Битва на удачу (СИ)

И в это время появился первый симптом заражения.

"Началось!" — подумал Нэч, почувствовав нестерпимый жар, охвативший тело с головы до пят, словно его набили раскаленным свинцом, как подушку — наполнителем.

— Грюгхель, ты часто ходил в топь Саолмор? — спросил Нэч, чтобы хоть немного отвлечься.

— Достаточно.

— Что там?

— Гиблое место. Скоро сам увидишь.

— Нэч, я не могу поверить, что ты так поступаешь, — упрекнула Ниана.

— Я заражен, — наконец Нэч нашел в себе силы, чтобы озвучить правду, — И меня ждет участь Вечной Змеи или даже хуже, если я не найду Живой воды. И только мир Земли смерчей сможет меня излечить.

— Почему?! — Ниана яростно взглянула на Нэча.

Мертвые рощи и безлюдные селения с закопченными трубами капищ, разбросанные по пустошам на песте плодородных земель, возникали и исчезали, подобно образам болезненного бреда. Иногда мелькали фигурки людей, прячущиеся за домишками. Внимание Нэча рассеивалось по незначительным частностям. Мир то расплывался на нечеткие цветные пятна, то становился нестерпимо резким и ярким.

"Сколько требуется времени, чтобы человек под действием Дыхания смерти превратиться в плюющееся зеленой слюной чудовище? — подумал Нэч. — День или два? Или даже три? Доктор Фран Грид говорил, что симптомы сменяются не очень быстро. Но что такое "не очень быстро"? Не очень быстро относительно чего?"

Оставалось надеяться, что изменения будут протекать достаточно медленно, ведь фильтры должны были сдержать хоть какую-то часть отравы. К тому же в отличие от рабочих на Митархе, он сделал один-два вдоха, а не дышал постоянно, отравляя тело кровью, обогащенной Дыханием смерти. Хотя доктору Франу Гриду хватило и небольшого количества зеленой слюны, чтобы заразиться.

Нэч запрокинул голову. Тяжелое огненное небо с черными облаками образовывало воронку там, где должно было находиться солнце. Огненная тень, сверкая бездонными черными глазами, вырвалась из скрученного неба и устремилась к земле. Нэч зажмурился. Сердце рвалось из груди, хриплое дыхание наполнилось вкусом крови.

— Тебе плохо, Нэч? — прозвучал голос Нианы.

Помотав головой, Нэч приоткрыл глаза. Небо опять стало желтым.

— Возьми, — Нэч протянул Ниане один повод, другой обмотал вокруг запястья.

Ниана заколебалась.

— Возьми! — выкрикнул Нэч. — Я могу в любое время потерять сознание!

Ниана приняла повод, не сводя с Нэча пронзительного взгляда, наполненного тревоги.

— Главное не останавливаться! — прохрипел Нэч и, чувствуя накатывающую слабость, обхватил шею эзда.

Нэчу мерещился пожар, поглощающий все вокруг. Он бежал среди языков пламени в тлеющей гвардейской форме, проваливаясь в горящую землю. Черные тучи роняли жгучие огненные капли, прожигающие кожу. Воздух превратился в ядовитый дым, разрывающий легкие. Весь мир затягивался в небесный круговорот, чтобы превратиться в зеленую жижу смерти, наполненную багряными прожилками.

— Нэч! Нэч!

Ухватившись сознанием за голос Нианы, Нэч выполз из забытья, как из ямы с гниющими пищевыми отходами, приподнял веки. Они находились на границе пустошей провинции Маджали и болота Ийлиш. Спутники испуганно смотрели на Нэча.

— Дела так плохи? — спросил Нэч, путая номаэнский и троллий языки, и стер стекающуюся по подбородку слюну. Поднес руку к лицу. Слюна приобрела слабый зеленоватый оттенок.

"Неужели мы не успеем?" — подумал Нэча и попросил: — Дайте тряпку.

— Какую тряпку, Нэч? — спросила Ниана.

— Любую! Скорее! Грюгхель, есть тряпка?

— У меня есть! — Хельхе полезла в сумку и вытащила тряпицу.

Потрясши головой, чтобы отогнать багровый туман с глаз, Нэч обмотал тряпицу вокруг облитого потом лица и дрожащими пальцами завязал тугим узлом на затылке. Жар продолжал усиливаться, сердце тяжело билось, перекачивая густую, меняющую свойства кровь.

— Грюгхель, почему мы остановились? — спросил Нэч. — Кажется, мое время истекает.

— Я осматривал местность. Можно двигаться. Здесь безопасно.

— Тогда продолжим путь!

Кивнув, Грюгхель повел отряд по пересохшему болоту, посматривая на убегающее к востоку солнце и постепенно увеличивая скорость. Сплетения мха и водорослей, некогда устилавшие воду, рассыпались, обнажив серую растрескавшуюся корку, в которую превратилась грязь. Редкие кочки торчали уродливыми буграми с голыми палками погибших кривых деревцов. Нэч почувствовал колотье в легких и закашлялся. Рот наполнился густой склизкой слюной с отвратительным привкусом крови и гноя.

"Ничего страшного, — успокаивал себя Нэч. — Я не стремлюсь плевать в окружающих, а значит, я — все еще я!"

— Я чувствую топь Саолмор, — наконец сказал Грюгхель. — Мы приближаемся.

93

Спустя некоторое время, в которое Нэч почти полностью утратил связь с действительностью, серая корка болота Ийлиш размягчилась от влаги, появился тяжелый неприятный запах, становящийся гуще и резче. Впереди возникли белесые клубы испарений, полностью скрывающие обзор, похожие на упавшее на землю предгрозовое облако. Болото Ийлиш оборвалось, перейдя в гладкую поверхность мутной воды, на которой не возникало даже слабой ряби от редких порывов ветра.

Грюгхель остановился и повел пятачком.

— Скорее, Грюгхель! — взмолился Нэч, понимая, что опять проваливается в забытье. — Я долго не протяну!

— Это топь Саолмор, Нэч. Надо отыскать дорогу. Иначе не пройдем, погибнем, — отозвался Грюгхель и повернул эзда на восток.

Они двигались по серой грязи на границе болота и топи, пока Грюгхель не остановился и не указал рукой в туман.

— Здесь!

— Откуда ты знаешь? — пробормотал Нэч.

— Потому что под водой каменная дорога, — сказал Грюгхель. — Сходить с нее нельзя. Сразу затянет.

— Будет о чем рассказать в Талнери… — проговорил Аэвер.

Соблюдая осторожность, Грюгхель направил эзда в топь. Эзд сошел с серой грязи и зашипел, погрузившись по живот в мутную воду. Грюгхель ударил его пятками в бока, заставив идти в клубы испарений, которые зашевелились длинными гибкими щупальцами. Создавалось впечатление, будто впереди затаились исполинские осьминоги, поджидающие добычу.

— Следуйте за мной по одному! — крикнул Грюгхель.

Друзья направляли эздов следом за Грюгхелем. По-прежнему ведомый Нианой в поводу, эзд под Нэчем провалился в воду. От резкого падения и последовавшего толчка, когда эзд обрел опору, Нэча замутило, мир закружился перед глазами колесом размазанных красок. Теряя равновесие, Нэч опять ухватился за шею эзда и сотрясся от кашля, отдавшимся болью в висках. Небо окрасилось в огненные цвета, и Нэч закрыл глаза. Жар сделался непереносимым, подкожное жжение, как зуд от множества ядовитых жал, сводило с ума. Тряпица на лице намокла от пота и зеленой слюны, которая уже выделялась самопроизвольно.

Отряд растянулся цепочкой на петляющей дороге. По мере продвижения испарения уплотнялись, и путники с трудом различали друг друга, находясь под постоянной угрозой сойти с безопасного пути. Иногда поверхность топи начинала бурлить, образовывались стремительные водовороты, вырывались мощные струи рыжей грязи, и тогда к тяжелому запаху примешивался трупный смрад.

Наконец осклизлые плиты дороги вырвались из воды, ведя к зазубренным остаткам городских стен, лоснящимся от осевшей влаги. Минув обрушенные ворота, отряд очутился на площади, стиснутой полуразрушенными строениями черного камня. Грюгхель покрутил головой, выбирая направление, и пустил эзда в уцелевшую подворотню.

Узкие проходы улиц, утопая под толстым слоем грязи, шевелящейся и чавкающей вырывающимся воздухом, разветвлялись и расходились лабиринтом под подворотнями, многие из которых оказались обрушенными. Белые плесневелые грибы покрывали опутанные жирными стеблями вьюнов развалины. Попадались застарелые воронки от взрывов, наполненные мутной водой; среди сравнительно свежих обломков мостовой и зданий виднелись обрывки окровавленных белых балахонов.