Здесь маги не выживают!

— Где Руми? — ласково спрашиваю его, выливая ему на голову чашечку кофе, кстати, весьма горячего.

— Старший помощник повара приказал, — он опять дрожит.

— Пусть повар сварит мне свежий кофе и пришлёт с ним Руми, — мой ласковый шёпот пугает его намного больше крика, — и пусть немедленно явится старший помощник.

Расстановка блюд замедляется, слуги явно наслаждаются зрелищем и развлечением господ, а заодно и унижением своих товарищей. Я им то же ласково улыбаюсь:

— Кажется, вы тоже хотите кофе?

Как из рук мага блюда и кувшины мгновенно слетают с подносов на стол, а расставляющий со страхом глядит на кувшинчик с кофе в моих руках и с трудом выдавливает:

— Мы можем идти?

— Благодарю, и поторопите старшего помощника и Руми, — кувшинчик с кофе и чашка поставлены на стол, а я уже взбешён.

Но это хорошо — меня разозлили и мне теперь никто не страшен, даже Терейон. Слуги испаряются, и тут же входит Тиум, с небольшим мешком. Принюхавшись к кофе, улавливаю запах наркотика правды и чего-то ещё — интересно, какую ещё гадость добавили сюда. Тиум вынимает склянки на стол, ставит кофейник рядом и, достав из своей сумки инструменты, начинает над ним колдовать. Входит старший помощник повара, до боли сжимая руку Руми — от него пахнет теми же гадостями, что в кофейнике. О, как я рад его видеть!

— Отпусти Руми.

— Она плохо себя ведёт и недостойна прислуживать…

Злость, ярость, озверение — мне хочется растерзать его, но ограничиваюсь ударом ногой в промежность. Он отпускает её руку и корчится на полу. У меня всё слилось воедино — злость на свой страх, желание найти отравителя, ненависть к бейлифу и его слугам — и выплеснулась на этого мерзавца. Тиум берёт меня за руку, но я владею собой и понимаю, что сначала надо его допросить, а затем публично казнить.

— Она посмела, — он катается по полу от боли, — плохо говорить о бейлифе и его слугах. Она говорила….

Хотя я контролирую себя, но переполнен яростью — бью ногой ему в зубы:

— Бейлиф — козёл, а ты — труп!

Всё осознанно! Все в замке должны знать — я враг бейлифа и его слугам пощады нет. Окружающие меня на мгновение немеют, не любят бейлифа многие, но ругать его осмеливаются только в узком кругу в защищённом от прослушивания месте. И вдруг кто-то во всеуслышание назвал бейлифа козлом. Старший помощник, держась рукой за отбитые гениталии, другой вытаскивает из-под ворота медный жетон на цепочке и показывает его мне:

— Я человек Терейона и нахожусь под его защитой.

Хватаю цепочку, с силой дёргаю её и разрываю — на шее мерзавца выступает кровь:

— Стража, — ору я и обращаюсь к Тиуму, — где здесь ближайшая комната для допросов?

— За той дверью, — он показывает на одну из дверей в гостиной, — в конце коридора.

Вбегают два охранника с обнажёнными мечами и вопросительно таращат глаза на меня.

— Сдерите с этого негодяя всё и оттащите его в допросную. — Моя ярость утихла, но продолжаю её изображать. — Тиум, будь другом, поройся в его шмотках. Вдруг там найдётся что-нибудь интересное.

Потом опять указываю охранникам, пытающимся разжать его пальцы:

— Чего церемонитесь, это вам не любимая девушка, которую раздевают с поцелуями, а предатель и отравитель, — бью ещё раз, и он опять хватается за гениталии.

Мой пример заразителен, стражи быстро и грубо сдирают с него всё и волокут следом за мной. В конце коридора большая комната с каменным полом, кое-каким инструментарием и дверями в служебные помещения. В пол вделано несколько толстых столбов, к одному из них старшего помощника прижимают спиной, забивают руки и ноги в колодки сзади столба, а шею и голову притягивают к нему вплотную. Пока его тащили и привязывали, он несколько пришёл в себя и понял, что терять ему теперь нечего:

— Посмотри на жетон, — он смотрит мне в глаза с вызовом, — там написано, что я человек Терейона, и он явится за мной.

— Е…л я твоего Терейона вместе с бейлифом, — жетон в моих руках разогрелся и начал обжигать руки, — если он посмеет сюда явиться, то сдеру с него шкуру.

Прижимаю жетон к его плечу, и мерзавец корчится от боли — я уже совершенно спокоен и лишь изображаю гнев. Увы, но для многих в замке страх — это единственная им доступная форма уважения. Бляха тем временем пытается связаться со своим хозяином, но не может пробиться сквозь защиту квартиры. Приходится разрушить его (жетона) структуру, но тогда его (мерзавца) перестаёт жечь. В глазах стражей вижу вопрос и выхожу с ними в коридор.

— А, правда, что ты, или нам почудилось, — страж в страшном смущении, — назвал бейлифа….

— … козлом, — прерываю я паузу, более того, я подарил ему козла и вручил в его руки. Сегодня принесут запись, можете посмотреть.

— Значит, ты объявил бейлифу войну, — заикаясь, уточняет другой страж.

Мне приходится отрицательно покачать головой:

— Это бейлифы ведут войну против всех, а я не баран, и не пойду под нож к мяснику.

— И что теперь будет?

— А ничего нового, замок как был, так и остаётся в осаде. Только теперь мы будем время от времени выходить и покусывать слуг бейлифа.

Они мне верят и не верят. Ничего, через несколько дней увидят, что всё идёт, как и раньше шло, и успокоятся. А сходят со мной в поход и осмелеют — власть бейлифов держится преимущественно на страхе. Недаром младшие помощники Фанаха — это куча отморозков, которые всех запугали. А если их вырезать, тогда до людей дойдёт — король-то голый, бояться им будет некого. Разве что меня! К нам подходит Тиум и, взглянув на стражей, спрашивает:

— Они тебе ещё нужны?

— Благодарю за службу, возвращайтесь на пост.

Охранники быстрым шагом удаляются, а Тиум протягивает мне два письма:

— Он их сегодня написал, но ещё не успел отправить.

Я просматриваю их, одно адресовано Терейону, а другое — Седому. В письмах вкратце описывается положение дел в замке и обращается особое внимание на арест командира башни, гибель графа и Каэна. Сообщается всё это с чужих слов, сам автор выползти из Дома Мага не рискнул. Также упоминается, что положение с продуктами в замке заметно улучшилось. Последнее мерзавец смог оценить самолично, когда набирал продовольствие внизу на складе.

— Что ты предлагаешь сделать сейчас с этой сволочью, допрашивать в настоящий момент его не хочу, — есть дела поважнее! Может, переправить его в какую-нибудь тюрьму в замке?

— Тюрьма в замке имеется, но не исключено, что в ней есть слуги Терейона, которые этого мерзавца тихонько придушат. Поэтому лучше оставь его здесь, только наложи заклятие долгого сна и замуруй заклинаниями все двери в допросную.

— Сейчас ты на какое-то время останешься один, — лицо мерзавца озаряется радостью, — но дополнительно к колодкам на тебя наложу заклинания. Они не дадут тебе пошевелиться, а крысы смогут тебя потихоньку жрать. И никакой твой напарник сюда не сможет войти, а если мы про тебя забудем, то ты так и сдохнешь у этого столба без еды и воды.

Похоже, эта перспектива его не утешает, но он не только обездвижен и лишён возможности говорить — его мозг угнетён заклинанием, не дающим ему думать. В какой-то мере я мерзавцу даже благодарен — мне удалось выплеснуть на него свой страх и успокоиться. И теперь я готов к запланированной акции. Снимаю с крючка связку ключей и запираю все выходящие из блока двери, далее накладываю на них заклинания. Геометрия моей квартиры весьма интересна, но мне катастрофически не хватает времени её изучить.

— А где Жаин? — интересуюсь я у Тиума, направляясь в гостиную.

— Убежала куда-то по своим женским делам, ведь сегодня вас с Маэрим никто не ожидал. И учти, что у нас не существует понятия "верность" в том же смысле, что у тебя на Земле. Есть верность сеньору, другу, командиру, а в сексе все свободны, и если ты будешь высказывать подобные претензии, то тебя просто не поймут. А Жаин, кажется, побежала к магине-целительнице — видите ли, ей почудилось, что у неё будет от тебя ребёнок.

— Действительно будет.