Укрощение огня

– Настоящий шантаж. – Герцер невольно заинтересовался.

– Ну а чем занимались психотерапевты, да и священники, которые советовали навещать их каждую неделю? Психологи, правда, не могли дать людям такого облегчения, как священники, пока не начали понимать химических основ депрессии и других психологических проблем. И люди не жалели денег для священников. Смотри, предположим ты бы сейчас смог высказать кому-нибудь все, что лежит у тебя на сердце, и услышал бы, что будешь прощен, если сделаешь то-то и то-то, и если бы ты верил в это, неужели ты бы не сделал того, о чем тебя просили?

Герцер подумал, потом кивнул и сказал:

– Да, конечно. Если бы… конечно. Но все равно прошлого не исправить – что случилось, то случилось.

– Нет, но тебе стало бы легче. Именно на это были направлены поиски верующих. Человек принимал обет и либо выполнял его, либо погибал. И в том и в другом случае он получал прощение.

– Бог ты мой, – пролепетал Герцер. – В играх все по-другому.

– Да, но самое главное это то, что люди того времени действительно верили в силу исповеди. Так же как позже многие верили, когда им говорили, что они не виноваты в своих дурных поступках, дело в неправильном воспитании. В обоих случаях проблемы в основном гнездились в головах людей, и потому им становилось легче.

– При чем же тут я? – нервно спросил Герцер.

– Ой, Герцер, – рассмеялась Баст. – По-моему, в восточном Севаме не осталось ни одного католического священника. Тебе не повезло. Но вот что я тебе скажу: да, есть такие вещи, которые простить никак нельзя, но я ни за что не поверю, что ты совершил нечто подобное.

– А…

– Тихонько, любовь моя. Ты что, убил кого-то в гневе?

– Нет, но…

– Ты изнасиловал кого-нибудь? – осторожно спросила Баст.

– Нет, – помедлив, ответил Герцер.

– Хм… уже, кажется, горячо. За твоим «нет» стоит нечто большее. И я думаю, что понимаю, в чем твои проблемы; хоть я и не психолог, зато все знаю о сексе и извращениях.

– Что? – рассмеялся Герцер.

– Просто покажу тебе кое-что и объясню, – ответила Баст, внимательно следя при этом за Герцером. – Попробую угадать: сексуальные фантазии, изнасилования и прочее, так?

– У-у-ух, – вспылил Герцер. – Баст!

– Маленькие девочки?

– Баст!

– Кнуты и цепи? Малышка Красная Шапочка?

– БACT!

– Это все в порядке вещей. – Она вдруг посерьезнела. – Многие мужчины мечтают стать Большим Плохим Волком, и это нормально, покуда ты знаешь, как, когда, где и что нужно делать. Именно этому, дорогуша, я тебя и собираюсь научить.

– Ты смеешься. – Герцер нервно теребил шкурку белого горностая.

– Вовсе нет. Не могу поверить, что в наше время ты довел себя до такого ужасного состояния из-за каких-то доминантных фантазий! – И Баст даже фыркнула. – Признаюсь, я не очень гожусь на такую роль, но знаю, что нужно делать. Иногда мне это даже доставляет удовольствие. Она внезапно смущенно улыбнулась, опустила голову и искоса снизу вверх посмотрела на него, прижав обе руки к груди. – О господин, вы такой большой и сильный, – совсем по-детски произнесла она и невинно улыбнулась. – А я заблудилась. Не могли бы вы провести меня через лес?!

Герцер побагровел, а половой член напомнил о себе – видно, Баст попала в точку.

Вдруг она взяла его за подбородок и совершенно серьезно продолжала:

– Смотри мне в глаза, Герцер Геррик. Зло исходит не от твоих чувств, потому что они вполне естественны. Может, как-нибудь я попробую выяснить, откуда и отчего они берутся. Но пока что довольно и этого. То, что испытываешь ты, так же естественно, как дыхание. Все дело в том, как ты себя поведешь, вот тогда и решится, станешь ты героем или злодеем. Позволь спросить тебя, но, когда будешь отвечать, смотри мне прямо в глаза. Если бы ты и вправду нашел в лесу такую девочку – молоденькую, наивную, совершенно одну, что бы ты сделал?

Герцер долго напряженно смотрел в глаза Баст, хотя ему очень хотелось отвести взгляд в сторону.

– Отвел бы ее назад в селение, – наконец, едва вздохнув, ответил он.

– Ай-яй, и еще жертвовал бы собой, придись встать на ее защиту, – поддакнула Баст. – Несмотря ни на что.

– Но я ничего не мог тогда поделать!

– Ш-ш-ш-ш. – Баст прижала палец к его губам. – Это уже совсем другое дело. Прошлого не исправишь, но раны можно залечить. По крайней мере, большинство. И в твоем случае это возможно. Но для этого очень важно, что будешь делать ты, Герцер Геррик. И ты это знаешь, не правда ли?

– Да. – Он снова опустил взгляд.

– Тогда пошли дальше. – Она улыбнулась. – Похоже, мне придется много поработать. Ты сильно устал в пути. Уверен, что готов идти со мной дальше? – Она кокетливо подмигнула и смущенно прикрыла руками грудь. – О господин, я купалась, а теперь никак не могу найти свою одежду!

– Ради вас, миледи, – Герцер поднял глаза, полные слез, к небу, – которая молода, как воздух, хотя и стара, как деревья, я всегда ко всему готов!

– Вижу-вижу! Как галантно! Давай же посмотрим, что у нас получится на этот раз, доблестный рыцарь! – Она схватила маленькое полотенце, прикрыла им грудь и с испугом посмотрела на него. – Пожалуйста, господин, я одна-одинешенька, а вы такой большой!

– Прекрасная Дама, сжальтесь! – простонал Герцер.

– Ага, значит, ты наслышан обо мне, – хихикнула Баст. Больше они не разговаривали.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Даная сидела на кухне и разбирала травы. Она знала, что кое-какие из них обладают целебными свойствами, но только и всего. В некоторых книгах Эдмунда немного говорилось о целебных растениях, поэтому она достала все, что смогла. Когда появилась Шейда, Даная растирала в порошок щавель.

– Даная, – приветствовала ее Шейда.

Ступа и пест полетели через комнату, и пест, ударившись о твердую каменную стену, разломился пополам; сама же Даная чуть не потеряла сознание.

– Не делай этого!

– Извини, – ответила аватара. – Я не подумала.

– Извинения не помогут, сестричка, – с горечью сказала Даная.

– И все равно извини, – настаивала Шейда. – Знай я, что все так быстро разлетится вдребезги, придумала бы что-нибудь.

– Спасибо, сестра, – огрызнулась Даная. – Всего-навсего надо было послать аватару присмотреть за мной. Разве это так уж невозможно?

Аватара вздохнула и покачала головой.

– Оглядываясь назад, можно сказать, что нет, но в тот момент я… я была так занята. И потом, я ведь говорила тебе уже: я никак не думала, что беспорядки начнутся так скоро. Люди такие…

– Больные, – подхватила Даная. – В глубине души мы настоящие звери, сестренка, а ты этого так и не поняла. Или, по крайней мере, не усвоила. Думаю, что и я не осознавала этого, пока не столкнулась с Мак-Кейноком.

– Что ж, для меня это было хорошим уроком, – заметила Шейда. – А теперь я слышу подобные рассказы отовсюду. Только из тех городов и селений, с которыми я имею связь, мне сообщили о четырех тысячах трехстах двадцати случаях насилия. А те области, которые не докладывают нам, – там положение еще хуже. Иногда я даже думаю, Даная, что, может, лучше признать свое поражение, учитывая, во что превратился мир. И каково в этом мире женщинам…

– Женщины в течение многих веков вынуждены были мириться с таким же отношением, – ответила Даная. – И пожалуйста, не выплескивай на меня свои проблемы. Я уверена, что ты не просыпаешься в холодном поту по ночам и не видишь прямо перед собой лица Мак-Кейнока. А иногда и кое-что похуже.

Шейда помолчала, потом вздохнула.

– Даная, я могу… как бы это сказать… Ты можешь освободиться от всего этого. От ночных кошмаров.

Даная подумала, потом покачала головой.

– И ты готова сделать это для всех женщин?

– Со временем, наверное, да, – не сразу ответила Шейда. – Энергии на это уйдет не больше, чем на подобный разговор.

– Нет, – снова подумав, ответила Даная. – Это не решение проблемы. Со мной все в общем-то в порядке, вот разве что ночные кошмары. Но и это пройдет. Иначе быть не может.