Стальной рассвет. Пески забвения (СИ)

Сиурд Тувлер одержавший блистательную победу не стремился сразу вернуться в Пиерон и продолжал контролировать восточные земли Колмадора, собирая новые силы, чтобы вести на родной Аджер. Он отдавал всё время на создание ещё одной армии из соотечественников, готовых идти войной на свою родину и возвести на трон предводителя способного опять объединить Аджер, разрываемый своевольными вельможами.

Право стать наместником он, как и обещал, предоставил Перегнеру Гермуту. Барон дал согласие, чтобы тот разбил колмадорийцев и тем самым доказал, что сможет править вассальной вотчиной.

Дворянин прекрасно понимал, ему представился великолепный шанс изменить жизнь, поэтому к сражению готовился весьма серьёзно, сознавая, что колмадорийцы не из тех, к кому можно относиться с пренебрежением, одержав всего одну победу, пусть даже столь блистательную. Несмотря ни на что, перед ним серьёзный противник.

Отказавшись от фаланги, он предпочёл построение легионами. Более того, впервые в сражении планировалось использование боевых слонов. Животных доставили морем из Нермутана купцы. Им заплатили золотом, прихваченным из Пиерона.

Там же в Нермутане было приобретено оружие и доспехи для нового войска, выписаны наёмники, взявшиеся за обучение аджеронов иной тактике боя.

К середине лета колмадорийцы спешно сумели собрать новое ополчение, вооружить его и чему-то обучить с помощью всё тех же наёмников из Альгамра. В этот раз войско возглавил ещё один приближённый юного Саорлинга — Квед Гремтон. Более двадцати лет назад знатный вельможа не захотел прислуживать новым властителям и удалился в свои владения.

Сорокалетний полководец тоже помнил Атуала Третьего Саорлинга, с кем ещё юношей принимал участие в нескольких сражениях против аджеронов. Когда появился наследник, Гремтон не колеблясь, признал его и вступил в ряды повстанцев.

По приказу Эрла Сура он повёл новое тридцатипятитысячное войско.

Враги встретились у небольшого городка Месинны.

Ранним утром оба полководца вывели из лагерей и построили войска.

Военачальник колмадорийцев на левом фланге разместил конницу, на правом поставил профессиональных наёмников. Середину заняли тяжеловооружённые легионы, но линия пехоты не была сплошною: между манипулами остались промежутки.

Ближайшую к неприятелю часть этих проходов Гремтон заполнил лёгкой пехотой и распорядился: когда в атаку пойдут слоны, пехотинцам расступиться, освободить дорогу и метать дротики с обеих сторон одновременно. Он призвал соотечественников, что в подавляющем большинстве никогда не видели столь огромных животных, не бояться. Выглядят они устрашающе, но поразить их можно. За каждое отрезанное ухо слона полководец обещал отсыпать серебра по весу этого уха. Столь щедрая награда воодушевила воинов взиравших со страхом на исполинов.

Слонов Перегнер Гермут выставил впереди строя. Первую боевую линию сразу за ними образовывала лёгкая пехота. Во второй линии стояли легионы тяжеловооружённых пешцев. Фланги аджеронов прикрывала конница.

Военачальники произнесли речи, воодушевляя своих людей на битву.

Аджеронам сулили тучные поля и рабов из колмадорийцев.

В свою очередь колмадорийцам говорили о свободе.

Они, воодушевлённые, огласили окрестности таким рёвом и гудением рогов, что слоны перепугались, повернули и кинулись на своих.

Столь неожиданное поведение животных придало колмадорийцам ещё большей отваги, наёмники на правом фланге вклинились между пехотой и конницей аджеронов, обнажив его.

Впрочем, нескольким погонщикам удалось направить своих слонов на противника. Животные, отчаянно трубя, ураганом ворвались в ряды колмадорийцев, топча их. Но лёгкая пехота сумела исполнить приказ военачальника и засыпала слонов дротиками и копьями, и они помчались назад, топча уже своих, обратив в бегство конницу на левом фланге.

Оба фланга аджеронов лишились конного прикрытия ещё до начала правильного пехотного сражения, оказавшегося для них неудачным с самого начала.

В середине у колмадорийцев стояли легионы тяжёлой пехоты, легковооружённые воины занимали только промежутки между ними. Справившись со слонами, они с дружным рёвом смяли лёгкую пехоту аджеронов.

Те побежали в свою вторую линию, но тяжеловооружённые пешцы, опасаясь нарушить собственный строй, не приняли бегущих под защиту. Тесно сплотившись, они отбросили отступающих на свои фланги. Тех же, кто упорствовал и всё-таки старался прорваться, убивали без всякой жалости.

В результате всё пространство перед второй линией оказалось загромождённым трупами и оружием до того густо, что наступление колмадорийцев остановилось. Воины спотыкались о мёртвые тела и поскальзывались в лужах крови, знамёна заколебались, боевой порядок распался.

Предводитель колмадорийцев приказал отступить и переменил построение. Вторую и третью линии он отвёл на фланги, потому что, бестолково нажимая на первую линию, они ничем не помогали и только увеличивали смятение. Раненых полководец отправил в тыл.

Вот тогда и вспыхнул настоящий бой одинаково вооружённых равных противников. Но колмадорийцы оказались бодрее духом — ведь они уже обратили в бегство слонов, разогнали конницу и истребили лёгкую пехоту.

В этот день аджеронское войско полегло почти полностью. Не выдержав позора, его военачальник Перегнер Гермут вонзил меч в сердце, навалившись грудью на острие клинка.

Так колмадорийцы отомстили за поражение у Трасимского озера.

Сразу после битвы победители захватили и разграбили лагерь побеждённых и с грузом добычи вернулись в свой лагерь, отправив с радостной вестью гонцов к молодому Саорлингу. Он без промедления прибыл на место сражения, приведя с собой ещё сорок тысяч воинов.

Прознав о поражении войска, Сиурд Тувлер пришёл в бешенство и приказал казнить всех спасшихся бегством и явившихся с повинной. Этот суровый поступок был оценён поникшими соотечественниками. Расправа показала, бежать — значит умереть в любом случае. Надо побеждать. К походу на Аджер была готова шестидесятитысячная армия. Вновь отказавшись от мысли воевать трон, пока в тылу есть непобеждённые колмадорийцы, барон повёл войско навстречу юному Саорлингу.

Две армии, закованные в железо, встретились неподалёку от Фессара, где когда-то Эрл Сур познакомился с Римаром Жункеем, а потом и с Ойси Кауди, неразделённая любовь к ней терзала юношу, тревожа сердце и память видениями короткого знакомства.

Местом встречи стала пустошь с пологими холмами, где выстроились армии.

Юный Саорлинг вместе с Кведом Гремтоном и другими приближёнными дворянами расположился на одном из холмов. Перед ними простиралась неровная пустошь с выстроенными легионами. Сердце Эрла переполняла гордость за свою армию, отвага и желание битвы.

Обращаясь к Гремтону, он сказал:

— Пора повидаться с бароном.

С этими словами Эрл тронул коня.

— Ваше величество, вы хотите вызвать на поединок барона? — спросил Квед Гремтон.

— Конечно, — уверенно ответил юноша.

— Королю не пристало сражаться с бароном. Позвольте мне, ваше величество, выйти на поединок вместо вас.

Другие дворяне поддержали Гремтона. Эрл был вынужден натянуть поводья.

Он произнёс спокойно:

— Барон происходит из королевского рода, это известно всем. Так что поединок будет равным.

— Воля ваша, ваше величество, — за всех ответил Квед Гремтон.

Юный Саорлинг поехал с холма, направляя коня между стройных рядов легионов, разделённых на манипулы. Его сопровождали победными выкриками и бряцанием оружия. Выехав перед войском, Эрл пришпорил коня навстречу аджеронам, выстроившимся в одном перестреле среднего лука от колмадорийцев. Преодолев более половины пути, поскакал вдоль неприятельского войска.

Через некоторое время от аджеронов отделился всадник в полном боевом снаряжении. Эрл Сур поскакал ему навстречу. Когда они сблизились, всадник спросил юношу: