Ледяное сердце (СИ)

— Ну да, мы же знаем, что вампиры этого не боятся, — со снисходительной усмешкой ответила обладательница синих глаз.

Мы? Что-то не похожа она на обычную девочку. Не вампирша, не человек — так кто же? Достаточно знает о вампирах, невысокого мнения о своих односельчанах.

— А я ведь тебя убью. Ты даже не почувствуешь — не успеешь, — склонившись над ней, доверительным шепотом пообещал вампир.

— А зачем? — игнорируя его присутствие, девочка закрепила сосуд за спиной. — Ты сыт, я на тебя не нападала — смысл?

— Просто так.

Эйдан схватил ее за шею и притянул к себе. Самое время, чтобы испугаться, а она:

— Осторожнее, не разбей! У матери другого кувшина нет.

— Ты, что, дура? — вместо того, чтобы укусить, вампир опять погрузился в бездну недоумения. Хватка ослабла, и жертва без труда вырвалась на свободу. Если бы она бросилась бежать, то в нем бы сработал инстинкт охотника, но девочка не побежала, отошла на пару шагов и с осуждением посмотрела на него.

— Сам дурак! Ведешь себя, как животное, а не как разумный вампир.

— А как, по-твоему, должен вести себя разумный вампир?

— Не гонятся за мной, а заняться собственной безопасностью.

— Я и занимаюсь, — хмыкнул он.

Девочка скривила губы:

— Вот я и говорю: дурак! Сто раз ведь тебе повторила: я на вампиров не доношу.

— Да кто ты вообще такая? — взвился Эйдан.

— Зара, — представилась незнакомка. — А с кем, собственно, имею честь? Ну, чего молчишь? Имя-то у тебя есть?

— Зачем тебе? — насторожился он.

— Я же назвалась, теперь твоя очередь. Но не хочешь, как хочешь. Я пошла. Интересно было увидеть живого вампира.

— Так, стоять! — Эйдан преградил ей дорогу. — Ты ведь не человек, верно?

— Неверно. Послушай, я бы рада поболтать, но…

— Тогда почему ты так себя ведешь???

— Потому что я полукровка. — В ее глазах что-то мелькнуло, жесткое, колючее, что заставило его невольно отступить. Нет, он точно не убьет ее, не рискнет.

— И кто твоя мать? — вампир сел, по-новому глядя на эту странную девочку.

— Отец. Отец у меня маг, а мать — обыкновенная женщина. Ну, что, — настоящая ведьмовская улыбка, — передумал меня убивать?

— Передумал, — пробурчал он. — Неохота возиться.

Забыв о том, что за минуту до этого она торопилась уйти, Зара вслед за Эйданом опустилась на землю. Очаровательное юное существо, с ясно проступающей кровью отца — отсюда и отмеченная вампиром грация, чарующее, обезоруживающее обаяние. Если такая девочка долго будет смотреть вам в глаза, то вы, наверняка, окажитесь в ее власти.

— У нее талант, — подумал Эйдан. — Его бы огранить, отдать в руки опытному мастеру… Ведь я не новичок, меня просто так не проведешь — а она смогла, легко, играючи. Интересно, чья она дочь?

— Ты в первый раз видишь вампира? — спросил он, заметив, как пристально она рассматривает его.

— В первый. — Синие глаза остановились на его лице. — Оказывается, вы красивые. Ты красивый. Высокий и сильный, наверное. А ресницы, как у коровы! — рассмеялась она.

А Эйдан уже решил, что Зара поддалась его обаянию. Нет, она была сторонним наблюдателем, спокойно и трезво оценивавшим все его достоинства и недостатки. Таковые тоже нашлись — ей не понравился его подбородок:

— Если бы ты отрастил небольшую бородку, было бы лучше. А еще, что на тебе за одежда?! — брезгливо скривила губки девочка. — Я, конечно, понимаю, у тебя работа кровавая, но нельзя же ходить в таком тряпье!

— Я вампир.

— И что? Ты ведь не нищий и не бродяга. Мой тебе совет: купи себе что-нибудь, так и охотиться будет легче.

— Послушай, Зара, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?

— В чем же? — она кокетливо взмахнула ресницами. — Знаю-знаю, ты вампир, я человек, ты охотник, я жертва, но, знаешь, в чем вся проблема: я не чувствую себя жертвой.

— Сколько тебе лет, Зара?

— Тринадцать.

Значит, с возрастом он промахнулся, но это не удивительно: до этого ему как-то не приходилось общаться с девочками, детей Эйдан обычно не трогал.

Не попрощавшись, Зара встала и быстро зашагала прочь.

Девочка жила с матерью, державшей в деревне небольшую гостиницу. В этих краях они поселились вскоре после рождения Зары, когда ее мать переехала из города в сельскую местность. Почему, она никому не рассказывала, только дочери и то, когда ей исполнилось десять лет, — решила, что Зара уже достаточно взрослая, чтобы знать.

Тот вечер Эгюль запомнила во всех подробностях. Стоило закрыть глаза — как перед мысленным взором вставали картины далекого прошлого, изменившего всю ее жизнь.

Эгюль, мать будущей Зары, родилась в бедном квартале города Юр и, наверное, провела бы там всю оставшуюся жизнь, вышла замуж за молочника или печника, нарожала кучу сопливых ребятишек — но не судьба! Она была миловидной девушкой, на нее многие заглядывались, и кто-то из знакомых отца предложил ей устроиться служанкой в гостинице. Отец идею одобрил: и деньги, и почетно вроде бы, лучше, чем полы мыть или белье стирать, и Эгюль заступила на первое место службы. Это был второсортный постоялый двор, но именно с него началось ее восхождение по карьерной лестнице.

Через семь лет она уже работала в «Белой ладье» — лучшей гостинице города, носила белый передник и тщательно следила за своим выговором.

В тот вечер она перестилала ковер на лестнице; оставалось только затушить канделябры в холле — и можно идти спать.

Эгюль даже не заметила, как он появился: еще минуту назад холл был пуст, а через мгновение перед ней уже стоял высокий человек в меховой накидке.

— Здравствуйте, сеньор! — с готовностью вышколенной горничной она подбежала к нему, готовая принять накидку. — Одну минуточку, я разбужу хозяина.

— Не нужно, — он остановил ее движением руки. — Хозяин всегда держит для меня комнату.

— Простите, но я все равно не знаю, куда Вас провести. Ваши вещи, они…

— Я всегда путешествую налегке, — улыбнулся незнакомец и, отстранив горничную, начал подниматься по лестнице.

Эгюль семенила за ним, гадая, стоит ли будить хозяина, но, похоже, гость знал, куда идти. Уверенно миновав ряд одинаковых дверей, он остановился возле давно пустующего номера с камином. У горничной бешено застучало сердце: перед ней важный гость, очень важный гость, если он решил остановиться в лучших комнатах гостиницы.

— Вот что, дорогая, принеси мне чаю. Мятного чаю, — уточнил он и, прикоснувшись рукой к замку, без труда открыл дверь.

— Я Рандрин, — улыбкой ответил гость на ее изумленное: «Ой!». Можно подумать, это должно было что-то объяснить. — Ты тут новенькая, верно?

— Второй год, сеньор.

— Тогда понятно. Ступай, принеси чаю, а по дороге, так и быть, разбуди хозяина: я придумал для него маленькое поручение.

Пока Эгюль готовила чай, «Белая ладья» озарилась огнями. Заспанный хозяин носился по коридорам, шпынял попадавшийся под горячую руку персонал, на ходу пытаясь завязать парадный атласный бант на рубашке.

— А ты чего? — налетел он на Эгюль.

— Постоялец просил принести ему чаю, — она кивнула на лакированный поднос.

— Какой постоялец?

— Но тот, новый, который попросил Вас разбудить.

— Сам Рандрин? — обмяк хозяин и с уважением взглянул на служанку.

— А что в этом такого?

— А то, что он редко с кем разговаривает, и чай ему обычно ношу я. Ты, наверное, и не догадываешься, кто он?

Горничная отрицательно покачала головой.

— Сам Рэнальд Хеброн Рандрин, герцог С» Эте, — на одном дыхании выпалил хозяин.

Будь Эгюль той неопытной девицей, которой она в пятнадцать лет заступила на службу на постоялом дворе, непременно бы уронила поднос. Шутка ли, сам герцог! Они столько слышали о нем — и вот он здесь, в их гостинице! Тогда понятно, как он открыл дверь: магам ключи не нужны.

— Ты, это, смотри, за руками и словами следи! — наставлял ее хозяин, справившись-таки с непокорным бантом. — Скажет что — отвечай, попросит что — немедленно исполняй.