Если бы юность умела…

Ещё мамин собеседник поставил на стол перед нами маленькую вазочку, наполненную небольшими прямоугольниками жёлтого цвета. Заметив, что мама смело взяла рукой один из них и откусила, я сразу догадался, что это какая-то еда. Ну-ка, я тоже попробую, что это.

Ммм… Вкусно. Какая-то разновидность сладких булочек. Давненько я не ел ничего похожего. Даже ещё вкуснее белых червей. Может, мне лучше будет назначить новым поваром этого стражника? Будет готовить мне чай с булочками. Пожалуй, следует серьёзно обдумать этот вопрос.

Мама со стражником продолжала беседовать. Причём во время разговора стражник периодически тыкал пальцами по лежащей перед ним небольшой белой доске, а иногда зачем-то слегка двигал рукой маленький белый предмет округлой формы. Из этого предмета, как, впрочем, и из белой доски, торчали нетолстые верёвки, тянувшиеся в проделанное в столешнице круглое отверстие. Производя эти загадочные манипуляции, стражник внимательно смотрел в плоскую прямоугольную коробку, стоящую на его столе. Что он там видел — загадка. С моей стороны не было видно ничего интересного — просто чёрная коробка. Либо я просто не туда смотрю.

Вот, значит, сидим мы так, сидим. Ничего не происходит. Скучно. Из всех событий — маной я зарядился полностью. Что радует. А вот что не радует, так это то, что две выпитые чашки чая хотят меня покинуть. И как объяснить окружающим свои затруднения, не зная языка, а?

Встал, сел, походил, покорчил рожи маме. Ну как объяснить ей, что мне в туалет надо? А где он тут? В доме? На улице? Я ведь даже не знаю, как он у них выглядит. А ведь наверняка есть. Такая куча народа не может без него обходиться долго.

Наконец, мама, вроде бы, поняла меня. Наверное. Во всяком случае, она что-то такое сказала толстенькому и мы все втроём пошли на выход. Шли недалеко, искомый объект находился в самом конце коридора. И представлял он из себя дверь со стилизованным изображением женской фигуры. Ага, отлично. Сюда мне и надо.

За дверью оказалась крохотная каморка, куда я и прошёл в одиночестве, оставив маму со стражником ждать меня в коридоре. На стене висит каменный умывальник, на полу каменный стул с дырой. Неплохо, неплохо. Хотя у меня в башне лучше было. Там всё из кровавого мрамора я вырастил. Да, хорошая была башня. Жаль, пропадёт теперь. Никто не сможет жить в чужой башне. Да что жить. Она и не пустит никого внутрь. Так и будет теперь стоять тысячелетия памятником архимагу Исидору.

Размышляя обо всём этом, я подошел вплотную к белому каменному сиденью, машинально задрал подол, приспустил трусы и… сделал лужу. Хорошо ещё, небольшую. Я быстро остановился, когда почувствовал, как у меня по ногам течёт что-то тёплое.

Тьфу ты. Совсем забыл об этом. Особенность женского организма. Теоретически-то я, конечно, знал. Но сразу как-то не догадался, что мне теперь тоже придётся каждый раз садиться. Это неудобно.

Хорошо, но что делать-то теперь? Ну, лужу на полу можно как бы не заметить. Сказать, что тут так и было. А вот мокрая одежда. Допустим, высушить я её могу. Но это ведь не вода. Будет пахнуть. Блокировать запах… можно, пожалуй, я справлюсь. А если намочить обычной водой, а потом высушить? Так не лучше ли? Вода есть — вон из стены трубка торчит, оттуда в умывальник тонкая струйка стекает.

Я быстро стянул с себя свои мокрые трусы и недочулки и сунул всё это в умывальник. Когда ком тряпок основательно промок, я потыкал его пальцем и даже поворошил немного. Неожиданно я вспомнил, что то, чем я сейчас занимаюсь, называется «стирка». Самому мне до этого момента никогда этим заниматься не приходилось, но когда-то давно я видел, как этим занимаются крестьянские женщины. Правда, они делали это в реке. Но, думаю, за неимением реки можно использовать для стирки и иную ёмкость. Например, умывальник.

Подумав, я достал из умывальника один из мокрых недочулков и протёр им свои ноги в тех местах, где они запачкались. Чтобы не пахло. А потом бросил его обратно в умывальник и старательно потыкал в него одним пальцем. Так, глядишь, и стирать научусь не хуже заправской крестьянской женщины.

Наконец, я счёл, что вещи выстираны достаточно качественно и пахнуть они не будут. Достал из кучи трусы. Естественно, насквозь мокрые. Но это нормально, так и должно быть после стирки. Не знаю, как именно крестьянки сушат свои вещи, но я архимаг и, естественно, сушить буду с помощью магии. Просто нагрею эту тряпку, вода сама и испарится. Элементарно. И ничего, что никогда раньше я этого не делал. Справлюсь.

Нагреваю. Ещё. Сильнее. Сильнее. Пошёл пар. Ещё сильнее. Да что так долго сохнет-то? Да на! Ой.

Хорошо, что на мне, помимо всего прочего, и Защита от Огня висела. Я совсем не обжёгся. А вообще, мне кажется, от того, что я теперь в другом теле, силы у меня меньше не стало. А скорее, я стал ещё даже и сильнее, чем прежде. Возможно, это от того, что у меня теперь нет маразма.

Ладно, всё это отлично. Но с помощью какого заклинания можно превратить горстку мокрого пепла в элемент женской одежды? Не знаю. Я только обратное заклинание знаю. Превратить одежду в пепел могу очень легко. Что я только что и доказал на практике…

Глава 5

Свои мокрые чулки я сушил осторожно, опасаясь потерять и их. Ничего, что долго. Зато есть гарантия того, что я их не сожгу. И так оно и вышло. Я успешно их высушил, после чего надел себе на ноги. И что теперь? Пожалуй, нужно сообщить маме о своих потерях. Она местная, должна знать, как в таком случае лучше поступить.

Приоткрыв дверь, я высунул голову и пальцем поманил к себе маму. Когда она вошла ко мне в каморку, я закрыл за ней дверь, после чего, не долго думая, задрал на себе платье. Словами-то я объяснить не мог. Не знаю, что она там подумала, но как-то раздулась и покраснела. Потом, похоже, она меня ругала. Не кричала, лишь недовольно бормотала. Я, по-прежнему, не произносил ни слова. Мама немного пометалась по каморке, вероятно, надеясь, что это у меня такие дурацкие шутки и часть одежды я шутки ради спрятал. Естественно, ничего, кроме лужи на полу, она не нашла. Мама ещё немного на меня поворчала, но уже без особого энтузиазма. А потом мы с ней вышли в коридор к поджидавшему нас стражнику. Что ещё мы могли сделать? Не сидеть же вечность в туалете?

Мы все втроём вернулись обратно в комнату толстенького стражника и вновь расселись у стола по своим местам. Но теперь уже сидели недолго. Стражник ещё о чём-то поговорил с моей мамой, потыкал пальцами в свою белую доску, а затем стоявший не его столе и до того никак себя не проявлявший серый сундучок вдруг запыхтел, заскрипел, и из него один за другим стали вылезать листы отличной белой бумаги. Опять таки, никто этому не удивился. Ну, и я тоже сделал вид, что это нормально. Подумаешь, бумагу он внутри себя делает. Я, вообще-то, тоже так могу. Сделать бумагу из воздуха совсем несложно.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что вылезшие из сундучка листы бумаги белые лишь с одной стороны. А с другой стороны на каждом листе чёрным цветом начертаны некие письмена. Мама взяла один лист и стала внимательно читать его. Что бы это значило?

Листов было с десяток. Я взял из кучки один и начал его изучать, делая вид, будто бы тоже его читаю. Любопытно. Крошечные буковки идеального качества. Ни один писец не сможет начертать так без магии. А этот сундучок смог. Механический писец? Невероятно, но ничего более правдоподобного придумать я не смог.

Разумеется, прочитать что-либо я не мог. Но кое-какие выводы сделал даже и, не умея читать. Например, я примерно оценил количество различных букв в туземном языке. Их оказалось немногим более двадцати. Если, конечно, нет каких-либо других букв, которые случайно не попали в доставшийся мне фрагмент текста. Ещё я узнал, что местные пишут по горизонтали справа налево.

Впрочем, последний вывод оказался ошибочным. Мама отобрала у меня листок, который я с умным видом «читал» и принялась читать его сама. При этом перед прочтением она перевернула его вверх ногами. То есть, наоборот. Взяла его правильно. Это я его читал, держа вверх ногами. Что ж, с учётом этого открытия получаем, что туземцы пишут слева направо. Интересно, а система счёта у них тут какая принята?