Меч Севера

Его поработитель наконец ослабил веревку, и Кейн принялся двигать головой из стороны в сторону, стараясь избавиться от напряженности в шее. Остальных тоже грубо поднимали на ноги. Лицо Волка было бледным под шрамами от ожогов, и он сильно хромал на правую ногу. В левой у него до сих пор торчал наконечник стрелы. Если эту рану не обработать в ближайшее время, он может лишиться ноги.

Вокруг них возвышался лес палаток. Должно быть, сотни. Большинство — крошечные, из кожи или козьей шерсти, но были также и высокие, сшитые из красочных тканей, украденных в Свободных городах Ничейных земель или отнятых у странствующих купцов.

Далеко на западе Кейн видел Лиловые холмы, залитые светом заходящего солнца, которые поднимались выше самых больших палаток. Их четверых привезли на восток, вглубь Бесплодных земель, в самое сердце владений Асандера.

Они передвигались по огромному лагерю, и мужчины, сидящие у потрескивающих бивачных костров, бросали на них сердитые взгляды, а потом возвращались к заточке оружия. Женщины собирались группами и указывали на них пальцами, а затем продолжали сплетничать. Дети вглядывались в них из- за бочек или из–за пологов палаток. Большинство людей, пялящихся на Кейна, были чумазыми и, несомненно, голодными. В Бесплодных землях мало дичи даже для небольших групп искусных охотников, не говоря уже о палаточном городе, где обитали тысячи и тысячи.

Смерть от голода явно не относилась к числу насущных проблем ублюдка, сжимавшего конец веревки, которая стягивала шею Кейна. Пятибрюхий был поразительно бодрым для человека его размеров и двигался таким быстрым шагом, что раненые пленники, одеревеневшие после долгой езды на лошадях, да еще будучи связанными, поспевали за ним с трудом. Кейн в сотый раз проверил узы на запястьях и не обнаружил ничего утешительного. Люди Пятибрюхого захватили их оружие, включая двуручный меч, который Браксус подарил ему много лет назад. Попытка бежать была бы самоубийственной.

Их вели в лагерь все дальше, и один из бандитов отогнал лошадей, которых они купили в Петельном дожде. Это были жалкие создания по сравнению с животными, на которых ехали пленившие их разбойники. Кейн увидел табун, принесший бы огромные деньги в Благоприятном краю. Лошади паслись на участке пастбища между группами палаток. «И почему бандиты не прекратили разбой, чтобы просто заключить торговое соглашение со Свободными городами? — подумал он. — Это чертовски облегчило бы жизнь для всех».

Внезапно Джерек споткнулся — подогнулась его раненая нога. Пятибрюхий смерил его свирепым взглядом и повернулся к другому бандиту.

— Дай мне твой кнут, — прогремел он. Взяв у подчиненного плеть, он принялся хлестать им Волка по рукам и шее, оставляя глубокие красные рубцы. — Тебе это нравится, шраморожий? — насмехался он. — Сейчас ты уже не так крут, а? Знаешь, что мы делаем с охромевшими лошадьми? Перерезаем им горло, затем рубим на мелкие кусочки и остатки варим. Нет смысла просто так терять хорошую конину. Возможно, мы и с тобой сделаем то же самое.

— Следовало бы твой труп сварить, — выпалил в ответ Джерек. — Ты бы весь север целый год собой кормил, жирный придурок!

Щеки Пятибрюхого покраснели.

— Посмотрим, каким ты будешь умником, когда я вырежу тебе язык, шраморожий. После вашей встречи с королем я хочу тебя одного. Только ты и я.

— Пошел на хрен!

За это Волку досталось еще плетей. Кейн попытался вырваться из уз, но его руки были надежно связаны за спиной. Лицо Хрипуна было угрюмым, в желтых глазах — полное отчаяние. Брик побледнел, как привидение. Мальчик вздрагивал каждый раз, как бич щелкал по беззащитному телу Джерека.

— Мне следует извиниться, — пробормотал Кейн Брику. — Я вовлек нас в это.

Губы Брика задрожали.

— Это мне следует просить прощения, — сказал он голосом, полным боли. — Мой дядя предал нас.

— Не твоя вина, парень. В жизни так бывает, что доверяешь, кому не следовало бы.

Он вспомнил свою встречу с Боруном в Благоприятном краю несколько месяцев назад. Потом бросил взгляд на Волка, мускулистые руки которого были сплошь покрыты алыми рубцами. Вот что его друзья получили за доверие к нему как к вожаку.

Пятибрюхий решил наконец, что Джерека достаточно будет для одного дня. Тучный бандит вернул плеть подчиненному и похлопал по своему животу.

— Порка всегда вызывает во мне чувство голода, — пожаловался он. — Давайте, шевелите задницами, пока я не подох с голодухи.

Пленники поплелись дальше. Джерек каким–то образом остался на ногах, хотя его так шатало и качало, что случайный зритель легко мог принять его за одного из бродяг с болота. У Волка был такой взгляд, что Кейну не хотелось бы оказаться на месте Пятибрюхого, если мрачному горцу удастся освободиться от своих пут.

Вскоре их привели к огромному шатру, который был намного выше всех остальных палаток. Большинство людей Пятибрюхого к этому времени уже покинули группу. Дюжина оставшихся бандитов навели свои луки на четырех пленников. Лица лучников не оставляли никаких сомнений в том, что они начнут стрельбу, если те посмеют хотя бы пукнуть без разрешения. Громко рыгнув, Пятибрюхий указал мясистой рукой на шатер.

— Король ждет нас, — объявил он и дернул за веревку Кейна. Старому воину пришлось поспешить за бандитом, который вразвалочку входил в шатер.

Факелы на шестах по периметру округлого сооружения давали мало света, и глазам Кейна понадобилась минута, чтобы привыкнуть к полумраку. Его не слишком удивило обилие награбленных богатств, которые заполняли все свободное место до последнего дюйма. Ящики, переполненные превосходными тканями, стояли штабелями рядом с книжными шкафами, полными бесценных древних фолиантов. Небрежно свернутые дорогие гобелены были разбросаны среди груд серебряной посуды. Блюда и чаши, ножи и вилки, шкатулки, набитые ценностями, были разбросаны как попало. Кейн прикинул, что под сводами шатра напичкано добра на десятки тысяч золотых шпилей.

В дальнем конце шатра, освещенный двумя жаровнями, установленными с двух сторон от деревянного обеденного кресла, служившего ему троном, возвышался Асандер — бандитский король.

Он был очень высок — даже на несколько дюймов выше Кейна, несмотря на некоторую его сутулость. На короле был темно–синий камзол, который, несомненно, принадлежал когда- то богатому купцу из Благоприятного края, но на худощавом теле бандитского короля смотрелся вполне уместно. Большую часть жизни Кейн провел рядом с влиятельными людьми, и он почувствовал в Асандере то особенное, что выделяет из толпы человека могущественного, способного вести других за собой. Тот всеми этими качествами обладал в полной мере.

Бандитский король смотрел на стол, поглаживая длинные седые усы и, похоже, изучая карту. Когда Пятибрюхий вывел пленников вперед, Асандер поднял глаза и устремил на них взгляд, говорящий об остром, как клинок, уме.

— Кузен, — произнес он чистым голосом, который не соответствовал его преклонному возрасту. — Шара говорила мне о твоем скором возвращении.

Из темноты за троном выплыла тень. Когда она приблизилась, в свете жаровен стала видна стройная фигура женщины, одетой в облегающие шелка, столь же темные, как и ее лицо. Кейн уже видел подобное лицо, сходство было поразительным. Провидица Шара была как две капли воды похожа на своего брата.

— Я служу тебе, как всегда, мой король, — произнесла она бархатным голосом. Подойдя ближе, она положила руку на лоб Брика. От сумеречного аромата ее духов у Кейна защипало в носу. — В моих прорицаниях сообщалось о смерти моего близнеца. В них также упоминалось о том, что пророчество, сделанное мной несколько лет назад, вскоре осуществится. Этому молодому человеку уготована в этом важная роль. Он — тот мальчик, который принесет на север кровь и огонь.

— Он — всего лишь ребенок, — заметил Асандер. — Ты уверена?

— Будущее никогда не бесспорно. Структуру могут разглядеть те, у кого есть талант к предсказанию, но оно дает не вполне ясную картину, которую невнимательный взгляд может прочесть неверно.