. Он продолжал буравить меня холодным неподвижным взглядом. «Все-таки, не из категории союзников», – сухо подумала я.

– У тебя был стражник еще до того, как ты стала членом отряда Зодиак? – поинтересовался Феликс. – Это означает, что у тебя хорошо развита интуиция.

– Интуиция – наш общий дар, – напомнила Чандра. Ванесса, либо не заметив, либо не обращая внимания на яд в ее голосе, добавила:

– Мы соединяем интуицию с другими талантами, занимая свое место в Зодиаке.

– А что за другие таланты? – спросила я, стараясь не смотреть на человека у стены. Относительно него у меня даже догадок не было.

– Начнем с твоего талисмана, – продолжил Майках. – Каков он?

– Твой глиф, – подтолкнул меня Уоррен.

– Хорошо.

Я расстегнула молнию на груди.

– Можно догадаться, в чем ее таланты, – заявила Чандра.

Я вспыхнула и начала застегиваться.

– Нет, это не талант, – бросил Чандре человек у стены, и когда я на этот раз посмотрела на него, уловила кое-что еще, кроме явного безразличия. Он оттолкнулся от стены, гибко скользнул, придвинулся ко мне. Как. и большинство самцов, привыкших властвовать, он занимал очень много места.