Спящая цикада (СИ)

Чтение приговора обставили с помпой. У плаца соорудили помост, накрыли ковром и водрузили высокое кресло. На него, со всяческими церемониями, усадили Анну. Эйр занял место справа, ректор - слева. Остальные преподаватели полукругом встали вокруг возвышения.

Вдоль плаца выстроились отряды учеников. Бесстрастные лица, безупречная выправка. Руки сложены за спиной. И – тишина. Только стяги хлопали на ветру – серо-серебряный и золотисто черный. Третий флагшток удивлял пустотой.

Ректор перехватил её взгляд.

- Прошу прощения. В Академии нет вашего стяга, ибо никогда прежде никто из Дома Наири не оказывал такой милости...

- Вы не передумали? - прервала Анна излияния инкуба.

- Нет.

Под конвоем четырех курсантов и своего декана появился Хон. В парадной форме, с погонами, на которых серебрился вензель Академии. Чеканя шаг, группа пересекла открытое пространство и замерла перед возвышением. Ректор подошел к краю помоста.

Анна не слушала. Она смотрела на курсанта. Хон же замер, глядя прямо, и понять по лицу, о чем он думает, было невозможно.

- А он хорошо держится, - шёпот Эйра вернул Анну в реальность. - Даже жалко...

- Не слишком ли длинный список преступлений? Когда он успел... столько?

- Курсант Саван Хон лишается звания учащегося Королевской Военной Академии...

Сорванные погоны полетели на землю. Подсудимый не шелохнулся.

- И приговаривается к смертной казни через повешение.

Анна ахнула. Но Эйр не позволил вскочить и кинуться к Хону– просто прижал за плечо к креслу.

- Тсссс. Это не все. Дослушайте.

- Милостью воплощения Богини-Матери, несравненной Лилит, преступнику даруется полное прощение. Он восстанавливается в Академии с понижением в звании, но сохраняет прочие права. Да будет вечной милость Наири.

Потрясенная Анна не знала, куда смотреть: на Хона, или на ректора. Курсант стоял, словно в ступоре. Посмотрел на Анну, но тут же уткнулся взглядом обратно в землю. Губы зашевелились, повторяя формулу:

- Да не оскудеет милость Наири!

И, следуя ритуалу, Хон опустился на колени.

Анна все же нарушила ход церемонии: спрыгнула с помоста и крепко обняла юношу.

- Прости. Из-за меня...

И замолчала, наткнувшись на его ошалевший взгляд. Подоспевший Эйр жестом велел курсанту отойти и, подхватив Анну под руку, увлек в сторону:

- Наири, я знаю, вам это не нравится... Но хотя бы здесь, в Академии – следуйте правилам! В своем Храме можете творить...

- Кто-то мне говорил, что вся Эстрайя – мой храм.

- Да, верно. Но здесь рядом с вами совсем молодые ребята. Им еще нужно многое узнать, а ваши действия могут запутать их окончательно...

- Эйр, - Анна отогнала эйфорию и повернулась к инкубу. - Спасибо. Я тогда наговорила бог весть чего...

- Не важно. Вы в своем праве. И в будущем тоже – я выслушаю все, что вам угодно будет сказать, даже если слова буду очень горькие. Но, надеюсь, в следующий раз увижу и улыбку.

- Как будто мне нравится плакать... Эйр, а можешь еще помочь? Я же теперь из дома побоюсь выйти. Поговори с ректором, пусть не обращает внимания на промашки ребят.

- Невозможно. Солдат не должен нарушать дисциплину. А телохранитель – особенно.

- Я не прошу нарушать законы и правила. Только немного смягчить. Например, не наказывать никого, если виной проступка было мое поведение. А?

- Я попробую, Наири. А сейчас вам следует отдохнуть. Все же трибунал – тяжелое зрелище.

- Я видела много неприятных вещей. И дома, и тут. Так что ничего страшного. А вот тебе точно отдых требуется. Зачем ты столько работаешь? Неужели нельзя нормально лечиться, а не сидеть за бумагами день и ночь?

- Я почти здоров. Просто целители решили подержать меня в лазарете. На всякий случай.

Анна недоверчиво окинула Эйра взглядом.

- Свежо предание... Тебя раскаленной иглой протыкай – скажешь, что все в порядке.

- Рана почти затянулась. Могу показать!

- Ну не здесь же!

Анна испугалась. С Эйра станет скинуть одежду прямо тут, посреди дороги. Но врач в ней взял свое, и, проводя инкуба в лазарет, она долго ощупывала кожу вокруг багрового рубца, простукивала легкие.

- Невероятно! - Анна прислушалась к перкуторному звуку. - Пневмоторакс, легочное кровотечение – и почти без последствий! Точно ничего не беспокоит?

- Точно, Наири. Шрам тоже со временем рассосется.

Проходя мимо кабинета целителя, Анна с тоской скользнула взглядом по шкафу, полному книг. От желания прочитать их и разобраться, наконец, в организме демонов, зачесались кончики пальцев.

- Эйр, - вернулась она в палату. - Надеюсь, мои уроки не отменятся?

- А это как вам будет угодно!

Остаток дня Анна повторяла язык. В одиночку получалось плохо, но тревожить Хона после тяжелых событий не хотелось.

Утром в её кабинет явился незнакомый курсант.

- А где Хон? С ним все в порядке?

- Так точно, Наири. По приказу ректора курсант Саван Хон отстранен от службы вам. Вместо него...

- Верните его. Пожалуйста.

Парень растерялся. Но дежурный рораг быстро выпроводил новичка из дома с наказом выполнить желание Наири. Через полчаса Хон рапортовал о прибытии.

- Хон, я хочу еще раз извиниться. Я...

- Зачем, госпожа? Вы вольны распоряжаться мной, как пожелаете. И прошу, примите мой поклон...

- Нет!

Хон замер в растерянности.

- Меня уже тошнит от этих коленопреклонений. Я понимаю, традиции... Хон, если ты сейчас не будешь на полу валяться, тебя опять под суд отдадут?

- Нет. Но позвольте спросить, чем я не угодил госпоже?

- Госпожа всего лишь хочет пожить спокойно хоть несколько дней. И все. Скажи, насколько ты можешь упростить церемонии?

- Как прикажет Наири.

Анна вздохнула. Винить Хона, что он замер в предписываемой этикетом стойке, она не могла.

- Хорошо. Давай заниматься.

Курсант объяснял старательно, но прежней расслабленности в нем так и не появилось. Анна с трудом выдержала намеченное время.

- Спасибо, Хон. До завтра.

Вечером явился Эйр.

- Я поговорил с ректором. Он... позволит некоторые вольности. Но только ради вас, Наири. Ему хочется произвести хорошее впечатление. Все-таки, ваши будущие телохранители будут набираться из выпускников этого года. Я намекнул, что вы хотите лично понять их характер в неофициальной обстановке.

- Спасибо. Теперь бы до Хона это донести. Он на робота смахивает.

- Курсант всего лишь старается не нарушить правила.

- Уже поняла. Прогуляешься со мной? Надоел конвой, хочу спокойно побродить, подумать. А с тобой они отпустят.

- Как пожелаете.

Солнце еще не село, и пустыня плевалась в оазис раскаленным воздухом. Но ветерок уже охладился в ручье, и резвился возле домов, делясь прохладой. Эйр накинул Анне на плечи куртку:

- Простите, но тут больше ничего нет. Я успел заметить, она вам нравится.

- Спасибо. Скажи... ты ведь тоже нарушал субординацию. Чего отворачиваешься? Я все помню. Но под трибунал тебя не отдали. Почему?

- Наверное, потому что я уже рораг, в отличие от вашего любимца. И у моей головы только один повелитель – Его Величество.

- Выкрутился. А...

Резкий окрик заставил замолчать. Впереди, в темнеющем сумраке, двигались фигуры.

Воспитанники академии увидели Наири и сменили направление вечерней пробежки, чтобы не мешать её прогулке.

- Я могла и отойти.

- Нет. Отступить должны они. В траву, снег, грязь, болото... Рораг может преградить вам путь только в одном случае – если впереди опасность.

Разрешение ректора вести себя свободней на Хона не подействовало. Он старался, как мог: Анна еще только готовилась к занятию, а на столе уже лежала понравившаяся в первый день бумага, и заправленная чернилами ручка ждала в держателе. Но больше всего поразил аккуратно переписанный из блокнота словарь. Хон старательно скопировал все, до малейшей черточки:

- Наири так будет удобнее.