Владыка Иллюзий

Насколько поднялась вершина Башни? Достаточно высоко, чтобы орлы парили рядом с испуганными лошадьми. Глядя вверх, в вышину, можно было различить одно-два облака, сверкающих янтарем. Земля внизу стелилась, словно туман, и выглядела такой же нематериальной, каким снизу казалось небо. Зато небо теперь превратилось в твердую сплошную массу.

Атмосфера на высоте изменилась. Люди дышали с трудом и чувствовали себя словно пьяные. Лошади еле тащились, из ноздрей у них капала кровь. Иногда они падали на оглобли. То одна, то другая колесница теряла равновесие, опрокидывалась через край и летела в разреженном воздухе вниз.

Башня, облицованная кирпичами, была цвета песков пустыни. Солнце освещало ее, и она, казалось, блестела и горела, как расплавленное золото.

На одном из ярусов выдолбили площадку. Здесь король со свитой мог остановиться под навесом и отдохнуть, потягивая вино и слушая игру на струнных инструментах. А в это время рабы, словно термиты, кишели наверху в архитектурном термитнике.

Ночью светили большие яркие звезды. Башня должна наконец пробиться в звездный сад, разорвав серебряные корни. И когда она проникнет в священную сферу небес, свершится насилие.

— Когда же это будет? — время от времени спрашивал Нейур у своих колдунов.

Они, вздрагивая, гремели в ответ трещотками и составляли гороскопы.

— Скоро, король.

Но и они говорили с Нейуром на другом языке. Он понимал лишь некоторые слова: сегодня, сейчас, победа, покорение.

Во всех близлежащих землях стало известно о замысле Нейура, и это всех пугало. Тогда же Башня получила название. Люди назвали ее Бахлу, что означало: «Ворота к богам».

Что же в это время делали боги? Может, они не знали о намерениях сумасшедшего Нейура и даже не догадывались о них? Имели ли они хоть малейшее представление о его честолюбии?

Бледные и прозрачные, как стекло, хрупкие, наполненные бледно-фиолетовой жидкостью, которая омывала без кровеносных сосудов лепестки их бесполых тел, боги были погружены в себя, в безвременное, бездушное и бессмысленное созерцание бесконечности. Но все же они кое-что замечали. В безвременности Верхнего Мира, в Будущем или в Прошлом эти вечные создания все равно предают смерти весь мир. Поэтому давший обеты человек ничего для них не значит. И действительно, они проявляли равнодушие и к нему, и к его делам, молитвам, желаниям и мукам. И все же когда-то давно, а может, это случится в недалеком будущем, боги рассердились и открыли затворы небесные, удерживавшие дождь. Они затопили землю, то ли потому, что люди полностью забыли о них, то ли потому, что слишком хорошо о них помнили. Так что боги были вовсе не так равнодушны к делам человеческим, как они об этом заявляли.

А теперь один сумасшедший строит Башню, намереваясь пробить основу Верхнего Мира и ввести туда войска. Он хочет победить Стражей Колодца Жизни и похитить из Колодца эликсир. Но хуже всего то, что люди, кони, колесницы — все человечество нарушит ледяное спокойствие этой небесной страны. На хрупких голубых лугах появятся пот и кровь, раздадутся крики. Конский навоз затопит воздушные дворцы.

Возможно ли такое? Вопрос спорный. Немногим удавалось пробираться в Верхний Мир, да и то используя очень хитроумные способы. Однажды Азрарн, князь демонов, попал туда или еще попадет на крылатом корабле. Улум, Владыка Смерти, никогда там не был, потому что боги не умирали. В Верхний Мир вел скрытый, окольный путь. Выше луны, за солнце… А там то ли дверь, то ли вход, то ли вовсе и нет никакого входа. Разве сможет Нейур когда-нибудь добраться туда, построив гигантскую Башню высотой до неба?

И тем не менее грубая наивность Нейура беспокоила богов, как дуновение встречного ветра. Впрочем, человек тоже иногда убивает комара, который еще не успел ужалить его.

Боги кажутся беспомощными в их бесплодной красоте. Но такое представление ошибочно. На самом деле только безразличие богов спасает людей от проявления их божественных возможностей. Сейчас они не обменялись ни словом, ни взглядом. Никто из них даже не поднял головы. Импульсы их чистых и бескровных разумов могли просто перетекать друг в друга.

Их Желание, такое микроскопическое, что могло уместиться в песчинке, и в то же время такое огромное, что могло заполнить собой весь мир, просочилось из Верхнего Мира и полетело, как перышко, к Башне Бахлу.

Теперь уже путешествие от основания Башни к ее вершине занимало почти целый день.

На верхнем ярусе, под строительными мостками, намечавшими следующий ярус, расположился король Нейур со своими придворными. Ярусом ниже разместились лагерем солдаты, колесницы и животные.

Король со свитой отдыхал на ярусе площадью семьсот квадратных футов. Чтобы обогатить разряженный воздух, здесь был создан передвижной сад. Стонущие верблюды и измученные лошади привезли сюда огромные баки с водой и землей. Зеленые фонтаны листвы изливались из этих баков — виноградные лозы, ветви фруктовых деревьев, усыпанные плодами, цветы, травы свисали по стенам, чтобы животные, привязанные ниже, могли питаться ими.

Под тенью строительных мостков установили королевские шатры, украшенные темно-красной вышивкой и увешанные золотыми медальонами. Из-под откинутых пологов шатров выглядывали, призывно маня, любовницы Нейура, но у них был какой-то болезненный и беспокойный вид.

В благоухающей зелени под гигантским цветком зонта от солнца в кресле из резной кости сидел Нейур. Вокруг него толпились, бесконечно кивая, колдуны и жрецы с трясущимися руками и выпученными глазами. Теперь они с таким же трудом понимали друг друга, как и Нейур — их. И действительно, тот, кто хоть раз поднялся на Бахлу, переставал понимать окружающих. Только с теми, кто работал на строительных мостках, этого не происходило. Уже один вид плетей заставлял рабов выполнять работу автоматически. Впрочем, они никогда не понимали друг друга, так что для них все осталось по-прежнему. Но все же разреженный воздух был наполнен бессмысленными фразами, срывавшимися с губ не понимающих друг друга людей. К тому же все обволокли воскурения волшебников, запахи цветущих роз, пальмового масла и прерывающаяся музыка. Временами сверху доносился крик, когда какой-нибудь раб срывался вниз. Кувырком скатываясь вниз, они встречались на своем пути со смуглой королевой Шева, поднимающейся по длинным лестницам к своему господину.

В огненных волосах королева по приказу Нейура носила золотой полумесяц. Король заявлял во всеуслышание, что Башня скоро поравняется с луной. Тогда белый лунный лик будет освещать кирпичные стены Бахлу так же ярко, как солнце днем. Позже Башня вырастет еще выше, и луна будет лежать внизу, как круглая тарелка с молоком.

Веки и ногти королевы были раскрашены золотом, на ее гладкой темной коже красовались рубины, но бриллианты слез струились из ее глаз.

Нейур издали следил за приближением жены. Постепенно ее свита вырисовывалась из тумана, и становилось видно, как маленькие фигурки поднимаются по винтовой лестнице на крутую гору. Вот рядом с колесницей королевы кружат орлы. Теперь смуглянка уже смотрит вниз и видит, что орлы парят на своих зубчатых крыльях на четверть лиги ниже ее. Затем, скрывшись ненадолго, колесница вскарабкается сквозь кольцо облаков. Иногда свита делала привал на широкой террасе, чтобы отдохнуть.

Весь день Нейур наблюдал, как королева взбиралась к нему. И когда зашло солнце, оставив лишь низкую пламенеющую реку на западе, королева Шева прибыла к верхнему небу.

Появились звезды, похожие на брызги ртути. Вечерний ветер плыл над Бахлу. В темноте расцветал черный виноград. Начинала всходить луна.

Королева Шева тихо стояла и наблюдала за луной. И не только она. Солдаты и животные, расположившиеся ярусом ниже, тоже погрузились в странное молчание. Придворные Нейура притихли и объяснялись лишь знаками. Где-то в тишине зазвенел колокольчик или женский браслет, а может, конская уздечка. Никаких других звуков не было слышно. Наверху потерявшие надежду рабы вытянули шеи со зловещих строительных лесов. Белое свечение поднимающегося диска луны приукрасило их тощие фигуры, хотя от лунного света их уже заслоняли край кирпичной кладки и распорки из костей. Вокруг воцарилась тишина.