Триумф душ

В первое мгновение прорицательница решила, что этот долговязый южанин подшучивает над ней. Но за время изнурительно долгого возвращения в Лаконду она лучше узнала всех четверых. Среди своих необычных спутников Этиоль выделялся невозмутимостью и какой-то простодушной серьезностью. За все это время он ни разу не пошутил, не рассмеялся, никого не передразнил. Так что, может быть, он и сейчас говорит серьезно?

Она не стала долго медлить с ответом.

— Я хочу вернуться в Эль-Ларимар.

Эхомба кивнул.

Симна, стоящий в окружении придворных, замер. В его глазах отразилось понимание. Он положил руку на рукоять меча и начал отступать к ближайшей двери.

Сказать, что семейство Темарил было обрадовано ее заявлением, значит, очень грубо приукрасить действительность. Все принялись шумно возражать, начали сцеплять руки, чтобы выстроить перед ней непроходимый барьер, кто-то потребовал вызвать солдат. Эхомба принял во внимание, что перед ним были мирные люди, ее земляки, и с минимальным ущербом для подданных Лаконды, при поддержке друзей вырвался из страны. Несмотря на то что меч из небесного металла был утрачен в сражении с Химнетом, у него еще оставалось копье с наконечником из акульего зуба, которое легко разгоняло врагов. В тех же случаях, когда его воздействие не давало результата, он использовал содержимое своего дорожного мешка, который казался бездонным.

На «Грёмскеттер» им попасть не удалось, так как корабль отправился из Хамакассара вверх по реке Эйнхарроук, однако путешественникам повезло, и они сумели договориться с капитаном легендарного трехмачтового «Уорбета». Слухи в портах разносятся быстро, так что капитан «Уорбета» уже был наслышан о подвигах Эхомбы и его друзей. За несколько оставшихся камешков из мешочка пастуха он согласился переправить путников через Семордрию.

Покров печали, лежащий на замке Химнета, был тотчас сброшен, едва до Эль-Ларимара докатилась весть о возвращении прорицательницы Темарил. Подавленный, потерявший надежду правитель встретил их в своих апартаментах. Встретил без доспехов, взволнованный до такой степени, что едва сумел встать им навстречу. Химнет обнял любимую женщину, которую уже и не мечтал увидеть вновь, а она ободряюще улыбнулась, заглянула ему в глаза и погладила его по уродливому лицу.

В течение своей долгой и вряд ли образцовой жизни Химнет Одержимый встречал много такого, что привлекало его любопытство; еще больше — такого, что будило в нем ярость. Но смущение он испытывал редко (если вообще когда-либо испытывал).

— Ты привез ее назад, — сказал он Эхомбе. — Ты пересек полсвета, чтобы забрать у меня жену, а затем повторил тот же путь, чтобы вернуть ее. Зачем?

— Я выполнил свои обязательства по отношению к умирающему воину. Я больше ничего ему не должен. У нее, — пастух кивнул на Темарил, — доброе сердце. За то время, пока мы добирались до Лаконды, она стала менее властной и более человечной. Хотя на сей раз я не давал обета, но при сложившихся обстоятельствах просто был вынужден пообещать, что выполню одно ее желание. Она пожелала вернуться к тебе.

Химнет мягко отстранился от супруги.

— Знаешь ли, — объявил он, — а в моем положении ничего не изменилось. Меня все так же называют Химнетом Одержимым, и я по-прежнему являюсь господином центрального побережья и всего Эль-Ларимара. Верховным правителем этой части мира.

— Знаю. — Эхомба загадочно улыбнулся. — Теперь я могу надеяться, что ты будешь лучше управлять своими подданными.

Этиоль Эхомба и его друзья покинули богатый дарами природы, но стиснутый страхом край. После долгого и трудного путешествия они наконец добрались до западного побережья Семордрии. В Дороне пришлось подождать, пока удалось найти храброго капитана, который согласился не только пересечь Семордрию, но и, минуя устье Эйнхарроука, доставить пассажиров как можно дальше на юг, поближе к маленькой деревушке, расположенной на пустынном океанском берегу.

Сразу после высадки Хункапа Аюб объявил, что ему пришло время расстаться с друзьями, и после опечалившего всех прощания он покинул их.

Симна попрощался с ним в красочных выражениях, не забыв похвалить себя и прибавить парочку своих непременных шуточек. Огромный черный кот рыкнул что-то неразборчивое и дружески протянул лапу. Они даже словом не обменялись. Чтобы понять друг друга, им не требовались слова, это было ясно даже Симне, ведь многое было пережито вместе, а для того чтобы выразить любовь, вполне достаточно взгляда или жеста. Или рычания… Расставшись с Хункапой, левгеп и Симна отправились вместе с Эхомбой. Северянин при каждом удобном случае не забывал напомнить пастуху об обещанных им сокровищах.

После долгих и многочисленных приключений, о которых сейчас не к месту вспоминать, трое путников добрались до торгового города Аскакоса, откуда уже было рукой подать до маленькой деревушки на южном берегу Семордрии.

Возвращение домой было для Эхомбы самой лучшей наградой за все мытарства. По сравнению с этим все знания, весь опыт, которые он приобрел за время долгого и трудного путешествия, не значили ничего. Это было его сокровище. Дети Эхомбы очень вытянулись за это время. Нелетча, как обычно, взяла его за руку, Даки встал рядом, и у Этиоля перехватило дыхание от наплыва чувств.

Миранья, как и другие жители деревни, приветливо встретила товарищей Эхомбы и оказала им достойный прием. Несколько дней жители маленькой деревушки праздновали возвращение земляка. Симна ибн Синд, свидетель и участник похода, многоречиво рассказывал о героических деяниях, которые им пришлось совершить.

В один из таких вечеров, пока северянин торжественно повествовал об опасностях Семордрийского океана, Эхомба присел рядом с черным левгепом. Большой кот наелся досыта и теперь подремывал, по обыкновению не обращая внимания на детишек, которые хватали его за гриву и играли с кисточкой на хвосте.

— Чем займешься? — спросил его Эхомба. — По сравнению с теми расстояниями, которые нам пришлось преодолеть, до степей, где мы когда-то встретились, не так далеко.

— Действительно, недалеко, — согласился кот. — Но и не близко. Не знаю. Хуже нет думать на полный желудок.

Эхомба кивнул.

— Наши стада велики, — сказал он, — и требуют постоянной заботы. На холмах, где они пасутся, полным-полно хищников. Такой помощник, как ты, пригодился бы тем, кому приходится их отгонять.

Алита некоторое время молчал, затем ответил:

— Ты спас мне жизнь, но больше я ничем тебе не обязан. Долг оплачен сполна.

— И даже с избытком, — охотно согласился Этиоль. Некоторое время они прислушивались к звукам праздника. Потом огромный кот произнес:

— Среди тех хищников, которые нападают на ваши стада, есть кошки? Ну, похожие на меня?

— Не сосчитать, — не раздумывая ответил Эхомба. — Львицы и самки гепардов, лоснящиеся леопарды и смилодоны с длинными клыками.

— До вельда так далеко топать… — Алита протяжно зевнул. — Ты хочешь поручить мне стадо — и при этом поверишь, что я не буду есть ваших овец?

Пастух положил подбородок на сложенные руки и долго смотрел вдаль. Потом он пожал плечами.

— В пути я доверял тебе не то что корову — жизнь. Кроме того, те, кто помогает приглядывать за стадом, получают, естественно, свою долю.

— И я буду волен уйти, когда придет время?

Эхомба внимательно взглянул на своего огромного когтистого друга.

— Я никогда не попрошу другого о том, о чем не готов попросить себя.

Левгеп фыркнул. Это была его манера отвечать кратко, не тратя лишних слов.

Утром на северной окраине деревни Симна ибн Синд нос к носу столкнулся со своим другом. Под впечатлением от игры податливых одеяний, прикрывающих тела юных девушек, что явились к источнику за водой, меченосец сперва испытывал некоторое смущение и никак не мог начать разговор.

— Давай, дружище, — помог ему Эхомба. — Выкладывай. Что у тебя случилось?

— Понимаешь, братец, не хотелось бы обижать тебя и твоих гостеприимных земляков, у которых есть все, что необходимо мужчине, но…