Вор и убийца (СИ)

Я посмотрел на возвышенность, с которой мы спустились. Низкая и плоская, сточенная временем почти до уровня земли скала. Давно заросшая, с обнажившимся голым камнем у перекрестка дорог. Ветер сметал снег у края скального выступа. Не видно ни тропы наверху, ни следов нашего пребывания.

Светало на глазах. Мы спешно двинулись по дороге, вышедшей к перекресту у старого дуба.

- Часто ли здесь висят грабители и воры? - спросил я Томаса Велдона, надеясь услышать что-нибудь, что также позволит уязвить церковника.

Лаконичный ответ разочаровал:

- Нет.

- После эльфийского проклятья в Загорье не оставляют мертвецов под открытом небом, - пояснил отец Криг. Он снова тяжело дышал, однако, влекомый под руку Брендоном, шел вровень с остальными.

Под открытым небом? Еще бы! В Сумеречье покойнику запросто взбредет в голову прогуляться под луной, а виселицы нужны как раз для острастки. Дабы повешенные поболтались на виду неделю-другую, а то и месяц. Но кому нужны мои измышления? Все смотрели только под ноги.

Не теряя драгоценное время на пустые разговоры, мы ступали дальше.

Утро выдалось тихим, мороз спал, потянуло сыростью. Судьба благоволила нам: оттепель уберет оставленные следы вместе со снегом, однако белый покров пока лишь только намок. Мы поспешали за Велдоном. Я ловил себя на мысли, что постоянно вслушиваюсь в безмолвие, окутавшее дорогу, даже потянулся к магии. Но улавливал только звук шагов по снегу да дыхание инквизиторов, Ричарда и Брендона.

- Сюда, - отец Томас свернул на дорожку, вильнувшую от тракта в лес.

На узкой дороге с трудом могли бы разъехаться две крестьянские подводы. Деревья сразу подступили к обочине. Лес вокруг рос густой, стволы и кустарник теснились плотно. Рассвело окончательно, а ночью тут было бы очень не по себе. Только день для нас не менее опасен. Физиономия бредущего рядом Тейвила выражала явное беспокойство. Барон вспомнил орочьи разъезды, пробормотал что-то неразборчивое на их счет и сплюнул на снег.

Почти сразу, как торговый тракт скрылся за деревьями, лес расступился. Теперь по левую руку от дороги потянулась череда полей. Обработанная земля под снежным одеялом уходила вдаль и растворялась в утренней дымке. Где-то поблизости должно быть крупное село или усадьба лорда, а значит и огсбургские гарнизоны.

- Как на ладони, - с досадой произнес я.

Барон разродился солдафонской бранью.

Велдон смерил нас холодным взглядом. Его задевало столь явное проявление сомнений в правильности выбранного им маршрута.

- Почти пришли, - сухо сказал он и махнул рукой куда-то вперед. - Хутор. Я его уже вижу.

Кажется, и впрямь что-то темнело.

- А вдруг там имперцы? - я решил задать несколько вопросов, пока еще не оказались в глубине открытого пространства. В своем ли уме церковник? Куда он нас тащит?

- Нет там никого, - с уверенностью сказал Велдон.

- Откуда вам знать, святой отец?

Инквизитор опустил голову и глубоко вздохнул, намереваясь отчитать зазнавшегося вора.

- Слушайте отца Томаса, - в разговор вступил старый монах. Он снова слегка пошатывался и опирался на угрюмого Брендона.

- И все же, - поддержал меня Тейвил, но говорил он гораздо учтивей, - почему вы оставляете без внимания наши опасения?

- Хутор слишком мал, чтобы взять на постой даже десяток человек, - Велдон ожег взглядом. - Но там есть скрытый от посторонних взгляд подпол, где переждем поиски. Хозяин хутора не просто лесник, его прошлое темно, но он крайне обязан Матери Церкви и лично мне.

Я хмыкнул. Очевидно, на хуторе поживает старый контрабандист. Захотелось вставить несколько словечек про то, что прошлое не оставляет людей, чье ремесло схоже с воровским. Только смолчал, больно яростно Велдон смотрел на нас.

- Когда поиски улягутся, Пол Губошлеп уведет нас от Бранда звериными тропами, - продолжил инквизитор. - Есть еще вопросы?

Так и чесалось узнать, чем же бывший бандит обязан столь ревностному служителю Церкви, как Томас Велдон, однако первым заговорил лейтенант.

- Пол Губошлеп, - медленно проговорил новое имя Ричард, словно бы запоминая. - Так зовут хозяина хутора?

- Да, - отрезал отец Томас, - и на том довольно с расспросами. Дорого каждое мгновение.

Инквизитор направился в сторону хутора, не удосужившись посмотреть, последовали ли мы за ним. Старый отец Криг заковылял следом при помощи громилы Брендона. Переглянувшись, я и барон двинулись за ним.

- Будем считать, что объяснениями отца Томаса мы удовлетворены, - обронил Ричард. Правда, невеселое выражение его морды говорило об обратном.

Темно-серое пятно постепенно вырастало в небольшой хутор у опушки леса. Ближе к срубу лес, шедший по правую руку от дороги, уходил в сторону и огибал строения в полусотне шагов от высокого забора, а сама дорога уходила дальше и скрывалась из вида, обходя деревья.

Подворье из серых бревен срублено на здешний манер, с глухим высоким частоколом и общей крышей, накрывшей дом и весь двор. Приближались к хутору мы теперь настороженно. Раскрытые настежь ворота, печная труба без дымного столба и отсутствие намеков на жизнь внутри частокола говорили об опасности. Особенно в Загорье и тем более после ночной поры.

Шли, растянувшись цепочкой из трех человек. Тейвил посередине, Брендон и я с боков. Несмотря на яростный протест барона, монахи ступали в паре шагов позади, вновь шепча свои молитвы. Доводов, что безоружным к хутору соваться не след, они не услышали да и не хотели слышать. Брендон держал взведенную аркебузу и по обыкновению был молчалив как рыба. В руках Ричарда и у меня по паре пистолей.

Я проклинал судьбу. Делая шаг за шагом, ждал, что за частоколом закричат, раздастся стрельба. Чувствовал себя солдатом на поле брани, отважно и глупо шествующим на вражьи пули. Нет, это даже не морской бой, здесь нет борта, за которым укроешься от аркебузы. Мы сближались с забором, сердце колотилось все сильнее.

Однако хутор оказался пуст, в крытом просторном дворе ни души. Позвав Брендона, барон зашел в небольшой дом, чье крыльцо располагалось напротив распахнутых ворот. Ступени из толстых досок поднимались к двери сеней - невысокой пристройки к стороне сруба, смотревшей на двор парой маленькой окошек, в локоть шириной и столько же в высоту. Как во всяком скромном крестьянском хозяйстве окна затянуты бычьим пузырем. Ставни распахнуты.

Монахи остановились под левым окном, а я направился проверить две другие пристройки к дому. В пустом коровнике пахло свежим навозом, но скотину отсюда увели. В наполовину забитом сеном сарае также никого. Я вернулся во двор. Тейвил был уже здесь, по его знаку Брендон занял место у ворот. Так, чтобы не высовываться и при этом держать дорогу и поля под приглядом. Как-то незаметно офицер начал прибирать руководство в нашем маленьком отряде. По меньшей мере, я и инквизиторский громила сейчас слушали его команды.

- В доме бардак, все выпотрошено, - подвел итоги осмотра барон, засовывая оружие за пояс, - и никого. Печь едва теплая, хозяев нет. Хутор ограбили не далее как вчера. Что теперь, святой отец?

- Здесь жил лесник и девочка... Его дочка... Девочка... Девушка четырнадцати лет от роду... - сбивчиво произнес Велдон. Мне показалось, что инквизитор чрезвычайно взволнован.

- Нет никого, - повторил Тейвил. - Ни людей, ни следов крови. Вполне возможно, что они живы.

- С вашего позволения я поднимусь в дом, - тихо произнес старик, выглядел он выжатым до предела, - присяду там.

Я тоже намеревался пойти в дом. Чертовски хотелось есть, вдруг внутри найдется что-нибудь съестное.

- На дороге телега, - сообщил Брендон.

- Сколько людей? - вмиг подобрался Тейвил.

- Один.

- Кого там несет! - раздраженно воскликнул барон.

Один человек для нас не угроза, но лишние глаза не нужны. Ричард и Брендон пошли к воротам, офицер осторожно выглянул наружу. Я же направился в дом, куда вслед за стариком поднялся и отец Томас.

- Купец! - окликнул Тейвил. - Проследи, чтобы печь не затопили.