Сосуд (СИ)

— Где я?!

— Мы у меня в покоях, Кьяра. Не беспокойся, волноваться ни к чему, да и весьма вредно в твоём состоянии, — я почувствовала, как Рихард сел на кровать, рядом со мной. Странно, но я ощущала волну беспокойства с примесью какой‑то затаенной нежности, что исходила от него. Во мне зрела уверенность в собственной… неприкосновенности?! Откуда эта невероятная, чудовищная правильность ситуации — я на постели и он, рядом, держащий меня за руку?!

— В моём состоянии?!

— Да, малыш. Пока я до конца не уверен, но нечто похожее я уже наблюдал. Хотя, это больше смахивает на безумие…

— Рихард, мне… мне хотелось бы знать, — мои веки отяжелели и уже по собственной воле не желали подниматься, потому я прибывала в милостивой тьме. И пусть. Встречаться взглядом с магом не хотелось.

— Понимаешь, моя девочка с секретом, но… похоже, что у тебя было… истощение магических сил. Сил, которых раньше у тебя я не замечал, — задумчиво протянул герцог.

Дернувшись всем телом на кровати, я попыталась одновременно открыть глаза и встать, получилось только первое:

— Что?! Каких сил?! Я же совершенно пуста! Я обыкновенный человек!

— Спокойно! Тише — тише! — меня снова уложили. Хмурый и чем‑то озадаченный Рихард поспешил поделиться своими наблюдениями:

— Во — первых, ты никогда не была обыкновенной, и это правда, иначе рядом со мной тебя бы попросту не было, — мне что, посчитать это комплементом?! — Во — вторых, способности твои к магии имеют лишь опосредованный характер, я бы сказал это смесь эмпатии, предрасположенности к невероятному умению сопереживать и ощущать эмоции иного существа, и… телепатии, способности передавать их. Что весьма сложно. Да, скорее всего это что‑то родовое. Дар, если быть точнее.

— Боги, только не это! Нет, слишком рано! Такого не может быть! Не — е-ет! — я стонала в голос, отчаянно отбрасывая единственную возможность объяснить всё то, о чем говорил герцог, — Нет, нет и еще раз нет! Я не верю, не могу… она не могла!

— Кьяра, о чём ты?! Чему ты не веришь?! — меня приподняли на постели и стали утирать слёзы, градом катившиеся по щекам, — Почему ты плачешь?!

— Рихард, она умерла! Умерла — а-а! — я цеплялась за него, ощущая в герцоге безусловную поддержку и силу, то, чего мне так не хватало в эту минуту, — Боги, как же так?! Бедная мама! А Тиана?!

— Кьяра, объясни же мне, наконец?! — рык Рихарда привёл меня в чувства.

— Моя мачеха, Тайя, её больше нет! Она — умерла… — с тоскою произнесла я, — А я только узнала её, только поняла. Моя несчастная мама, наверное, в страшном горе, её последняя опора, ушла в мир иной. И Тиана, моя сестрёнка, она же еще совсем не готова, совершенно не знает жизни… Мне нужно домой!

— Кьяра, нет! Ты никуда не поедешь! Ты же не знаешь наверняка! Откуда эти странные мысли?!

— Дар, Рихард! Знать, что на душе у близких к тебе людей, переживать их чувства, как свои собственные — это дар, что обещала мне Тайя, но только после её смерти…

Тишина заполнила спальню герцога. И только мои прерывистые всхлипы изредка нарушали её.

— Кем она была, до того, как попала в ваш лес?! Ну же!

— Она была избранной… в жрицы, которой пророчили стать Оракулом Айоры, — смиренно прошептала я, нет смысла хранить тайну Тайи, как нет и самой её владелицы.

— Так, значит, тебе достался один из даров, что дочерей своих, в чьих жилах течет кровь прямых потомков богини, наградила Создательница?!

— Я как‑то не думала об этом, но… да, — неуверенно протянула я.

— Что ж, Кьяра, твоё счастье, что я уничтожил медальон, и ты стала невидима для Ока Айоры, иначе…

— Иначе что?!

— Иначе, моя хорошая, тысячи магов и жрецов, как свора гончих, загоняли бы тебя до тех пор, пока ты не согласилась бы стать одной из слуг богини! И поверь, большинство из них действуют весьма грубо! Вот так‑то, моя маленькая! — и мой подбородок приподняли, чтобы лучше рассмотреть выражение моего лица, — Храни в секрете свой дар, эмпаты опасны, и те, кто ими не обладают, желают от них избавиться. К тому же ты умеешь передавать свои мысли и чувства, а это опасно вдвойне. Да. Ты неопытна, и тем не менее.

— Рихард… мне стоит опасаться… тебя?! — затаив дыхание, я ждала ответа. Ждала, обострив все свои чувства.

— Нет, малыш! К чему задавать такой вопрос?! — и герцог рассмеялся, но как‑то горько, — Тот, кто по твоему желанию не убил одного из самых опасных существ этого мира, из страха сделать тебе больно, не будет пытаться уничтожить тебя. Обладать тобой, это — да! Но убить?! Невозможно.

— Ри…

— Молчи, девочка. Ты знаешь. Теперь ты всё знаешь. Всё, что у меня в сердце. Но говорить об этом не стоит. Я не столь милосерден и терпелив, чтобы мне напоминали о моих слабостях… так часто. А теперь спи. Тебе нужен сон.

— Рихард, пожалуйста, ты же можешь… как‑то узнать, что случилось в Приграничье. Правда ли, что Тайя… — я так и не смогла договорить, горло сдавило спазмом.

— Я тебя понял. Хорошо. Я это сделаю. Но чуть позже. День, может два. Я всё узнаю. Подождешь?!

— А у меня есть выбор?! — горестно вздохнула я, — И еще…

— Малыш, хватит! Тебе нужен отдых. Очень нужен.

— Но… я хотела узнать… как там мальчик?!

— Ты хотела сказать 'мрар'?! Он в порядке, более — менее. Элжбет взяла его под своё крыло. Конечно, после некоторых сдерживающих его силу заклинаний.

— А — а-а…

— Жить будет и этого довольно! Спи!

На этом магический сон накрыл меня тяжелым пологом.

Я бегу по ледяной пустыне, и злой Северный ветер бросает колючий снег мне в лицо. Пар, вырываясь клубами из моего рта, искристыми иглами осыпается вниз. Мне больно. Мои лёгкие в агонии. Израненные руки кровоточат, но продолжают сжимать окровавленный комок шерсти, замотанный в тряпьё, уже достаточно покрытое инеем. Мне хочется остановиться. Перевести дух. Отчаянно хочется, но нельзя. Я знаю, что за мной погоня. Адские мёртвые псы преследуют меня по пятам, ведя за собой своих хозяев. А они несут только смерть. Хрустящий пласт снега проваливается подо мной и, споткнувшись, я падаю, роняя драгоценную ношу. Свёрток скользит по насту, а я в ужасе замираю. И вот он зашевелился. Стремительный рывок, и я ползу к нему на животе, боясь проломить хрупкий настил подо мной. С хрипом и стоном, я поднимаюсь на колени, щурясь от жалящего света. Еще немного и я снова бегу, прижимая к сердцу то, в чем смысл всей моей жизни. Её ручки холодны, а щечки порозовели от мороза, но маленькое сердечко бьётся сильно и уверенно. Мой секрет. Моя тайна. Моя Рианон.

Некая сила подбросила меня на кровати. Я проснулась, будто вынырнув из реки. Глотая такой вкусный воздух, я растерянно озиралась по сторонам.

— Кьяра, что случилось?! Кошмар?! — Рихард стремительно подошел ко мне, отбросив пожелтевший свиток на ближайший столик.

— Да… нет… не знаю! — я всё еще не могла привыкнуть к тому, что окружавшие меня вещи были мне не знакомы. Мебель и гобелены были выдержаны в тёмно — зелёных и коричневых тонах, что создавало несколько гнетущую обстановку, если бы не одно 'но' — пол и стены были тёплого орехового оттенка.

— Может, горячего вина с пряностями?! Тебя всю трясёт! — мужские руки растирали мои озябшие плечи.

— Нет. Просто… обними меня, пожалуйста, — не знаю почему, но присутствие герцога, его прикосновения не просто успокаивали меня, в некотором роде, они были мне необходимы.

— Иди сюда, — и я потянулась к нему. Подхватив меня, Рихард вернулся к мягкому креслу, в котором, по — видимому, и коротал этот вечер, разбирая документы и письма, пока я не отвлекла его внимание на себя.

— Вот так, — мои ноги укрыл пушистый плед, а грудь и руки мужчины стали мне опорой, — Удобно?!

— Да… спасибо! Тепло, — и я еще раз вздрогнула, прежде чем расслабиться в объятиях герцога.

— Сейчас зажжем камин и… пустим туда твою маленькую знакомую, саламандру, — Рихард щелкнул пальцами, и на горке дров за кованой решеткой камина заплясало пламя, — Кажется, кто‑то любил с ней играть, а?!