Зеленые небеса (СИ)

Часа за два, с перекурами, вычерпали наконец зерно, еле живой вылез на свет Божий. Пошатываясь, спустился вниз и присел на злополучное ведро у колеса нашего "дракона", налив горячего чая из большущего алюминиевого термоса.

- Уплыл "москвич"! - угрюмо произнёс дядя Петя, усевшись на подножке. - Васька оторвётся, хрен догонишь. С такой оказией как бы на третье место не скатиться.

Я лишь кивнул в ответ, это и дураку понятно.

Через час приехал агроном, один, без слесарей, и с хреновыми известиями - оказывается на складе есть подшипники, но только для "Нив", а они меньше в диаметре и не подойдут на наш рыдван. Заявку, конечно оформили, но пока снабженцы найдут нужную "гравицапу", уйдёт куча времени.

- Так что езжайте в мастерские, там с "талью" будет проще, чем здесь, - подытожил агроном, и я услышал гулкий удар - это дядя Петя со всей дури приложил кулаком в бочину комбайна.

- Я начальнику склада жопу наизнанку выверну, лично, своими руками, - пробормотал бедолага. - Мудаку...

- Я уже вывернул, - на лице начальника заиграли скулы. - Паразиту усатому.

Ну это да, агроном наш, Матвей Иваныч, хоть и порядочный дядька, но с интеллигенцией ничего общего не имел - мог так обматерить нерадивого работника, что хоть святых выноси. Наверняка у главного кладовщика сейчас бледный вид и красная жопа, а в цеху до сих пор гуляет эхо:

"Мать... мать..."

- Хорошо не стали сейчас разбирать! - сказал я, а ведь Петр уже порывался лезть в бункер комбайна с инструментом, вовремя агроном приехал.

Тем временем к нам подъехал загруженный зерном "ЗИЛ" - самосвал, из окна высунулся водитель и насмешливо крикнул:

- Эй, Петро, тебя там Васька проклинает вовсю, у него "Нива" загорелась, барабан забился, а они прошляпили. Говорит, что ты наколдовал. И ещё камень поймали, короче вышел на пит-стоп.

На лице дяди Пети изобразилось высшей пробы злорадство, чего говорить, у меня тоже приподнялось настроение, и в правду, порадовал водила новостями.

- Поеду гляну, что там у тех клоунов стряслось, - а вот у Матвея Ивановича настрой пропал, он уселся в свой "Уазик" и помчался, подпрыгивая на кочках скошенного поля.

- Поехали, - сказал мой "шеф" и запрыгнув в кабину, завёл двигатель, а я сел рядом с ним на полу, свесив ноги наружу. - Понедельник день тяжёлый.

Наш "дракон" развернулся, и помчался к полевой дороге, посвистывая турбиной, встречный "ЗИЛ" приветственно "бикнул", а водитель, рыжий Валька Конев вопросительно взмахнул рукой, мол, куда попёрли, на что "шеф" с досадой ответил неопределённым жестом.

К часам четырём добрались до колхозных мастерских, поставили комбайн в цеху и сняв выгрузной шнек, немало повозившись, извлекли злополучный подшипник, на который дядя Петя взглянул с нескрываемой ненавистью.

- Давай по домам! - тоскливо произнёс он. - Сейчас тут ловить уже нечего.

Дома к своему удивлению, застал мать, обычно она возвращалась с работы позже. Та тут же усадила меня за стол и накормила вкуснейшим борщом и макаронами с котлетами, из-за стола я практически выполз. Пока ел, отметил про себя, что поведение матери стало каким -то озабоченным и дёрганным, всегда ловкая и точная в движениях, она успела за те пятнадцать минут, что я набивал своё туловище едой, разбить тарелку и уронить нож.

- Мам, что случилось? - я подошёл к ней вплотную. - Ты какая-то рассеянная что ли... Да и вчера вы странные с отцом были. Что происходит?

В глаза мамы промелькнула какая-то совершенно безнадёжная печаль, она со вздохом присела на табуретку, положив руки на колени.

- Лёшенька, нам вскоре придётся переехать, далеко отсюда, - мать посмотрела мне в глаза и с нажимом добавила. - Так надо!

Я моментально напрягся, ни хрена себе новости, да и эта бескомпромиссная черта мамы с "нажимом" говорила, что возникли какие - то огромные проблемы.

- Как переехать? - воскликнул я. - Куда, зачем?

- Так надо! -со сталью в голосе ответила мама. - У дальних родственников возникли трудности, мы обязаны сейчас быть с ними.

- Какие родственники? - теперь я со вздохом опустился на табуретку. - И куда?

- В Москву! - услышал с порога голос отца, оказывается, не заметил, как тот вошёл. - Поживём у них некоторое время, потом вернёмся.

- Ну если вернёмся, то ладно! - у меня немного отлегло от сердца. - А я был подумал, что дом продадим...

- Соседи присмотрят! - мама встала, и принялась греметь посудой, накрывая стол отцу.

- Когда едем? - спросил я у них.

- Послезавтра! - отец с грустью посмотрел на меня. - Я договорился, ты уволен с завтрашнего дня, расчёт тоже завтра. Завтра контейнер подгонят, заберём с собой кое-чего.

- Во дела! - для меня это было сродни катастрофы, новость с переездом выбила землю из под ног. Пошёл в свою комнату и улёгся на койку, тупо уставившись в потолок. Как же так? Зачем? Я аж замычал от досады, всё моё детство прошло здесь, все друзья останутся тут, и Оля... О ней я думал теперь практически постоянно, не мог выкинуть эту девушку из головы. И теперь, когда я вот -вот замучу с ней, мне приходится уезжать. Что за наказание, за какие грехи?

И что за родня такая, как снег на голову, родители до этого ничего не говорили о родственниках, на мои вопросы отвечали просто - есть, да, но мы с ними давным-давно не общаемся, не забивай себе голову. А тут взяли и решили не то, что пообщаться, а даже переехать к ним, как-то не сходится. Но за объяснениями сейчас идти бесполезно - если и есть где ещё такие скрытные и таинственные родители, то с моими им тягаться бесполезно, в раз за пояс заткнут.

Я всю жизнь считал, что мне что-то недоговаривают, как будто кое-что мне знать не следует, в итоге, даже сам себе выписал в диагноз паранойю. И тут раз, и появилась новая пища для неё, зашевелились колёсики в механизме сомнения, как же всё это странно...

Настроение пропало окончательно, решил, что полежу ещё немного, и пойду к ребятам прощаться, одно хоть радует, что не на совсем уезжаем, эх, как же дружбаны-то расстроятся.

Не могли ж ведь "предки" подождать до моего призыва в Армию, ехали бы по своим делам. Всё-таки значит, что дело серьёзное и срочное, мои не станут дёргаться по мелочам.

Включил магнитофон, и в комнате раздался голос Цоя:

"А если есть в кармане пачка сигарет.

Значит всё не так и плохо на сегодняшний день.

И билет на самолёт с серебристым крылом.

Что взлетая оставляет земле лишь тень."

Нащупал в кармане пачку "Родопи", невесело усмехнулся, и поднявшись с койки, вышел во двор перекурить. Уселся на лавку, чиркнул спичкой, затянулся и выпустил вверх струю табачного дыма. Вспомнился дедовский карабин, поморщился, неужели придётся с ним расстаться? Или в контейнер незаметно положить? А вдруг их досматривают? Эх, досада... А в принципе, зачем он мне в Москве? Там таких лесов, как у нас здесь нет, стрелять негде, так что пусть остаётся, завтра обмажу его "литолом", да заверну в тряпку, авось не заржавеет.

Проводил взглядом пронёсшийся по улице трактор с пустым прицепом, распугавшего соседских кур, следом второй "Беларусь", окна в кабине по краям в бахроме, это Толик Липовский, местный ловелас, поменявший к своим тридцати пяти уже троих жён. Всё никак не нагуляется, и к Вичке подкатывал, та божилась, что ничегоне было. Но сейчас это как то не верилось.

Глава четвёртая.

- Лёша вставай! - меня разбудил крик отца, он включил свет в комнате, и я увидел его одетым в старый двухцветный маскхалат, в руках непонятного вида длинный автомат, с прицелом и глушителем. - Давай живее, одевайся, нет времени.

Я смотрел на него ещё пару секунд, затем в голове что-то щёлкнуло, и я подскочил, как ужаленный, принялся одеваться, достал из шкафа свою лёгкую куртку, накинул на себя. В голове полный сумбур, что за бред вокруг происходит?