Дорога в Баэлор

еста, где будем нужны, когда в конце концов судьба забросила нас в эту кишащую монстрами долину, когда мы поняли, что это лучшее, на что мы можем рассчитывать — мы снова поверили в сказку. И каждый день, возвращаясь после битвы, взмыленные, окровавленные, испуганные, мы думали, что не вынесем этого. Но вынесли — потому что были друг у друга, а у нас — обоих — была Линия. Пусть её не существует, но это единственная дорога — по крайней мере для нас, — по которой нам есть куда идти.

Рик не мог жить без этой мысли. Прилежный студент, подававший большие надежды, на экзаменах уверенно демонстрировавший начальное Золото, любимец женщин и фортуны — до тех пор, пока его бахвальская шутка не убила человека, — он не мог жить без стремления к большему. А я могла.

Мы никогда об этом не говорили.

Я не смела об этом говорить. И не посмею. Никогда. И даже не захочу, если он хотя бы время от времени будет отрываться от своей Линии и просить меня посидеть с ним на закате. А его тело будет пахнуть жизненной силой земли.

— Ладно, я ещё немного попробую, — сказал Рик, и я беспрекословно встала. Настаивать — себе дороже. Он сразу замкнётся… и станет пахнуть по-другому. Но прежде чем вернуться в дом, я поцеловала его. Он целовался так же, как много лет назад, в переходах студенческого корпуса, под фонарями, и, если закрыть глаза, можно было представить, что мы снова там. А можно и не представлять.

Мне и так было хорошо.

Я вошла в дом, зажгла свечи и наконец поела сама. Я почти не устала, в отличие от Рика — но его сон сморит не скоро, и до поздней ночи за окном будут мелькать золотые искры. Поев, я легла спать. Закончился ещё один день — обычный день, один из тех, с которыми я успела свыкнуться. И я вдруг поняла, что была счастлива сегодня. Никто не погиб, и мы тоже живы, и крепкая рука Рика обнимала меня за плечи, а его поцелуи не меняются уже столько лет — что мне нужно ещё? Может быть, ребёнка… да… пожалуй, мы здесь уже достаточно долго, чтобы подумать о ребёнке…

Я задремала с этой мыслью, и когда много позже в полусне ощутила тепло тела Рика, только слабо улыбнулась про себя. А когда услышала стук в дверь (стук?.. да, стук… вот только…), не подняла век. Голос Рика был далёким, а сон — сладким, и мне не хотелось просыпаться.

— Кейт! Ты слышишь или нет?

Он умолк. Будить не стал — вот ещё одна польза от того, что он знает обо мне… точнее, чего не знает. Думает, что и впрямь устала. Ну и отлично, пусть откроет сам — непонятно, правда, кто это в такое время. Не иначе как кто-то из родителей спасённых сегодня детишек пришёл поблагодарить. Так бывало: частенько они не могли дождаться утра. Пусть Рик с ними разбирается, у него это всегда получалось лучше…

Но я открыла глаза — всё равно открыла, ещё до того, как Рик отпер дверь, он только взялся за ручку, а я уже кричала: «Нет, нет, Рик, не открывай!!!» Или нет, не кричала. Ведь тогда он не мог бы не услышать?

Стук не был стуком — скорее скрежетом… будто кто-то тихонько царапается в дверь снаружи…

И