Зачем нам враги

нов.

— Э, великого воина так просто не убить.

— Но можно.

— Можно.

— Тогда вы кожу людей тоже должны носить.

— Мы и носим.

— Что? — выдохнула Эллен, шедшая чуть поодаль и слышавшая их разговор, хотя она и предпочла бы не слышать его.

Рослин одарила ее презрительным взглядом, Глэйв — очередной насмешливой улыбкой.

— Ну да. На мне вот — пояс из человеческой кожи. Если вы еще не заметили.

Тут уж и Рослин остановилась. Обе как по команде уставились на пояс Глэйва: Рослин — с восторгом, Эллен — с ужасом. Глэйв перехватил ее взгляд и коротко прицокнул языком.

— Ох, Эллен... — негромко протянул он. — Ты порой меня просто в краску вгоняешь такими взглядами...

Но Эллен даже не взглянула на него. Пояс на Глэйве был широкий, телесного цвета, но до этой минуты она была уверена, что это свиная кожа. Глэйв демонстративно заткнул за него большие пальцы, оттягивая то, что когда-то было частью чьей-то руки.

— Ты сам убил его? — возбужденно спросила Рослин.

— Конечно. Иначе некроманты ничего не смогут сделать, даже их магия не подействует.

— Маленькая госпожа, — как в тумане позвала Эллен. — Идите... ко мне.

— Глупая ты женщина, — улыбнулся Глэйв. — Думаешь небось, что я ради этого пояса освежевал новорожденного младенца. А мясо съел.

— Она дура, — не сводя глаз с пояса, отстраненно сказала Рослин.

— Вижу, — кивнул Глэйв. — Эллен, этот человек был моим врагом. Давним и сильным врагом. Он убил многих и многих. Если бы в той битве победил он, то сейчас носил бы одежду из моей кожи. И я в преисподней пил бы черное вино за его силу и доблесть, как он сейчас пьет за мою.

— Вы... странные, — с трудом проговорила Эллен.

— Мы просто не совсем такие, как вы. Каждый сам решает, как ему поступать со своими врагами.

— Я его хочу, — упрямо сказала Рослин. Это было то самое страшное упрямство, которого Эллен за пять лет приучилась бояться, но Глэйва оно не беспокоило.

Рослин коснулась пальцами выдубленной кожи. Глэйв мягко отвел ее руку, серьезно сказал:

— Нельзя, девочка.

— Я хочу.

— Нельзя. Для тебя от него — никакой пользы. Это ведь был не твой враг.

Она подняла на него глаза — черные, как доспехи тальвардского знаменосца.

— Тогда я убью тебя и стану носить твою кожу. Так — можно? Глэйв расхохотался, вдруг схватил ее — крепко-крепко, закружил по залитому солнцем лугу. Потом чмокнул в макушку, поставил на землю.

— Будь ты старше лет на пять, я бы женился на тебе.

— Слишком поздно, я уже обручена и скоро выйду замуж, — спокойно ответила Рослин, оправляя юбку.

Глэйв несколько мгновений смотрел на нее, потом сказал:

— Я надеюсь. Очень надеюсь на это.

— Ай! — возмущенно вскрикнула женщина и добавила что-то, что могло быть только ругательством.

Глэйв увернулся, и шлепок крепкой мозолистой ладони пришелся на затылок подвернувшегося под нее мальчишки. Мальчишка обиженно взвыл, мать прикрикнула, видимо, зная, что и ему есть за что.

На открытом огне жарилось мясо, кругом шумно бегали дети,