Уважаемый варвар

Гувраку Керин опознал по тюрбану. Начальник корабля был приземистый, мускулистый мужчина с темно-коричневой кожей и щетинистой черной бородой, в которой начинала проглядывать седина. Кроме тюрбана его костюм состоял лишь из просторных шаровар, стянутых у щиколоток, и шлепанцев с загнутыми носами, так что обнаженный торс капитана обдувал теплый вечерний ветерок поздней осени.

Керин стал подниматься по трапу. Заметив это, капитан подбежал к другому концу доски.

– Чего тебе нужно? – спросил он по-новарски с заметным акцентом. – Ты что, не видишь, что я гружусь?

– Я хотел заплатить за мое место, – сказал Керин.

– Ну, в таком случае... – И Гуврака крикнул что-то по-мальвански одному из членов команды. Тот немедленно принялся отдавать приказания палубным матросам. – Так, – произнес Гуврака, снова повернувшись к Керину, – и куда же ты направляешься?

– В Салимор, а оттуда в Куромон. Смотритель порта сказал, что ты идешь в Салимор.

– Да, и причаливаю по пути в Янарете, Галджире и Эккандере. Ты один путешествуешь? Ни жены, ни подружки?

– Один.

– Тогда заплатишь двадцать шесть мальвакских крон.

– У меня все деньги в кортольских марках, – сказал Керин. Он посчитал в уме и добавил: – Это получается примерно сорок марок.

На лице Гувраки появилось выражение сомнения.

– Это по местному рыночному курсу, наверное, но я могу марки брать только по официальному курсу – таков закон. Так что с тебя шестьдесят марок.

Керина предупреждали, что при уговоре нужно торговаться. Он этого терпеть не мог и ужасно смущался, однако понимал, что нужно набираться опыта. Поэтому он сказал:

– Такая сумма мне не по карману, капитан. А другие пассажиры у тебя есть? Я хочу узнать, с кем мне придется каюту делить.

– Нет, только ты один, – отвечал Гуврака. – У тебя будет отдельная каюта.

– Ну, раз я единственный пассажир, значит, ты или меня возьмешь, или никого. В таком случае ты мог бы меня и за пятнадцать крон перевезти – это по местному рыночному курсу и выйдет.

Капитан Гуврака презрительно фыркнул:

– Ни за что! Если ты не платишь обычную цену, убирайся прочь!

– Прекрасно, – произнес Керин, повернувшись, чтобы уйти, – значит, мне придется подождать следующий корабль.

Но едва юноша начал спускаться по трапу, как капитан Гуврака закричал ему:

– Эй, молодой человек! Не торопись! Я немного сбавлю, хотя и не до такой смехотворной цифры, как ты сказал. Как насчет двадцати трех крон?

Через полчаса препирательств Керин был принят за сорок шесть марок. Затем он отправился на поиски кукольника, которого ему рекомендовал трактирщик.

Когда он наконец отыскал его лавку, то с большой неохотой направился к двери: ему было ужасно неловко спрашивать платье для куклы. Пока он медлил, не решаясь позвонить, резкая колючая боль в ягодицах заставила его подскочить.

– Вперед, трусишка! – прозвенел голосок Белинки.

Керин позвонил. Кукольник, плотный мужчина с кружком седых волос, обрамлявших лысину, открыл дверь. Керин расправил плечи, выпятил грудь и провозгласил:

– Сударь, мне необходимо одеяние для куклы примерно такой величины, – и растопырил пальцы в соответствии со своим представлением о росте Белинки. Затем прибавил с ухмылкой: – Это для моей маленькой племянницы.

Торговец крикнул через плечо:

– Рикола, у нас есть лишнее платье для королевы Танудас?

– Да, думаю, найдется, – пробормотал в ответ женский голос.

Жена кукольника вышла в лавку; между губ у нее было зажато множество булавок, а в руках она держала свое шитье. Женщина порылась в куче тряпья и достала платье бирюзового цвета, сшитое по кукольной мерке. Убрав изо рта булавки свободной рукой, она спросила:

– Такое подойдет, молодой человек?

Хотя Керину и не нравилось, когда его называли молодым, ему так хотелось поскорее убраться из кукольной лавки, что он заплатил, что просили, не торгуясь. Вернувшись на постоялый двор, он свистнул:

– Белинка!

– Принес? Дай посмотреть! – И Керин почувствовал, к платьице вырвалось из рук. Оно заметалось в воздухе перед едва различимым тельцем Белинки, которая пропищала: – Проклятие на тупые мозги! Как, по-твоему, я смогу это натянуть на мои крылья?

– Если ты существо нематериальное, то это не должно быть трудно, – сказал Керин.

– Ну не совсем ведь нематериальное... Но тебе этого не понять.

– Я тоже подумал о крыльях. А что, если сделать пару разрезов?

– Они все испортят! Сидеть будет плохо!

– Что же я-то могу поделать? А эти разрезы должны идти до самого низа или ты сможешь сложить крылья как веер, чтобы протащить их через отверстия покороче?

– Я думаю, что примерно вот такие разрезы сойдут, – сказала эльфица, расставив руки. – На, держи! – И зелено-голубое одеяние порхнуло в сторону Керина. – Как ты за работу примешься? Будешь пилить своим кинжалом?

– Ну уж нет, – ответил Керин. – Моя семья хорошо снарядила меня в путь.

Из своего мешка он вынул маленький холщовый мешочек с иголками, нитками и ножницами.

– Они были уверены, что мне придется чинить одежду. – И юноша принялся за работу, приговаривая: – Ну-ка повернись, Белинка, да сделайся поотчетливее для глаз – проклятие!

– Что случилось?

– Я с одной стороны слишком длинный разрез сделал. Боюсь, плохой из меня портной. Ты умеешь шить мелким стежком?

– Нет, – ответила эльфица. – В нашей Реальности одежд не носят – и умений таких поэтому у нас нет.

Керин вздохнул и принялся вдевать нитку в иголку. После нескольких неудачных попыток он попросил:

– Белинка, твои руки чувствительнее моих – ты не могла бы просунуть конец нитки в эту дырочку в игле?

– Попытаюсь... а, да ты конец растрепал, вот нитка и не лезла. – Она облизала нитку, продела и завязала узелок. – Готово!

Керин начал зашивать чересчур длинный разрез.

– Ой!

– Что случилось?

– Укололся. Я впервые в жизни шью!

Несколько секунд он спокойно продолжал трудиться. Тут Белинка, возившаяся в швейных припасах Керина, выкопала маленький блестящий предмет:

– А это что, мастер Керин? Похоже на шлем для таких, как мы, – для обитателей Второй Реальности. Но мне он слишком мал.