Банальная история (СИ)

Как бы то ни было, убивать он не собирался. Только припугнуть, заставив отказаться от Тлихи, и, заодно, позаимствовать часть необходимых сил. К сожалению, получилось так, как получилось.

Но скорбеть мертвый ученик шамана будет потом, пока надо выполнить то, ради чего все и затевалось. Сейчас парень ощущал достаточно силы, чтобы отыскать в степи учителя, благо его магический след он представляет и с закрытыми глазами. А со всем остальным разберется позже.

Нормально пообщаться со старым Кригом не вышло: учитель, хоть и неприятно поразился, но поверить холодному гостю помешали профессиональные привычки.

– Мне жаль, что ты умер, мальчик мой. А теперь уходи, – сразу же сотворил отвращающий символ шаман.

– Постойте, я должен сказа… – договорить Гтыну не удалось. Вышвырнутый обратно в мир духов парень заметался раненым волком, попавшим в капкан.

Глава 15

Гтын

Время в мире духов течет весьма причудливо – то минуты становятся вечностью, то вечность – минутами. Раньше ученика шамана причуды Холодного мира утомляли, после он попытался смириться. Но вынырнув в Теплый мир почти в тоже время, как он покинул его, подумалось, что за такие временные вихри стоит выразить благодарность. Знать бы еще кому.

Тело мертвого соперника почти остыло, но, к счастью, Грыха еще не хватились. А где-то там ждет жениха счастливая и наряженная Тлиха. В то время как его самого уже никто не ждет. Странное чувство досады, зависти и некоей обиды к живым полностью захватило его. Все-таки, несправедливо, что он умер так рано, не успев ничего совершить. Неправильно то, что его возлюбленная принадлежит другому. Невыносима невозможность предупредить учителя – недоверчивый к духам-доброхотам шаман и слушать не станет.

Ученик Крига еще раз задержал взгляд на мертвом сопернике и решительно кивнул собственным мыслям. За идею, пришедшую ему в голову, предки признают его навеки отверженным, он станет отступником и среди живых, и среди духов.

Что ж, пожалуй, так ему будет даже легче.

Убеждая самого себя, что это единственная причина того, что он собирается свершить, Гтын вселился в мертвое тело. Раньше, еще будучи учеником, ему доводилось смотреть глазами птиц и зверей, но

это

не шло ни в какое сравнение. Парень ощущал себя так, будто натянул чужое, не слишком удобное одеяние, тело слушалось с трудом, словно перепившего браги на весеннем празднике.

И, все-таки, он снова принадлежал Подлунному миру. Правда, весьма относительно, ибо тиньин, усопшие, ходили по грани двух миров, считаясь везде чужими.

Духи, вселявшиеся в мертвые тела, издавна слыли опасными противниками среди шаманов. Тиньин не дышали, не ели, не спали, большинство из них отличалось изрядной злокозненностью – бывало, они вырезали целые селения.

Что ж, в любом случае, Гтын не желает зла своим сородичам. Задумчиво проведя по покрытой запекшейся кровью ране, ученик шамана с удовлетворением обнаружил, что она исчезла. Да, тиньин действительно почти невозможно отличить от живых, по крайней мере, непосвященным.

Пройдясь по стойбищу, орк нерешительно остановился возле жилища Тлихи: желание увидеть девушку вновь перевешивало все доводы рассудка.

Но пока он мялся у входа, судьба опять его опередила.

– Грых, – встревожено спросила выглянувшая на шум орка, – что ты тут делаешь? Что-то случилось?

– Ничего. Просто мне захотелось еще раз тебя увидеть, – честно признался он.

– Правда? – счастливо улыбнулась девушка, одергивая подол расшитого цветными нитками ночного одеяния. Ему, Гтыну, она никогда так не улыбалась – с проснувшейся горечью заметил дух.

– Да, я соскучился.

– Знаешь, давай, заходи, – заговорщицки подмигнув, дочь вождя за рукав втянула жениха внутрь.

– Подожди, а как же каган? – неуверенно напомнил Гтын, оглядываясь вокруг. Глаза с трудом привыкали к полной темноте, язык еле ворочался, а от волнения оказалось невозможно дышать.

– У отца очередное полуночное бдение: вроде как опять какие-то неприятности со сторонниками мирного взаимодействия со светлыми. Глупцы не верят в Темного Учителя и не понимают, что свое надо выдирать из чужой глотки, рвать когтями и клыками, – с непонятным ожесточением закончила орка, на ощупь зажигая перекупленный у редких купцов светильник.

– Давай не будем о политике, – с трудом предложил ученик Крига. Как бы ему ни хотелось узнать новости, портить возможно единственный такой момент в своей жизни не хотелось еще больше.

– Конечно, не будем, – согласилась Тлиха, – главное, отца до утра можно не ждать, так что у нас с тобой куча времени.

Ее поцелуи пахли полынью и медом, а волосы дымом костров. Гтын осознавал, что поступает подло по отношению к любимой, но никак не мог оторваться от чужих губ.

Утро они встретили в одной постели, и орк понял, что ни о чем не жалеет и никогда не пожалеет.

Никогда и ни за что.

Миэль Абрахам

У первосвященника Нитриана никогда еще не было так тяжело на сердце, но, ради справедливости, следовало сказать, что за всю его жизнь ему еще не приходилось принимать настолько тяжелого решения. Ибо у Абрахама не оставалось другого выхода, кроме, как впустить в свой город древнее Зло.

Жители столицы будто взбесились, все чаще начали раздаваться крики о проклятии, наиболее слабые духом вопияли о том, чтобы склониться перед противником. Миэль не осуждал обвинителей: оказаться запертым в городе с жуткими и неуловимыми тварями было воистину страшно.

А ночные чудовища и вовсе лютовали: теперь они вырезали за ночь целые кварталы. В городе всю ночь горели огни, а наиболее бедные улицы, чьи обитатели не могли оплатить зачарованных светильников, от заката до рассвета жгли костры. Стража сбивалась с ног, но патрулирование Олиры ничего не давало: столкнуться с убийцами бравым стражам не довелось ни разу. Не то чтобы вояки сильно рвались в бой, но и избегать неведомого они не собирались – почти у каждого оставалась семья, нуждавшаяся в защите. Но проклятые чудища будто знали, где стоит появляться…

Абрахам пытался молиться, но молитвы не достигали Высокого Престола, или, может, Данан был слишком занят, чтобы ответить верному слуге. Как никогда чувствовавший себя древним старцем жрец обрывал кощунственные мысли, но они возвращались снова и снова.

А его любимый город постепенно сходил с ума… Казалось, еще чуть-чуть, и Темному не придется ничего делать: испуганные люди сами откроют ему ворота.

Надо было срочно что-то решать… И тогда миэль принял такое решение, за которое его будут проклинать сотни лет.

Они с гномьим послом уже долгое время сидели напротив, играя в гляделки. Продолжать тягостный разговор не хотелось никому, но и отложить неотложное было не в их силах.

– Прости, что ты собираешься делать? – Рндал настойчиво теребил роскошную бороду, сам того не замечая.

– Мы всегда были союзниками, – издалека начал Абрахам, присев на краешек стула, – именно поэтому я считаю своим долгом предупредить тебя о своем решении заранее.