Рудная черта

– Как ты оказался здесь? – глухо спросил Бернгард.

– Все очень просто, – пожал плечами Олекса, – После отъезда Всеволода я обзавелся дружиной наподобие твоей.

Всеволод сжал зубы. Он не ошибся! За спиной Олексы стояли такие же мертвецы, как и умруны Бернгарда. Ну, или почти такие же.

– Я испил воинов, оставшихся в Стороже, – продолжал Бернгард. – Дал им свою кровь и пробудил в них Ток. Жидкого серебра, правда, в моем распоряжении не оказалось, поэтому жилы своих новых дружинников я наполнил другим раствором.

– Каким? – Бернгард покосился на ратников Олексы.

– Осина, – охотно пояснил старец-воевода. – Ее в наших лесах – видимо-невидимо. Много больше, чем здесь.

– И что? – не понял магистр.

– Твой Ток гонит по венам твоих рыцарей серебряную водицу. А мой – особый густой взвар из осиновых листьев, почек, коры и сердцевины, замешанный на осиновом же соке. У меня был хороший знахарь, Бернгард…

Дядька Михей! О ком идет речь, Всеволод догадался сразу. «Был», значит?..

– По моей просьбе он варил осиновое зелье, котлами и бочками заготавливал настой необходимой концентрации. Бедняга полагал, это запасы на случай Набега. Дабы поливать со стен всякую хм-м-м… нечисть…

Олекса осклабился.

– Я уж не стал его разубеждать. С собой, впрочем, не стал брать тоже. Слишком стар был травник. И воинскому искусству не обучен. От такого в бою мало проку. А мертвецов латать – сам знаешь – дело нехитрое. С этим и без лекаря управиться можно.

«Стар был травник». «Был»… Эх, Михей-Михей!

– Осиновый Ток – не серебряный, конечно. Не столь надежная защита. Насквозь Пьющих, коли те, по воле своего Властителя, начнут рвать моих бойцов, взвар из осины не прожжет, но все же силушки возьмет у ворога преизрядно. Он и из моей-то крови, пущенной в жилы испитых ратников, вытягивал всю силу в два счета. Вытягивал – и растворял в себе… А мне ж того и надо. Оглянуться не успеешь, а пробуженный Ток уже струится вовсю. Потому, кстати, и новую дружину я собрал так быстро. Ну а как собрал – покинул Сторожу и отправился вслед за Всеволодом…

Покинул Сторожу? В такое время?! Всеволод вспомнил давние слова Олексы: «Если граница обиталищ рушится в одном месте – то трещать начинает повсюду». Врал, выходит, старец-воевода? Может, да, а может… может, и нет. Если Олек-су привело сюда нечто, что является для него более важным, чем судьба людского обиталища. Собственная судьба, к примеру.

– До Эрдея я добрался без особых приключений, – продолжал старец-воевода. – Расположился неподалеку от твоего, Бернгард, замка. Но – на достаточном расстоянии, чтобы твои рыцари во время дневных вылазок не обнаружили моих дружинников. А ночью нас и вовсе никто не беспокоил. Пьющие-Исполняющие, лишившиеся хозяина, сами никогда не нападут на Властвующего. Ратники с осиновым взваром вместо крови им тоже ни к чему. А Властители из-за рудной черты, могли достать меня и мою дружину, только миновав Серебряные Врата. И вряд ли бы Властитель обошел крепость, где есть хоть капля живой крови, без штурма. Мы заняли небольшой монастырь. Есть один такой на полпути от Германштадта до Серебряных Врат.

Есть… Всеволод знал. Помнил.

– Вот там я и ждал.

– Чего? – сверкнул глазами Бернгард.

– Пока ты сам выполнишь ту работу, которую никогда бы не позволил сделать в своей вотчине мне, – улыбка Олексы стала шире. – Ты медлил, ты долго и основательно готовился, ты внимательно присматривался к Всеволоду. Терялся, наверное, в догадках, знаю ли я старую легенду о Срединном Дите и его потомках или нет. А если знаю, то почему прислал к тебе обоерукого и не приехал сам. Но подвоха ты все же не почувствовал.

Ты нашел способ открыть мертвые воды днем, ты пробился за кровавую черту, ты заманил сюда Всеволода. Мне оставалось лишь прийти вовремя и закончить начатое тобой. Вообще-то, я полагал, что найду здесь твой труп. Думал, ты не удержишься от соблазна и сполна хлебнешь крови Всеволода. И – отравишься моей… Уж не знаю, что тебя спасло – осторожность, привычная умеренность в пище или, наоборот, гурманские пристрастия, побудившие тебя растянуть удовольствие, но это тоже была моя ошибка. Которую, впрочем, при желании нетрудно исправить. Ты не находишь?

Угрозу, прозвучавшую в голосе Олексы, Бернгард проигнорировал.

– Ты пришел сюда, чтобы испить Смешанного? – угрюмо спросил князь-магистр. – Ты не намерен ждать его перерождения в верного раба?

– Я бы рад, – с демонстративным сожалением развел руками Олекса, – Но, боюсь, на это потребуется слишком много времени. Человек – не Летун. Его подчинить кровью сложнее. Особенно, если этот человек – потомок Срединного Дитя, если в его жилах – особая сила. А ведь Набег уже вступает в заключительную стадию. А ведь Властители уже прорываются через черту. При сложившихся обстоятельствах я могу и не дождаться момента, когда Всеволод полностью покорится моей крови и моей воли. Да, Бернгард, я пришел испить его.

– И уйти? Из этих миров – в третий?

– И уйти. Попытаться, по крайней мере.

– Мы бы могли договориться, Олекса… – осторожно предложил Бернгард. – Мы могли бы войти в новый мир вдвоем. Если бы… если бы ты пропустил туда и меня. Так будет легче покорять чужое и неизведанное обиталище.

Олекса покачал головой:

– Так его надолго не хватит. А я намерен жить в нем долго и ни в чем себе не отказывать.

– Но ведь после у нас будут другие миры!

– И у каждого из нас их будет вдвое меньше, если мы отправимся в этот путь вместе. И как много этих миров в итоге окажется – я еще не знаю. И насколько они полнокровны – мне это тоже неведомо. А главное, я не доверяю тебе. Нет, Бернгард. Двум Властителям всегда будет тесно, сколькими бы мирами они ни обладали. Кровью и властью трудно делиться. Особенно тогда, когда этого можно не делать.

– И все же попробуй взглянуть на это иначе, с другой точки зрения…

– Невозможно, Бернгард. Никаких других точек зрения здесь быть не может, и ты сам все прекрасно понимаешь. В людском обиталище мы сильно меняемся, мы во многом становимся подобны людям, чью кровь цедим расчетливо и бережливо. Мы привыкаем к именам, полученным в этом мире. Мы говорим на языках этого мира, забывая за долгие века свои родные наречия. Но истинная-то суть Властителя остается прежней…

Олекса вдруг осекся. Встрепенулся. Прислушался.

– Погоди-ка, сдается мне, я слышу топот… Ты что же, хитрец, затеял этот никчемный разговор, чтобы потянуть время? Ты дожидался своих рыцарей?

Из темных глубин Проклятого прохода, действительно доносились торопливые шаги и звон металла. Кто-то шел, нет, бежал к бреши между мирами. Возвращалась мертвая дружина Бернгарда. Точнее, ее жалкие остатки. Серебряные умруны, очистившие Проклятый проход, вновь спешили к своему повелителю.

– И ты всерьез надеешься, Бернгард, что тебе поможет горстка твоих воинов?

Олекса выглядел скорее удивленным, нежели встревоженным или разозленным. Впрочем, неудивительно. Несомненное численное преимущество было на его стороне. И вряд ли умруны старца-воеводы уступят в бою мертвым рыцарям орденского магистра. Зато именно рыцари Бернгарда держали сейчас Всеволода и, похоже, отпускать его пока не собирались.

И кстати, возможно, поэтому – да чего там! – вне всякого сомнения, только лишь поэтому Олекса все еще беседовал с Бернгардом. Судя по всему, затянувшийся и действительно совершенно никчемный разговор, на который, в общем-то, можно было и не тратить времени, он тоже затеял с тайным умыслом. Старец-воевода не просто говорил. Отвлекая внимание собеседника словами, он осторожно, незаметно, шажок за шажком, словно бы случайно, словно ненароком приближался. И не к тевтонскому князю-магистру вовсе – к Всеволоду.

– Неужели ты в самом деле намерен сопротивляться?

– А ты полагал, я так просто отдам тебе Смешанную кровь? – теперь улыбался… пытался улыбаться своей жутковатой клыкастой пастью Бернгард. – Пусть эта кровь уже помечена тобой, пусть я не смогу воспользоваться ею, но ведь она по-прежнему в моих руках, не в твоих. Так, может быть, мы все же договоримся, Олекса? Я бы мог обменять ее на… ну хотя бы на одно из обиталищ. Только одно. Согласись, это не большая цена.