Меч Севера

— Да кто говорит о вечности? — невозмутимо ответил Кразка. — Мне нужно лишь, чтобы об этом молчали, пока Герольд не откроет скрытые пути под хребтом. Теперь, когда я отправил ему кучу невинных душ, ждать осталось уже недолго. — Он кивнул Вулгрету, и северянин всадил копье в живот Нарму Чернозубому, а затем злобно его повернул. Вождь Глубокого предела опустился на колени, по подбородку потекла черная слюна.

— Вражий Молот! — воскликнул Хротгар. — Мы не можем не наказать тебя! Это нарушение Кодекса!

Оргрим Вражий Молот не смог взглянуть в глаза вождю Синего предела.

— Кодекс — он для других времен, — сказал он тихо.

Кразка величавой королевской поступью подошел к Хротгару.

— Оргрим — человек, который понимает, как двигаться вместе со временем. Зачем тонуть, борясь с приливом, когда можно плыть вместе с ним?!

— Ты объединился с этим… этим безумцем? — На лице Хротгара было написано недоверие.

Вражий Молот поник.

— Демонов стало слишком много. Я не мог сидеть на месте, когда пала Сторожевая Цитадель. Не мог видеть, как моих людей захватывают, разрывают на части и оскверняют — ты себе и представить не можешь этого ужаса. — Голос Оргрима был полон отчаяния. — У меня не было выбора, Хротгар. Ты меня понимаешь? Представь, что твои сыновья стоят перед ордой демонов.

— Кстати о сыновьях, — вкрадчиво вставил Кразка. — Понравилось ли им путешествие сюда, Хротгар? Надеюсь, они наслаждаются теперь видами Туртинга.

Хротгар вздрогнул, словно его ударили.

— Откуда ты узнал, что я оставил их в Туртинге?

— Я плачу кое–кому в твоем окружении. Верность — уже не та, чем была когда–то.

— Если ты причинил им вред… ты… ты, чертов…

— Им пока не причинили вреда. Пока. Но вот каким я вижу создавшееся положение. Ты отправишься назад в Синий предел и начнешь собирать свои силы. За каждые пятьсот воинов, которых ты пришлешь, я позволю одному из твоих мальчишек уйти. Если пройдет месяц и никаких подкреплений не будет… Что ж, я тем не менее отправлю одного сына назад, не считая того, что на сей раз он будет находиться в ящике. И, скорее всего, разрезанный на куски. Думаю, в зависимости от размера ящика.

Хротгар будто постарел на десять лет за одну минуту.

Кодекс… моя честь…

— Да, ты — воин старой школы. Прямо как Оргрим, пока он не понял, в чем смысл. Как я уже сказал, времена меняются. И, чтобы доказать, что я говорю серьезно, покажу тебе кое–что.

Сэра Мередит сморщил нос от отвращения, вытянув руку с факелом над помойной ямой. Если бы равные ему по положению при королевском дворе увидели его сейчас, они просто обделались бы от смеха. Некогда он был Властелином Меча, чемпионом Круга и Первым Рыцарем короля. А теперь — адъютант безумного варвара, который сейчас спускается в дерьмовую — в буквальном смысле слова — дыру. Как низко пали сильные мира сего!

— Да пусть эта проклятая страна вместе со всеми, кто в ней есть, потонет в дерьме! — вырвалось у него.

— Полагаю, ты мог бы держать факел ровно и заткнуться, на хрен! — крикнул ему король из помойной ямы.

Сэр Мередит застыл. Если бы любой другой человек осмелился обратиться к нему в таком тоне, он тут же вызвал бы его на дуэль. В Тарбонне он убивал людей за меньшее. Тем не менее ему как–то удалось смолчать. Поразительное проявление самообладания, сказал он себе. Он не боится одноглазого короля–варвара. Страх не имеет к этому абсолютно никакого отношения.

— Она исчезла! — прорычал Кразка. — Эта стерва исчезла! Спускайтесь сюда! Все вы.

Королевские гвардейцы спустились в яму. Сэр Мередит появился внизу последним, чертыхаясь и неистовствуя, — его броня будто весила с добрую лошадь. Добравшись до дна ямы, он почувствовал, что его сапоги захлюпали по чему–то неприятному. Он вздрогнул, а затем поднял свой факел над головой и огляделся вокруг.

Мгновением позже он увидел сломанную клетку. Обрубки ивы плавали в лужах зловонной мочи вместе с экскрементами. Лишь поистине сильный человек мог разнести клетку и освободить пленницу. Сэр Мередит встретился взглядом с Кразкой, и даже окружающие их отходы человеческой жизнедеятельности показались ему приятным зрелищем по сравнению с яростью, полыхающей в этом одиноком оке.

— Йорн, — проскрежетал король.

Он топал по Сердечному Камню, и доспехи злобно клацали при каждом его шаге. Вспышка магии осветила ночное небо на западе — Королевский круг продолжал опустошать лагерь Чернозубого. Шранри сегодня ночью точно распалится, но сэра Мередита заботило не это. Едкий смрад горящей плоти перебивал даже вонь от дерьма, которое прилипло к его сапогам, но он не обращал на это внимания.

Идущие сзади Рейн и Райдер прибавили скорости, чтобы не отстать от него.

— Да что тебя так взбесило, железный человек? — спросил Рейн. — Чародейка и стайка ребятишек, удравшие из города, — разве стоит из–за этого так злиться?

— Не твое собачье дело! — рявкнул сэр Мередит.

Стражи западных ворот рассказали им, что произошло. Возможно, ему не нужно было убивать их после этого, но халатность стражников, позволивших беспрепятственно удрать городским найденышам, была просто невыносима, и сэр Мередит пребывал не в том настроении, чтобы проявлять снисходительность.

Они дошли до литейной мастерской. Судя по красному свечению изнутри, похоже, по меньшей мере один из горнов еще горел. Сэр Мередит пинком ноги открыл дверь и влетел внутрь.

Мастерскую уже все покинули, за исключением старика Браксуса. Дородный кузнец стоял к ним спиной и не повернулся, когда топот сапог покатился эхом по мастерской. Склонившись над наковальней перед горном, он продолжал стучать по изделию, над которым работал. Расплавленный металл в открытом горне бросал на место действия зловещий оранжевый отсвет.

— Браксус. — Мередит остановился в десяти футах за спиной кузнеца, который с минуту ничего не отвечал. В конце концов он, казалось, кивнул и бережно положил молот на наковальню, прежде чем повернуться.

— Догадывался, что увижу тебя здесь.

— Ты знаешь, почему мы пришли?

— Думаю, да.

Сэр Мередит извлек свою саблю.

— Тогда ты также знаешь, что сейчас произойдет. Почему ты сделал это, старик? Зачем позволил им уйти?

Браксус нахмурился, будто не понял вопроса.

— Дело в чародейке? Она использовала против тебя заклинание? Это не изменит твоей судьбы, но может, по крайней мере, оправдать твои действия. Твое предательство. Но это может спасти твою честь.

— Честь? — Браксус расхохотался, и его смех прокатился по мастерской гулким эхом. — Тебя называют железным человеком. Я кое–что знаю о железе. Обрабатываю его уже сорок лет. Что важно помнить о железе: без разницы, сколько времени ты потратишь, стуча по нему, формуя из него что–то стоящее, — если руда плохая, то оно всегда сломается. Нельзя скрыть, что железо — плохое, как бы ни старался. То же самое — и с характером человека. Ты можешь вести себя как какой–то рыцарь, или лорд, или как там тебя называли в Низинах, носить сияющую броню, словно ты лучше всех остальных. Но внутри ты гнилой.

Сэр Мередит сощурился.

— Скажи мне, куда Йорн и чародейка повели детей.

Браксус пожал могучими плечами.

— Будь я проклят, если знаю. Но, если бы знал, не думаю, что сказал бы тебе.

Властелин Меча сделал пару шагов к кузнецу.

— Когда мы их догоним, я сам казню предателя Йорна. Мои коллеги, несомненно, воспользуются в своих интересах ситуацией, чтобы изнасиловать чародейку. Едва ли можно осуждать их за это — в конце концов, это у них в природе. Ну, а что произойдет с детьми, это решать мне. Чем больше ты упрямишься, тем суровее, боюсь, становится мое сердце.

— Это же дети, безумный ублюдок. Они невинны.

— Невинности нет. Ее нет вообще в этом мире.

Старый кузнец уставился на сэра Мередита, встретившись с ним взглядом, словно ища что–то.

— Ты не гнилой, — сказал он наконец, словно нашел подтверждение некой истине. — Ты просто сломан.