«Моя ладья»

О господи.

Нет-нет, ничего. Ты говори, говори. Просто… видишь вон того тощенького парнишку в соседней кабине? Вон он, вон — с оттопыренными ушами и старомодной стрижкой? Не видишь? Ну, наверное, просто не туда смотришь. Вообще-то я и сам, похоже, обознался: это небось какой-нибудь статист из «Метрополитен-оперы»: не поверишь, они сюда в антракте захаживают, во всем елизаветинском великолепии — темно-фиолетовые плащи, высокие сапоги, черное с серебром. Кстати, я тут вспомнил: «Мет» же пару лет назад переехал в верхнюю часть города, так что никаких костюмированных актеров здесь быть не может, верно?

Что, по-прежнему не видишь? Не удивлюсь. Уж больно там свету мало. Слушай, это мой старый приятель — я хотел сказать, сын одного старого приятеля, — пойду-ка я поздороваюсь, что ли. Я быстро.

Милт, этот пацан — важная шишка. Ну, то есть связан с одной важной шишкой. С кем? С одним из крупнейших и лучших продюсеров в целом мире, вот с кем! Он… хм, то есть они хотели, чтобы я… ну, вроде как сценарий для них написал, да, точно. Можно сказать и так. На тот момент я отказался, но…

Нет-нет, ты сиди. Продолжай рассказывать про Прекрасную Угрозу с Марса, мне и оттуда слышно; я просто зайду поздороваюсь и скажу ему, что если я им еще нужен — так я к их услугам.

Твои десять процентов? Да получишь ты свои десять процентов, не вопрос! Ты мой агент или где? Вообще-то если бы не ты, я, вполне возможно, не стал бы… Да, конечно, свои десять процентов ты получишь. Потрать их на что хочешь: на слоновую кость, на обезьян, на павлинов, на пряности и ливанский кедр!

Главное — их забрать.

Но ты говори, Милти, говори, не молчи. Отчего-то мне хочется, чтобы, когда я подойду к соседнему столику, в ушах у меня звучал твой голос. Эти распрекрасные идеи. Такие оригинальные. В них столько креатива. Столько правды жизни. Как раз то, что нужно широкой публике. Разумеется, люди все воспринимают по-разному, вот, например, ты и я — думается, мы по-разному на вещи смотрим, так? Вот поэтому ты — всеми уважаемый, преуспевающий агент, а я… ну, опустим. Нам обоим оно чести не делает.

Э? А, нет, ничего. Я ничего такого не сказал. Я слушаю. Через плечо. Ты смотри продолжай говорить, пока я поздороваюсь и принесу свои глубочайшие и смиреннейшие извинения, о сэр Алан Копполино. Ты это имя прежде слыхал, Милт? Нет? Что ж, я не удивлен.

Да ты говори, говори…