Тень луны

– Что?

– Мне тоже иногда кажется, что твой любимец со мной мысленно разговаривает… Я думала… Тебе не кажется, что это не обыкновенный пес? Ведь не можем мы сходить с ума одновременно!

– Не знаю… Это все так странно… Я ощущаю, что Мирослав рядом, но его нет возле меня… Нет… – Еланта опустилась на пол подле сундука и разрыдалась. Служанка подошла к ней и, сев рядом, обняла:

– Еля, не надо, а то и я сейчас разревусь… Ты ведь сильная… сильней меня… Что мы тогда с Черным будем делать? Михал и так ругается, что от моих слез замок плесенью покрывается. Наш лорд сегодня заявил, что больше не может спокойно смотреть, как я реву.

– Что?.. – леди с недоверием посмотрела на подругу, а затем, покачав головой, продолжила: – Нет… Я не верю. Не может быть, – она улыбнулась сквозь слезы. – У моего братца, оказывается, сердце не окончательно превратилось в камень. Кая, ты не представляешь, как обрадовала меня этими словами! Граф в последнее время очень жесток, но он ведь мой брат… и… я все равно люблю его, хотя Михал этого не всегда заслуживает… А ты, Черный, ничего не понимаешь! И не гляди на меня, как на дуру.

– Может, посмотрим, что в сундуке? – предложила Кая.

– Хорошо. Открывай. Но сначала принеси свечи со стола и поставь их возле этого короба.

Служанка, выполнив просьбу, вставила в замок ключ и с трудом повернула. Тяжелую крышку поднимали вдвоем, так как одной девушке было не справиться. В сундуке лежали личные вещи покойной графини, завернутые чьими-то заботливыми руками в когда-то чистые, но теперь запыленные от времени холстины. Еланта печально посмотрела на содержимое сундука и со вздохом потянулась к сверткам, между которыми лежали веточки с листьями, призванными своим отвратительным запахом отпугивать вредных букашек и мышей с крысами. Одно за другим она вынимала материнские платья и, даже толком не рассмотрев, вывешивала на крышку. засохшие растения при этом рассыпались, превращаясь в труху. Свадебное лежало на самом дне. Помимо того, что было завернуто, как и предыдущие вещи, оно оказалось перевязано атласной лентой.

– Кая, помнишь, как мама показывала нам это платье? – спросила сестра графа.

– Да. Это было незадолго до смерти… ее и малыша…

– Я вспоминаю, как она перевязывала платье этой лентой и говорила, что оно принесло ей счастье в замужестве… А мне… – несчастная невеста прижала сверток к груди, а затем, уткнувшись в него носом, заплакала.

– Еланта! Все будет хорошо! – рука Каи легла на плечо подруги.

Но та легким движением скинула ее и вскочила на ноги:

– Ничего хорошего не будет! Ничего!!! Это у тебя и Михала может быть все хорошо! Но не у меня! – и опять с рыданием упала на колени подле сундука.

Черный с тоской в глазах смотрел на страдания Еланты, но вскоре не выдержал и, уцепившись зубами за платье, вырвал его из ее рук и стал трепать во все стороны, словно хотел отомстить за обиду хозяйки.

– Отдай сейчас же! – Кая попыталась вырвать несчастный наряд из пасти пса, но тот впился в ткань мертвой хваткой и ни в какую не хотел отпускать. Девушка дернула сильней, а зверь потянул на себя. Послышался треск рвущейся ткани. Платье развернулось, и из него на пол упал сложенный в несколько раз кусочек пергамента. Оба противника замерли и, почти одновременно бросив спорный предмет, кинулись к письму.

– Еланта, посмотри, что в платье было спрятано! – воскликнула служанка, успевшая первой подхватить пергамент.

– Покажи! – сестра графа взяла загадочное письмо, всхлипнув, развернула и замерла, не отрывая взгляда от него. Затем придвинулась поближе к стоящим на полу свечам и перечитала содержимое.

– Кая, я так рада за тебя! – она улыбнулась недоумевающей подруге. –Послушай, что здесь написано.

И принялась читать вслух:

«Почтеннейшая госпожа леди Надин-Ванессия, графиня Иверская!

Присланная вами копия изображения на медальоне мной опознана. Описанная вещь принадлежала ныне покойной Альвене-Иллисс, графине Энторской. Если у девочки, при которой был найден указанный выше медальон имеется родимое пятнышко под волосами на затылке, ближе к шее, то смею вас заверить, что это дитя является пропавшей без вести единственной наследницей графа Даромира Энторского, погибшего вместе с супругой во время нападения барона Фрестена.

Буду премного благодарен, если вы воспитаете девочку как собственное дитя, храня до времени тайну ее происхождения. Поскольку барон Фрестон повсюду разыскивает наследницу графа Энторского, существует опасность, что ребенку может быть причинен смертельный вред. Имя девочки Кайрина-Вейэлин.»

– Тут еще стоит дата, подпись «Святейшество Энторской церкви Аронт ІІ» и его печать, – Еланта посмотрела на замершую и побледневшую подругу. Пес же сидел с таким довольным видом, словно всю жизнь ждал этого момента. – Кая! Это же здорово! Я всегда считала, что ты благородного происхождения. Ты ведь знаешь.

– Там… там сказано про родимое пятно… А вдруг его у меня нет… и это все неправда… а та несчастная малышка погибла или… – запинаясь, произнесла служанка, не зная, как отнестись к этой вести.

– Не говори глупостей! Так, посмотрим, где там у тебя родинка! Повернись к свету спиной! Ну что ты, как неживая! – сестра хозяина замка насильно развернула подругу и принялась перебирать волосы на ее затылке, пока не добралась до кожи. Обнаружив небольшое родимое пятнышко, Еланта подпрыгнула от радости и, обняв подругу, закружила ее по комнате. – Кая! Оно у тебя есть! Ты графиня, наследница знатного рода! Это так здорово! Ты не рада?!

– Это так неожиданно… свалилось, как снежный ком на голову… Не знаю… – пролепетала Кая, теребя дрожащими руками кончик косы. – У меня теперь есть имя. Я знаю, кто были мои родители…

– И ты больше не безродный подкидыш! – Еланта ехидно улыбнулась: – Михал, дурак, сам того не ведая, сделал тебе необыкновенно ценный подарок! Представляю его физиономию, когда он узнает, что ты не простая девчонка, а ровня ему! Он же…

– Еля, не говори ему ничего! Прошу тебя! – взмолилась бывшая служанка.

– Но он бы перестал тебя притеснять и оскорблять.

– Я сама ему скажу, когда буду готова: он может не поверить…

– А письмо? Кая, перестань вести себя, как дурочка! – леди строго посмотрела на подругу. – Он должен это знать! Возможно, это известие могло бы подарить мир и его мечущейся душе… В конце концов, от этого зависит и твое счастье. Ты ведь любишь его!

– Люблю… Но я хочу, чтобы он любил меня такую, какая я есть, а не мой титул и призрачное наследство.

– Я не понимаю тебя. Но как хочешь… – согласилась Еланта, поднимая подвенечное платье с пола и рассматривая его. – Что ж… оно окончательно испорчено. Такую дыру в юбке ничем не закроешь и не залатаешь. Хоть одной проблемой меньше стало, – и бросила обратно в сундук наряд, за которым последовали остальные вещи.

Захлопнув крышку, сестра хозяина Иверы уселась на нее, а Черный тут же взгромоздил свою голову на колени хозяйки, которая ласково потрепала его за ухом. Немного помолчав, Еланта сказала:

– Да… Почему отец ничего не говорил о твоем происхождении? Он же должен был знать.

– Возможно, леди Надин ничего ему не рассказала… – дрогнувшим голосом произнесла воспитанница покойной графини Иверской и смахнула с ресниц слезы: – В письме ведь просили хранить все в тайне.

– Кая, ты что? Ты собралась плакать? Тебе положено сиять от счастья! – заволновалась леди.

– Я рада… Это слезы радости… Еля, встань с сундука, я сложу аккуратно вещи… и попробую починить платье… оно ведь твоей мамы.

– Ты не должна этим вообще заниматься… Особенно теперь, – запротестовала подруга.

– Еланта, ведь только мы знаем, кто я на самом деле. для других это тайна, поэтому не мешай мне. Поднимись, пожалуйста.

– Я помогу тебе. Ты во всем права…

Смеркалось. Наследник барона Антарского стоял возле главных ворот и отдавал необходимые распоряжения. Погода немного улучшилась: неприятный мокрый снег прекратился, но порывы сильного ветра сдували с головы юноши капюшон. Всеслав после многократных попыток вернуть его на голову, выругавшись, сдался, и теперь воздушный разбойник с нескрываемой издевкой трепал во все стороны необыкновенно светлые волосы.