Римма. Невеста для князя (СИ)

Возвращалась я уже под утро. Посветлевшее небо указывало на скорый рассвет и начало нового дня. Отведя ветку клена, я шагнула на поляну и с удовлетворением отметила, что Избушка на месте, явных следов разрушений не видно, что само по себе радует. Я с умиротворенной улыбкой подставила лицо свежему ветерку.

— Милая мояяяя!!!!!!!!!! Солнышко лесноееее, — раздался пронзительный голос, который честнее стоило назвать пронзительным воплем. От неожиданности я вздрогнула и, слушая продолжения «пения», даже покрылась мурашками, отнюдь не от удовольствия.

— Что за…? — Я не могла подобрать слово, отступив в лес.

Присмотрелась, выглядывая из-за веток и едва удерживаясь от желания либо зажать уши, либо шарахнуть по певцу заклятьем немоты. Под окнами Избушки стоял Жутиков. И пел… От увиденного и услышанного я чуть дар речи не потеряла.

Кто-то потерся об мои ноги, соболезнующее мурча. Василий. Я вопрошающе кивнула на орущего-завывающего-поющего Жутикова, ожидая объяснения этому кошмару. Кот нервно повел ушками.

— Ягуля, — только и пояснил он и тяжело вздохнул. Видя мой непонимающий взгляд, пояснил: — Спорили они, спорили о чувствах высоких да ухаживаниях… Бабулю ты знаешь… спутника своего, малохольного, тоже…

Да уж! Как выяснилось, Жутиков в споре особенно напирал на то, что как бы сильно не был увлечен настоящий мужчина — ну, а самым настоящим-разностоящим является, разумеется, он сам — никогда не пойдет на глупости типа песенок да стишков всяких. Да и вообще, нет никакой любви, есть половое влечение!… Вот бабуля в качестве лучшего аргумента напоила исподволь наглеца любовным зельем.

— Теперь он к ней страстью любовной воспылал и вот результат? — я кивнула на поющего Жутикова.

Кот мявкнул, кивнул, нервно подрагивая, когда певец брал особо высокие ноты.

— Как же Яга эти вопли выдерживает? — удивилась я. — По-моему, даже у Избушки по ногам мурашки нервные бегают!

— А внутри полог беззвучия накинут, — отозвался кот.

— Тогда пошли внутрь да побыстрее! — я решительно подхватила кота на руки и почти бегом направилась к избе.

Внутри действительно было тихо. Хитро улыбающаяся Яга сидела у окна и что-то быстро вязала. Спицы шустро мелькали в её руках.

— Не подарок ли поклоннику вяжете? — поинтересовалась я не без ехидства.

— Ха! Тебя, голубка, поджидаю да время коротаю, — отозвалась она.

Неожиданно Избушка накренилась, и раздался звук приличного шлепка. Мы дружно выглянули в окно — Жутиков кубарем летел к краю поляны.

— Нервы у Избушки сдали, — догадалась я.

Избушка виновато поскрипела, извиняясь, и замерла.

Глава 32

Проснулась я с ощущением безграничной радости и ликующего счастья, чувствуя себя прекрасно отдохнувшей и полной сил, несмотря на то, что спала не больше пары часов. Потянулась и… Внезапное озарение: Ратмир! Я мгновенно вскочила и ринулась за занавеску, где спал воевода.

Ратмир потянулся, глубоко вздохнул и открыл глаза, просыпаясь.

— Ура! — я еле сдерживалась, чтобы не запрыгать на месте.

Воевода улыбнулся, узнавая меня, и присел.

— Голова не кружится? Как ты? — набросилась я.

— Прекрасно! — ответил он, улыбаясь мне и собираясь подняться.

Я удержала его, положив руку ему на лоб, вслушиваясь и анализируя состояние Ратмира. Действительно, прекрасное самочувствие!

— С возвращением! — и я не удержалась от того, чтобы обнять его. На несколько мгновений мы так и замерли — обнимая друг друга. Из-за занавески раздался то ли смешок, то ли покашливание Яги.

— Кажется, кто-то проснулся? — поинтересовалась она, появляясь с большой чашкой отвара в руках, оттесняя меня от Ратмира.

Через некоторое время, тоже убедившись, что воевода здоров и полон сил, она отправила нас освежиться перед завтраком. Мы согласно закивали. Я распахнула дверь и едва не столкнулась с Жутиковым. С изумлением увидев, что он прячет за спиной букет.

— Ооо!! — только и смогла сказать я.

Погода была просто замечательной, и я предложила Ратмиру прогуляться к реке; взяла его за руку, испытывая огромную радость от того, что можно дотронуться и убедиться, что с ним всё в порядке. Воевода в ответ сжал мою ладонь.

— Нареченная… — начал он.

— Уже нет, — посмеиваясь, перебила я его, — просто ведьма, — и рассказала о произошедших за время его сна событиях.

Искоса взглянув в его лицо, я увидела, что Ратмир… не огорчен этой новостью. Он еще крепче сжал мою ладонь.

— Ты подарила мне жизнь, — произнес он, возвращаясь к ритуалу изгнания духа Эмора.

— А ты — мне, — отозвалась я.

Мы еще крепче переплели наши пальцы, слов было не нужно. По дороге через луг я собирала ягоды вороньего глаза, нанизывая их на сухой стебель. Когда стебелек был полностью ими заполнен, я согнула его в круг, образуя своеобразное ожерелье.

Река манила прохладой и веселым плеском воды. В нескольких метрах от берега, брызгаясь и хохоча, резвились три русалки.

— Доброе утро, девочки! — поприветствовала я, спускаясь к воде и передав воеводе черное ожерелье. — Искупаться разрешите?

— Римма! — серебристо рассмеялись они. — Тебе — конечно, а вот спутнику твоему придется либо на берегу ждать, либо откупаться!

Ратмир спустился к воде и протянул переданные мной нанизанные ягоды русалкам. Старшая осторожно приняла его.

— Вороний глаз? — с восторгом переглянулись две другие, подплывая к ней.

— Он самый, — подтвердила я, входя в воду.

Прозрачно-синие глаза русалок с благодарностью смотрели на меня.

— Сколько? — встрепенулась самая молоденькая, пересчитывая черные блестящие ягоды.

— Двадцать одна, — опередила я её.

— Ооо! — вырвался единый вздох.

Семь ягод вороньего глаза, съеденных в ночь летнего солнцестояния, позволяли русалкам обрести ноги. До рассвета. Русалки благодарно склонили головы.

— Знатный подарок ты нам преподнес, витязь, — прожурчала старшая, стрельнув в меня глазами. — Можешь войти в воду.

Я довольно улыбнулась и поплыла. Вода освежала, наполняла энергией свежего утра. Выше по течению находился источник с живой водой, и часть его смешивалась с водой реки, даря свою живительную силу. В нескольких метрах от меня вынырнул воевода.

Когда мы вволю наплавались и наплескались, он первым вышел на берег и повернувшись спиной к реке. Подставил лицо солнечным лучам.

— Скромный какой, — хихикнула русалка, подплывая ко мне. Следом вынырнули её подруги. На шее каждой из них вперемешку с речными жемчужинами висело по семь ягод вороньего глаза.

— Римма, приходи завтра к источнику с живой водой на рассвете. Ночь перед полнолунием!..

Я благодарно улыбнулась — царский подарок перед поединком!

— А это наш подарок твоему витязю, — и русалка протянула мне несколько серебристо-зеленых прядей-водорослей.

Я еще раз поблагодарила русалок и выбралась на берег, накинула рубашку.

— Можно уже поворачиваться, — обратилась я к стоящему спиной воеводе.

— Идем? — он обернулся и кивнул в сторону леса.

— Прими подарок от речных дев-хранительниц, — и я протянула ему отливающие серебром водоросли.

— Да? И что это? — скептически поинтересовался он.

— Поклонись им и поблагодари, потом объясню, — пообещала я. — Поверь, это очень дорогой подарок.

Воевода развернулся к реке и отвесил русалкам низкий поклон. Те одарили его улыбками и скрылись под водой.

— Ты скажешь, что это?

— Один из самых мощных оберегов! Вплетенный в рукава, ворот и низ рубахи, защитит тебя лучше кольчуги и от стрелы, и от удара меча, не говоря уже о том, что и злые чары отведет, — с удовольствием пояснила я.

— Я воин, больше привык рассчитывать на собственную силу и ловкость.

— Однако, лишней защиты не бывает, тем более, чувствую, скоро тебе предстоит дальний путь… — я передернула плечами, отгоняя предчувствии скорой разлуки. — На запад…

— На запад? — удивился Ратмир. — На западных границах всё спокойно.