Поиски

— Хуже них только ангелы, — закончил Шон и прикусил язык.

В каюте наступила тишина. Из всех только у Лонье был непередаваемо недоуменный взгляд, остальные просто молчали.

— Я не прав? — с горячностью обратился к демонам Шонсаньери, — Как они поступили с….

— Ну и черт с ними, — буркнул Лас, разряжая обстановку, — Жил бы сейчас там, не знал бы ничего.

— Цветочки нюхал, — поддержал его герцог.

— И никакой татуировки на спине, — невозмутимо закончил Андерс, усаживаясь на стул.

Ласайента хмуро посмотрел на него и неожиданно улыбнулся. У Лонье окончательно открылся рот, она поняла, о чем, вернее, о ком сейчас говорили.

— Ты — ангел? — потрясенно спросила она Ласайенту.

— Нет! — дружно воскликнули демоны и расхохотались.

Графиня была на вершине счастья. Ее будущий муж был умен, красив, силен, обходителен, остроумен и… необычен. Шон все-таки рискнул и показал ей свой истинный облик. Девушка, сначала испуганно зажавшая себе рот ладошкой, потом осмелилась потрогать кожу крыльев и заглянуть в его глаза. А когда принц поцеловал ее….

— Он невероятный! — восторженным шепотом делилась графиня с Галье, забыв о том, что та является всего лишь прислугой, — Это…. это…. Немыслимо! У меня слов не хватает!

— Шорро влюблена, — грустно констатировала служанка, — а это когда-нибудь кончается.

— Ты ничего не смыслишь в любви! — возмущенно воскликнула Лонье, — Он — чудо!

— Санти, она — чудо! — Шон мечтательно глядел в море, — Ты глаза ее видел?

Герцог пожал плечами:

— Зачем? Мне делать нечего, как заглядывать в глаза чужим невестам.

— Ты ничего не понимаешь в любви, чертов ашурт! — в сердцах высказался принц.

— Куда уж мне, ашурту, — усмехнулся Сантилли, — Хочешь, я тебе про Ласти расскажу?

Шон, открывший было рот для отповеди, закрыл его.

— Она, как начавшийся распускаться бутон, — герцог светло улыбнулся, — Он будет разворачивать свои лепестки до бесконечности, каждый раз открываясь с новой, неизведанной стороны. И ты никогда не будешь знать, что тебя ждет. И каждый день с нею будет открытием. Поэтому я ничего не понимаю в любви, ты прав.

— Чего он боится? — тихо спросил Шон.

— Обыденности, — ответил Санти, — Боится, что как только он станет женщиной, то приключения кончатся. Не будет свободы, ветра в лицо, бешенных скачек, схваток. Боится, что я запру ее дома и начну командовать.

— Пусть еще побегает?

— Пусть, время позволяет.

— А потом ты ее запрешь? — Шон с хитрой усмешкой поглядел на друга.

— Самоубийц в роду не было, — герцог хотел щелкнуть йёвалли по носу, но тот со смехом отпрянул.

— Но моя Лонье лучше всех женщин мира! — крикнул он морю.

Моряки, находящиеся на палубе, с пониманием заулыбались, хотя слов никто не понял. Все когда-то влюблялись.

— Кто бы сомневался, — согласился ашурт, — После Ласти.

Чем ближе к Лунным островам подходила «Ветреница», тем мрачнее становился шер Сацки. Его решение уже не казалось ему правильным. А если женишок упрется? Придется возвращать камень. Или послать его куда подальше? С таким сокровищем можно и самому пробиться наверх. Но хотелось всего и сразу, и маркиз ходил мрачнее грозовой тучи. Повелители озабоченно поглядывали на него, но пока никаких действий не предпринимали.

Сантилли и Ласайента откровенно скучали и с тоской поглядывали на море, моля богов о хоть каких-нибудь пусть самых захудаленьких пиратах. Но боги оставались глухи к их просьбам, и демоны маялись от безделья.

Из всех пассажиров только влюбленные не замечали времени, расставаясь лишь на ночь.

— О чем можно говорить весь день, — ворчал Сантилли, поглядывая на Шона и Лонье, стоящих бок о бок на верхней палубе.

Лас покосился на друга, но промолчал.

— Неси книгу, почитаем, — ашурт хлопнул принца по спине, и тот зашипел, — Не ври, все давно зажило, — возмутился герцог.

— Ты мне все легкие отбил, — обиженно возразил Лас.

— О, а еще раз надуй губы! — восхитился герцог.

Лас украдкой оглянулся и показал ему язык.

— Класс! А еще, а еще! — поддразнил его Сантилли, — Это так заводит, ты не представляешь.

Лас рассмеялся, стукнул ашурта тыльной стороной ладони по груди и быстро пошел к кают-компании, но у дверей не удержался, обернулся и снова высунул кончик языка.

— Ах, так! — ашурт бросился догонять друга.

Когда Шон и Лонье спустились вниз, то обнаружили Санти и Ласайенту в кают-компании за чтением книги, расположившихся с комфортом в одном кресле. Причем принц сидел, вжавшись в угол, а герцог примостился рядом, навалившись на него плечом и перекинув ноги через друга на подлокотник. Принцу пришлось обнять ашурта, чтобы тот не упал.

Графиня остановилась в замешательстве, но Шон фыркнул, увлекая девушку дальше к клавесину. Как им не тесно вдвоем?

— У вас не принято читать книги, шорро? — удивленно спросил Санти, отрываясь от текста.

— Нет, почему же? У нас это поощряется, если содержание книги соответствует морали общества, — Лонье выделила слово «морали», явно намекая на другое.

Но демоны пропустили намек мимо ушей.

— Тогда я не понимаю Вашего недоумения, — продолжал разыгрывать простоту герцог.

Лас с трудом подавил улыбку и поставил том на колени ашурта.

— Но мне всегда казалось, что читать лучше… наедине, — выразительно произнесла девушка и недоуменно посмотрела на веселого Шона.

— Бог с Вами, шорро, — возразил ашурт, — мы и были наедине до того, как вы пришли.

Но графиня не желал просто так сдаваться:

— Я имею в виду, что человек должен быть один.

— Ах, вот Вы о чем! — «понял» Сантилли, — Понимаете, книга оказалась настолько захватывающей, что мы не смогли ее поделить.

Лонье непроизвольно прочитала заглавие.

— Но это же история! — удивленно воскликнула она, — Вам интересно ее читать?

Шон присел на стул, с увлечением наблюдая за спорщиками.

— Да, — твердо ответил герцог.

— А, по-моему, это скучно, — пренебрежительно повела плечиком графиня, проходя к клавесину.

— Как может быть скучной история? За каждой строчкой чья-то судьба, недожитая жизнь, слезы и радости, — очень серьезно ответил Сантилли, — Включите воображение, шорро. Судя по нарядам, оно у Вас богатое.

— Спасибо, — девушка с достоинством присела в легком реверансе, — Непременно воспользуюсь вашим советом.

«Съел? — смеясь, поинтересовался Шон, — Закрывай историю, открывай уши. Я уговорил Лонье нам сыграть».

Играла графиня действительно неплохо, но как-то механически и заученно, очевидно, стесняясь. Пальцы бегло порхали по клавишам, музыка была красивая, но бездушная. Лас выдержал половину, потом решительно взял второй стул и присоединился к графине. С точки зрения йёвалли, девушка сейчас измывалась над мелодией, а это принц переносил еще хуже, чем клавесин.

Лонье удивленно глянула на него. Что может тот, кто постоянно занят лишь схватками и оружием? Но быстро сменила пренебрежительное мнение в лучшую сторону, когда Ласайента на ходу подхватил мелодию, вдыхая в нее так не хватающей ей сердечности и теплоты. После первой последовала вторая. В кают-компанию заглянули свободные от вахты Воспой и Усдо, к ним присоединились Повелители и недовольный свободным поведением дочери маркиз.

Герцог давно принял приличествующую обстановке позу и задумчиво смотрел на увлеченного игрой друга.

«Шон, у тебя хлеб забирают», — после третьей мелодии не выдержал ашурт.

«Неужели это ревность?» — удивился йёвалли, но похлопав брата по плечу, сменил его у клавесина.

Лонье удивилась еще больше, невольно сфальшивив, но быстро выправилась. «Господь всемогущий! Он совершенство!» — с восторгом думала она, боясь поднять глаза от клавиш.

Через несколько дней рано утром показался остров. Ласайента сначала принял его за нагромождение облаков на горизонте, но вскоре облачная куча распалась на горы в снеговых шапках и лес, постепенно наливаясь красками. Деревья и кусты, вприпрыжку уступами спускались с холмов к морю, не добегая до него метров пятидесяти. Ветер трепал их кудрявые кроны, заставляя кланяться набегающим на берег волнам. Раплид обогнул песчаный мыс, и демоны увидели большую бухту с несколькими кораблями, многочисленными лодочками и в глубине ее город, обнесенный желтой стеной.