От мрака к солнцу (СИ)

Видно, магистры расположились там как раз по темноэльфийскому вопросу. Синие глаза пытливо оглядели всех присутствующих. Спустя минуту неловкого молчания раздались скрипы отодвигаемых стульев, магистры приветствовали властную леди. Мужчина средних лет в зеленой мантии с каштановыми волосами и черными глазами настороженно вышел на встречу Жалящей. Темная эльфийка, не скрывая насмешки, улыбнулась, отлично понимая, что сейчас ее рассматривают, как ядовитую змею.

— Чем обязан совет возможности любоваться на свет Дома Жалящих, леди? — учтиво поклонился оборотень-лев. Черные глаза непроницаемо смотрели в синие. Еще бы не смотрел, Ранор впервые почтили своим присутствием Старшие дроу, уж тем более их женщины. Властная, опасная и восхитительная женщина... без подобающей охраны.

Тут взгляд Саеша Вамира (именно так звали Главу совета) зацепился за мужчину, стоящего рядом с дроу. Перевертыш шумно раздул ноздри. Высший вампир. В рабском ошейнике. У темной была отличная охрана. Саеш остро глянул на... светлого мага.

Молодого светлого эльфа, находящегося на рубеже между бронзовым и серебряным рангом. На его плече сидел... лагунный южный дракон! Старый магистр видел драконят лишь один раз в своей жизни, и то из далека. А этот, кажется, признал светлого членом своей семьи. Оборотень уставился на Старшую эльфийку и успел заметить насмешливую улыбку на соблазнительных губах. На эльфийском юноше не было ошейника, это могло означать лишь то, что хитрой змее удалось переманить целителя на свою сторону. Вместе с молодым драконом, который даст ее Дому небывалую силу.

Саеш Вамир оглянулся на последнего члена странной делегации и странно замер. Стоящий перед ним еще совсем мальчик имел корни кого-то из правящего рода светлоэльфийской знати, но волосы с лихвой выдавали в нем фэйри. Оборотень мельком посмотрел на ауру эльфа и мысленно присвистнул.

Отпечаток этой ауры пробуждающегося каши напоминал ему лишь одну похожую. Ауру Королевы Благого Двора. Первертыш неосторожно коснулся ауры полуэльфа и с удивлением нащупал там темноэльфийскую метку, кричащую о том, что этот Кано Ши состоит в союзе с дроу.

По вискам неприятно резанула боль, старый мастер вздрогнул, встречая чуть раздраженный взгляд зеленых глаз. Такой молодой и еще не проснувшийся каши, а уже чувствует малейшее касание к своей магии. Черные очи Вамира заметили опасливо загоревшийся на руке светлого браслет Дома Жалящих, и в тот же миг острое жало серебристого скорпиона защекотало горло магистра. У светлого был свой каро!

— Мастер, ну как же неприлично лезть в чужие дела, — приторно ласково проворковала Ранта, успокаивающе положив руку на ладонь Лютариэ. Он насмешливо посмотрел на коготки, вышедшие из ее руки. Сама дроу тоже волновалась, хотя, если не знать повадок темных, понять этого невозможного.

— Интересных спутников вы нашли себе, многоуважаемая золотая, — медленно произнес перевертыш, чувствуя, что скорпион исчез с его плеча.

— О, ну что вы, это всего лишь мои ученики, — сузила глаза магесса, ехидно промурлыкав, — Собственно, совет этим и обязан возможности лицезреть меня. Я прошу зарегистрировать наставничество и собрать в ближайшие три дня комиссию для принятия научных работ на несомненно интересные для вас, господа, темы.

— Вы просите повышения квалификации? — перебил Быстрое Лезвие один из магов. Дурак! Но Саеш не успел и слова произнести, а Ранталира уже была рядом с самым молодым членом совета.

На губах темной блуждала надменная усмешка, а белая змея уже обвивалась вокруг шеи глупца. Перебивание разговора между старшими воспринималось у дроу, как вызов. Тем более у властной Жалящей это воспринималось как оскорбление.

— Леди, простите его, Эорил не знаком с традициями Старших Домов, он вовсе не пытался вас оскорбить, — мягко сказал перевертыш-лев, надеясь на благоразумие Ранты, — Не думаю, что вы хотите портить дружественные отношения, которые собрались налаживать.

— Это, знаете ли, не так уж просто, когда оскорбляют аэ’ро (наследницу престола в Доме). Вы забываетесь, мастер, не стоит угрожать, — раздался хрипловато-рычащий голос от дверей. В зал пружинящей походкой уверенного в себе хищника вошел лаонер, как две капли воды похожий на аэ’ро. Рядом с ним стелился оборотень-барс — Наудол Мирраон, старший советник Вождя из Стаи Ирбисов.

— Саеш Вамир... — укоризненно прикрыл голубые глаза советник, разворачиваясь к Гориайрайнесу, до этого совершенно спокойно, дружественно и по-деловому разговаривавшему с Вождем и наспех собранной палатой Лордов, — Прошу прощения, о’шейн (воин Старшего Дома и всадник хикоры), никто и не думал задевать Главу вашего посольства. Леди, для меня честь познакомиться с вами (учтивый поклон Ранталире).

Дроу тут же оторвалась от малого глупца и, одобряюще кивнув, отсалютовала рапирой, тут же убранной в ножны. Затем невозмутимо подплыла к брату.

— Церемонию уже провели, или аэ’ро нужно еще ждать? — холодно уточнил темный эльф, подавая руку своей госпоже (именно так выглядела эта сцена для остальных).

— Да, конечно, — спохватились впечатленные магистры под прицелом взгляда темно-синих глаз. Мирраон хмыкнул про себя. Вот что значит Старший о’шейн. Вроде бы ничего сверхординарного не сделал, а окружающие чуют и боятся любую перемену в лаонере, готовом грызть за свою сестру. Родство этих темных никто под сомнение и не ставил.

Интересно, все Старшие такие отмороженные? Своей надменностью и чувством собственного превосходства дроу ничем не уступали светлым, но по сравнению с темными, эльфийская спесь — это цветочки. Откровенная агрессия, не терпящая авторитетов и чужих правил, да открытый вызов делали дроу невыносимыми. Хоть представители посольства и вели себя сдержанно, нехорошие мурашки у оборотней все же были.

Буря смотрел на невозмутимых Жалящих, застывших гордыми каменными изваяниями у стены. Роза и Аид, прятавшийся в самом темном углу, тоже были образцами завидного спокойствия. А Лютариэ сильно волновался перед церемонией. Из-за Гора, конечно. Зеленые глаза потемнели от тоски. Прошло не больше четырех потоков с момента их ссоры, но сердце уже невыносимо кровоточит. Еще скорый приезд других Кано Ши. Полуэльф и представить не мог, что же хотят провернуть любимый и Ранта. Как же ему плохо.

Вдруг Гориайрайнес вздрогнул и посмотрел холодными глазами в зеленые, смотревшие в ответ с болью. Темный прикрыл веки и снова глянул на Лютариэ, который с радостью заметил мелькнувшее сожаление в самой кромке радужки. Не желая больше играть в молчанку, каши воспользовался своим даром и, наплевав на свое истощение, попросился в голову к Гору.

После короткой заминки любимый позволил Буре нырнуть в себя и посмотреть на какофонию своих чувств. Светлый эльф покачнулся от упавших на него эмоций дроу. Предки, чего тут только не было. Обида, боль, злость на Лютариэ, ревность к Королеве, даже неприкрытая ненависть и стойкое желание впиться в шею любому, кто подойдет к его паре. Эльф едва заметно задрожал, расширяя канал и вливаясь бурным потоком в сознание дроу. В тот же миг все вокруг этой черно-белой парочки рассыпалось в прах.

В какой-то момент темный оказался рядом со своим сердцем и, не думая прерывать слияние, впился в розовые губы. Одно мощное сердце, одно на двоих зашлось в бешеном ритме. Абсолютно все маги разом повернули головы к целующимся, такая сильная отдача бушевала в Реальности Жизни и Снов, что и Время не обошло стороной этот чувственный ураган, в котором стиралась и боль, и обида. Каши даже не пытался скрыть бушующий внутри и вокруг него поток любви, страсти и нежности.

Только синие глаза, бешеный пульс и сгорающее от любви сознание. Жаркие до безумия губы Гора заставляли забывать обо всем. Лютариэ застонал, вдруг ощутив чужие эмоции, зависть, любопытство и неприкрытое желание. Волнение любимого малыша уловил и Гориайрайнес. Темный эльф перестал целовать свою принцессу, только в глазах и в мыслях игривый огонечек никуда не делся.