От мрака к солнцу (СИ)

“Потом, мой хороший, все потом. Дай мне немного времени, мы закончим начатое,” — раздался мой страстный голос, резонирующий с Хаосом и Порядком внутри слившихся нас. Полуэльф сладко вздохнул и, придав лицу невозмутимое выражение, повернулся к ошарашенным оборотням, продолжая прижиматься ко мне спиной и ягодицами.

— Мы можем начинать? — мелодичным с хрипотцой голоском спросил малыш. М-м-м, таким тоном он говорил лишь когда возбуждался.

— Да, конечно, — все были в прострации от любовных отношений между светлым и темным. Магистр Вамир жестом подозвал к себе Ранталиру и эльфов. Мифарад отдал мне сонно сопевшего Громушку и мягкой походкой двинулся за сестренкой. Лю потерся об меня щекой и с явной неохотой прервал слияние, скользнув к будущей наставнице. Мы с Рантой улыбнулись друг другу одними глазами.

Быстрое лезвие посмотрела на пылающий золотым камень, лежащий на особом углублении в столе. Тонкая черная кисть без колебаний легла на живой сгусток силы. Я напряженно замер, смотря, как выгнулось тело Жалящей, как невидимый ветер растрепал ей волосы. Все светильники в зале посвящения погасли. Суть темной рвалась наружу. Когда сестра открыла голубые глаза, светящиеся Хаосом, низкий гортанный темноэльфийский язык завел языческую песню-заклинание. Замерли в благоговении все: и эльфы, и оборотни.

Холод скользнул по ногам, Ранталира замолчала и сказала на всеобщем:

— Я, Ранталира Быстрое Лезвие, аэ’ро Старшего Дома Жалящих из нижнего Наэ, признаю Порядок и Свет в своих учениках, обязуюсь передать знание и магию, которыми обладаю.

— Я, Мифараэд Расцветающая Роза, бронзовый маг Клана Виноградной Лозы и Даториатэ Дрэ Орато (дословно со светлоэльфийского — связанный с драконом узами), признаю Хаос и Тьму своей наставницы, обязуюсь хранить ее дар и не подводить, не осквернять имя юэти (учитель), — Миф тоже положил руку на камень, заглядывая в теплые голубые глаза.

— Я, Лютариэ Солнечная Буря из рода Дышащих Весной и Снами... — Лю сконфуженно запнулся, не зная, как заменить отсутствие кланового статуса.

— Ходящий по грани, оракул Старшего Дома Жалящих из нижнего Наэ, — громко и торжественно разнесся мой голос по залу. Зеленые глаза вспыхнули ярким светом. В конце концов, он же замуж выходит, почему бы не поменять фамилию, ну ладно, почти фамилию. Зато мы вроде как заодно и расписались.

— ...Признаю Хаос и Тьму своего Дома, своей наставницы и своего саю (возлюбленный, спутник жизни, точного перевода я не знаю). Обязуюсь блюсти новое имя и не позорить его чистоты, да хранить знания и силу юэти, — осчастливленный новым статусом и именем эльф положил руку на камень. Все вспыхнуло светом, и прочные связи скрепили между собой эту троицу под торжествующее завывание хикоры, находившейся снаружи. Я затрясся от смеха и всей нелепости этой серьезной и пафосной ситуации.

На предплечьях всех троих зажегся рунный многоугольник, закрепляющий связь между учениками и наставницей. Только все кончилось, любимый вприпрыжку подскочил ко мне, два изумруда очей восторженно сверкали счастьем. Он обнял меня, улыбка на губах предательски дрожала. Я никак не мог не ответить на любовь, бьющуюся в Лютариэ, и, поддавшись импульсу, вынул из кармана прямоугольную шкатулку. Как говорится, назвался женихом — женись!

Медленно опускаюсь перед еще не отошедшим от первого обряда Лю на колени, не разрывая зрительного контакта. Мир вокруг стал мал и тесен, я легко выпустил половину своей темной сути, чувствуя, как в раскрытое Рантой окно влезает Шиавискираа. Ее синие глаза светятся, а вздыбленные иголки объял голубой огонь. Будем свидетельствовать и Хаосом, и Порядком, и Снами. Лютариэ последовал моему примеру, вкус его магии изменился, не только Свет, но и Разум откликнулся на призыв светлого. Все присутствующие второй раз замерли. В груди горел любовный огонь, пеплом осыпалось все ненужное.

— Раздели со мной свою судьбу и сердце, Властитель моих Снов, — чуть изменившимся голосом проронил я, чувствуя, как резонирует от моих слов Порядок Лю, — Я, Гориайрайнес Тающий Под Солнцем Снег, о’шейн Старшего Дома Жалящих из нижнего Наэ, обручаюсь с тобой, Лютариэ Солнечная Буря из Старшего Дома Жалящих. Иди за солнцем вместе со мной, давай расправим наш роаэкаэрр (крылья души. Понятие, означающее, ментальную привязку в Реальности Снов). Обещаю, что ни подземный огонь, ни ронго и ни эморри, ни враги не заберут тебя у меня, — когтем прочертил красную, сочащуюся кровью царапину по запястью.

— Я, Лютариэ Солнечная Буря из рода Дышащих Весной, принимаю тебя и твое родовое имя, Гориайрайнес Тающий Под Солнцем Снег. Отныне и до скончания времен во всех четырех Реальностях наши судьбы станут одной. И даже в Сатороэ мы будем одним целым. Я принимаю все твои воплощения, любовь моя, — ну вот и его сердце выплеснуло последний крик. Лю достал нож и надрезал свое запястье, прикладывая к моему. Тело сладко содрогнулось, принимая чужую кровь и магию. Пьянящее счастье растекалось по артериям. Мы легко прижались к друг другу губами.

По эльфийской традиции влюбленные носят подвески и кулоны, а по темноэльфийской — родовые наручи жениха. Поэтому-то я купил два кулона. С улыбкой смотрю, как любимый удивленно крутит запястье, на котором изменился мой, а уже точнее его браслет. Он укоротился, теперь все пальцы на левой руке малыша были окольцованы, от черных колец тянулись тонкие цепочки, примыкавшие к браслету. Скорпион из серебристого металла сменился на Грааль Ай’орфериэ (самый красивый и редкий цветок Подземелий, обладающий мифическими свойствами, связанными с Реальностью Снов) с пестиком из лунного кристалла. Вот это да, никогда не слышал, чтобы менялся родовой наруч.

Это только доказывает тот факт, что наша клятва принята в Сатороэ. Надеваю на еще не опомнившегося Лютариэ золотую цепочку с забавным кулоном — изумруд с крыльями. Машинально любимый берет мою подвеску из серебра и застегивает на моей шее. Мой кулон был обычным кругляшком из сапфира.

Как только щелкнул замочек, защелка исчезла, сделав цепочку цельной. У Лю случилось то же самое. Мы обнялись и, счастливо улыбнувшись, поцеловались, не обращая внимания на внешние раздражители. Только мой Лю и нежные губки, сминаемые моим ртом...

А где-то перед южными воротами удивленно вздрогнули фэйри обоих Дворов. В центре города яркой вспышкой запылал Хаос и Порядок. Благие задрожали, ощущая властную силу царственного рода Дышащих Весной.

Отряд остановился, и из черной кареты грациозно выскользнули две фигуры в доспехах. Белых и серебристых. Две Королевы почувствовали принятие двух сущностей друг другом. Такой сильный всплеск происходит и у Кано Ши из правящей династии, когда у них рождается наследник или же происходит бракосочетание. Сейчас происходило второе явление.

Если Благие признали мощь Снов, то сумеречники ощутили голодный и холодный Хаос, вызывавший желание развернуться и бежать. Все каши без исключения раскинули свои магические сети сильнее, чтобы уловить каждый миг упоительного соединения чужих аур, буквально сияющих на весь Ранор, как Маяк Хаданги. Даже оборотни чуяли слабые отголоски чужой любви и страсти, эти эмоции накрывали с головой.

Мэтерен не могла поверить, что одна из этих аур принадлежала ее сыну. А вторая... вторая могла быть только у дроу Старшего Дома, не зря же так трясутся Неблагие. Ветер Над Водой перевела стальной взгляд на Наамулиору Подземный Огонь.

Сама Королева Неблагого Двора не могла не узнать ауру темного эльфа. Тогда, в Рассвете, слабый-слабый, но такой сладкий и опьяняющий след этой ауры Ее Величество еще долго ощущала на своем языке, сожалея, что не смогла лично познакомиться с о’шейном, бросившим вызов всему Рассветному Лесу тем, что навел столько шороха в Благой части Леса. Это, определенно, был сильный воин, кто попало не проберется во Дворец незамеченным и не выкрадет новоявленного наследника Мэтерен.

Сумеречная каши задумчиво потеребила двухцветную чёрно-белую косу. Красные глаза наполнились игривыми огоньками. Дроу забрал молодого Кано Ши вполне законно. Это ведь его пара, судя по вихрям из двух любящих аур. Наамулиора злорадно посмотрела на Благую в ответ. Вот теперь она ничего не сможет предъявить Старшему темному эльфу!