Весенние заморозки (СИ)

-Где они ошиблись, Филласт? Ведь это были гордые люди, они шли наперекор судьбе и сражались до последнего.

-Нет уж, - Филласт стоял рядом, и прорицатель не слышал, как тот подошел. - они никогда не шли наперекор судьбе. Когда твой народ начал видеть грядущее в снах и наяву, я не знал, что им сказать. Дар Старших совершенно не похож на мой, мне нечему было вас учить. Вы следовали видениям и оказывались правы, так день за днем предвидение обретало все большее значение. А сегодня ни один арден не минует прорицателя, когда почувствует, что ему пора менять образ жизни. Вы называете это - 'искать судьбу'.

-Значит, мы сами виноваты?

-Почему? Ты считаешь, что жить в неведении проще?

-А скажи мне еще...

На этот раз Филласт выжидающе посмотрел на прорицателя. Редкое зрелище, однако. Как правило, Прежний умудрялся предвосхищать все вопросы людей. Но при этом, что характерно, не проявлял никаких признаков скуки.

-Скажи, а что они делали, когда видения молчали? Ведь бывало такое, я знаю. Как они поступали с теми событиями, что остались скрытыми в глубине хрустального шара? Смирялись? Или все же пытались хотя бы пофантазировать, заполняя провалы в грядущем?

Брови Филласта удивленно вздернулись. Прорицатель грустно улыбнулся - надо же, удивил Прежнего.

В замке Скассл было как-то непривычно тихо. Возможно оттого, что ушли шумные прорицатели, которых Уивер ЭахТислари транспортировал обратно по всей Риммарави. Или же древний замок сам затих, ожидая, когда его хозяин решит наконец, чего хочет?

Прорицатель побродил по первому этажу своей башни, убедился, что, кроме миакоранского повара с поваренком, здесь никого не было. Завоеватели, судя по запаху, готовили что-то исключительно вкусное, но он был не голоден. Поднялся на второй этаж, прошел мимо закрытой двери, из-за которой слышал песню. Эрви тихо и грустно пела лирическую балладу, аккомпанируя себе на лютне. Заглянул в столь любимый им интерьер сна из чужого мира на третьем, глянул на то, чем занят эльф. Филласт третий день подряд читал двадцать седьмую страницу 'Песни провидца' Кариоха. На четвертом этаже внимательно посмотрел на дверь, которой не так давно хлопнул перед Эриком. Зря хлопнул. С гордым, гордее самого прорицателя потомком Ровенда Великого так поступать противопоказано. Ладно, сделанного не воротишь. Поднялся на пятый, к себе. Внимательно посмотрел на холодный камин - нет, огня не хочется. Хочется немного померзнуть. В тепле голова плохо работает.

Прорицатель подошел к окну.

Картина, представшая его глазам, была обычной, ничем не примечательной. Вечный конец апреля. Вечное тепло. Никогда и ничего не меняется. Пока в замке Скассл жили эльфы, тут было место для нововведений в наполняющих замок чарах. Но за две тысячи лет ничего не изменилось. Филласт редко когда склонялся к мысли использовать магию, и никогда - магию замка, которую не он творил. Ничего нового. Неподходящий фон для деятельности. Надо было отсюда уходить.

На лестнице он столкнулся с Эрви. Дочь прорицателя была спокойна и печальна. Единственный, до дрожи в душе любимый ребенок.

-Он ушел отсюда, папа. Что мне делать?

Прорицатель аж замер.

Эрви смотрела на него, ожидая вселенской мудрости или хотя бы совета, доброго, родительского.

Прорицатель редко видел свою дочь. Семнадцати лет от роду маленькая по меркам своего народа Эравиа ушла служить завоевателям. Они иногда встречались. Он помогал ей, чем мог, пытался заменить мать, которую они оба видели очень редко, ведь она служила миакрингам в далеком Сатлонде. Пытался быть отцом, и видит Лайта, он делал все хорошо. Ардены, как бы не осуждал их сейчас прорицатель за бездеятельность и покорность судьбе, смогли сохранить во всей полноте то, что отличает человека от всех прочих существ в мире. Доброту к близким. Тепло. Готовность отдать последнее за того, кто одной с тобой крови, даже если ты никогда его не видел. Готовность принять все, что тебе расскажут, и отдать сочувствие. Радость быть не одним в этом мире.

Она любила его. Эрви доверяла отцу все - все до последней точки и все после многоточия. Любовь дочери согревала его в эти дни, давала возможность выжить после пережитого - не меньшую, чем давало чародейство Филласта. Сейчас, здесь - она спросила, и прорицатель понял, что пришла пора платить цену за любовь. А цена... никакое самопожертвование не может быть адекватным чьей-то любви. С ней сравнится только такая же любовь. И, разумеется, мотивированные этой любовью поступки.

-Иди за ним, Эрви. Эрик без тебя потеряет свой смысл.

В этот момент он понял. Понял, что имеет ввиду Филласт, когда неустанно твердит, что предвидение не есть видение. Прав Прежний, знает, что говорит - он ведь давно живет на свете. Прорицатель сказал дочери то, что чувствовал. И при этом совершенно не понимал, что под этим подразумевалось. Слова были правильные, сами пришли. Словно он уже успел пережить принятое решение и смириться с ним - хотя ему это еще только предстояло.

Эрви сморгнула слезы, шмыгнула носом. Ткнулась отцу в плечо, так постояла недолго. Оторвалась, посмотрела ему в глаза несчастным, но уже с проблеском надежды взглядом, чуть улыбнулась и ушла к себе.

Он знал, что больше ее не увидит. Он уже пережил ощущение прощанья навсегда, которое только должно было настигнуть его сейчас.

Он много знал. И медленно спускался по лестнице, в который раз пытаясь одолеть сам себя. Переубедить. Признать, что есть место для поступков, которые не определены. Признать, даже не будучи в этом убежденным. Тяжело для Старшего.

И согласился, признал. Остановился на середине лестничного пролета. Поймал за хвост увертливую мысль и понял, что каким-то образом успел продумать ее в большинстве деталей. Успел создать замысел, перед грандиозностью которого вздрогнули бы и боги.

Как же, однако, творятся чары принудительного перемещения человека отдельно, без перемещения самого заклинателя? Где-то же была книжка о приемах работы со скаранитом. В библиотеку!

Они опять собрались все вместе. Все двадцать пять прорицателей Круга, недоумевающие, озадаченные, смущенные. Кого-то прорицатель переместил в замок Скассл прямо из-за обеденного стола, с ложкой супа, так и не донесенной до рта. Другой быстро куда-то шел и чуть не забежал в результате в камин. Аэлевит, кутаясь в принесенный прорицателем плащ, глядела на него волком из-под мокрых волос - она как раз принимала ванну, когда сработали чары Уивера ЭахТислари. В другом народе после всех этих казусов еще полдня заглаживалось бы общее смущение. Ардены и тут были иными, смутить же прорицателей Круга было и вовсе сложно.

Прорицатель сел рядом с ними. Он не чувствовал себя вправе сегодня остаться над Кругом. То, что он хотел им сказать, требовало того взаимопонимания, для какого и делали ардены свои круглые столы.

-Мы... - он запнулся, почувствовав на себе взгляды всех собравшихся. - Если мы противостоим не просто людям, но ведущему их богу, нам надо совсем иначе вести эту войну. У меня есть идея, как мы можем противодействовать Элбису и победить.

Он излагал долго и местами путано. Мысль, которая посетила его впервые на руинах Кайгиста, еще не успела выкристаллизоваться окончательно, обрести форму и завершенность. Да прорицатель и не чувствовал себя вправе додумывать ее самому. Он уже знал, что ему это и не придется делать самостоятельно. Воплощение идеи требовало личного участия почти всех прорицателей Круга, всем им будет грозить опасность смерти - причем смерти, скорее всего, не из легких. Если они добьются успеха, испытания будут ждать их на каждом шагу, каждый день и каждый миг. Каждый из них будет один. Никто не придет ему на помощь.

И многим суждено умереть.

-Он же все знает, Уивер, - недовольно сказала Аэлевит. Она все еще злилась на прорицателя за его несвоевременное колдовство. - Элбис - бог речи, считается, что ничто сказанное не минует его ушей. На что ты рассчитываешь?

-На то, что ему совершенно нет времени слушать весь треп, который издает людское племя по всему миру. Боги не всемогущи, Аэлевит, просто очень сильны.