Лисьи листы

— Ну, что встали? Залезайте! — нетерпеливо бросил наш проводник и наниматель, гордо держась за штурвал.

Мотор заорал во весь голос, и мы двинулись вперед.

На воде совсем другое ощущение скорости, чем на суше. Ветер хлещет в лицо, брызги летят во все стороны и кажется, будто ты несешься невероятно, фантастически быстро, а оказывается — всего-то 40 километров в час, доводящая до нервного исступления скорость городской черепахи…

А на глаз я оценивать расстояния не умею, так что даже приблизительно не знаю, насколько далеко мы забрались. Оставшийся позади берег давно уже превратился в узенькую, сливающуюся с горизонтом полоску, а мы всё неслись, подминая под себя волны. Я даже напевать начала. Есть у меня такая привычка: петь наперекор встречному ветру, который старается запихнуть тебе слова обратно в горло. Конечно, «Окрасился месяц багрянцем» не слишком-то соответствовала времени суток, да и «изменщиков коварных», как я надеялась, поблизости не наблюдалось, зато и водный простор, и транспортное средство в этом произведении безусловно присутствовали.

— «Ты правишь в открытое мо-оре», — вывела я и повернулась к Авенусу. — И правда, в открытое море, кстати! И островов на горизонте я что-то не вижу…

— А зачем тебе острова? — удивился тот. — И не ори под ухом, пожалуйста, мы уже почти приехали.

Дверь я заметила неожиданно. Призрачная занавеска спокойно висела над водой, еле заметно пошевеливаясь не в такт ветру и волнам. Наш рулевой заглушил мотор и развернул катер так, что вход в иной мир завис прямо над задней скамейкой.

— Прошу! — гостеприимно развел руками он, — И не бойтесь замочить ноги — там будет сухо. Не забыли? — двадцать шагов вперед, пещера, алтарь, книга в серой мраморной обложке. А я вас подожду. Только прежде, чем возвращаться, посмотрите всё-таки, куда шагаете: меня может немного в сторону снести. А книгу мочить крайне нежелательно.

— Книгу ему мочить нежелательно! — буркнула я себе под нос, отдергивая полупрозрачный занавес в сторону, — А мы — хоть потопни…

Хитч крепко взялся за мою руку. Внимание! Ох, и качает же! Главное об эту дурацкую лавку не споткнуться… Шагаем!

Новый мир оказался каменистым и крайне пыльным, словно вышли мы не на вольный воздух, а в киношный павильон с заброшенной много лет назад декорацией. Нет, решительно не понимаю, откуда среди сплошных скал без единого клочка почвы столько пыли! Хотя… Может, это и не пыль вовсе, а вулканический пепел? Только извержения нам еще не хватало!

Я судорожно начала оглядываться по сторонам в поисках вулкана и ненароком выпустила руку своего спутника. И тут меня накрыло.

Такого черного, безысходного — хоть волком вой — одиночества мне, пожалуй, не приходилось испытывать даже в аду. Какая там пещера, какая книга? Всё, чего мне сейчас хотелось — это сесть, сжаться в комочек и тихонько скулить о собственной никому-не-нужности, глотая мгновенно набежавшие на глаза слезы. И умереть. Желательно, побыстрее.

Так плохо мне стало, что даже голова закружилась, и повело куда-то в сторону. Рефлекторно я вцепилась в ближайший оказавшийся под рукой предмет и мгновенно не просто вынырнула — пробкой вылетела из глубин депрессии к солнышку. Хитч, за плечо которого я так удачно ухватилась, повернулся ко мне:

— Что это было, а?

Маска отчаянья медленно сползала с его лица.

Обнять, прижаться, не отпускать… Не знаю, сколько времени мы простояли вот так — молча, боясь разомкнуть кольца рук, словно каждый из нас был канатом, удерживающим другого над пропастью невыносимой тоски.

— А ты еще спрашивала, отчего он сам не пошел, — наконец проговорил Хитч, — Тут в одиночку только загнуться можно. Ты ведь даже не попыталась обратно через Дверь сбежать…

— Да у меня вообще всё на свете из головы вылетело, кроме одного: какая я ничтожная, ненужная, никем не любимая…

— Любимая, любимая, — улыбнулся мой напарник. — А я зато теперь точно знаю, что еще и любящая…

— Можно подумать, ты раньше сомневался! А вообще, конечно, полезное местечко. Сюда бы парочки перед Загсом посылать…

— Ага, проблему перенаселенности Земли решили бы на раз! Костей бы тут было… Кстати, Сяо, тебе не кажется, что мы уже откровенно тянем время? Нам ведь еще библиотеку Авенуса пополнить нужно.

— Я боюсь, — откровенно призналась я, — Вот сейчас опять как накатит…

— Ничего, — ободряюще прижал меня к себе Хитч, — Мы же за руки держаться будем. И можешь мне поверить: я тебя больше ни за что не отпущу!

Пещера действительно оказалась в двадцати шагах… ну, в двадцати двух — я из вредности посчитала. Никаких украшений — даже сталактитов со сталагмитами — в ней не наблюдалось, а грубый валун, торчавший посередине, можно было назвать алтарем только при достаточно неординарной фантазии. Однако, книга на нем и вправду лежала, — немаленькая такая, раза в четыре больше привычного формата.

— Давай хоть заглянем, а? — предложила я и в свете фонарика приподняла мраморную обложку.

Плотные гладкие листы (пергамент что ли?) раскрылись на середине.

— Это по-арабски? — спросила я растерянно.

— Скорей, на фарси, — откликнулся Хитч, — Вот и заглянули…

— Зато картинка… — оживилась я. — Смотри, смотри, это же мантикора! Черт! И что ж им было по-русски не написать?!

— Или хотя бы на одном из европейских языков… Погоди, не закрывай!

Мой сожитель полез куда-то во внутренний карман куртки и извлек оттуда небольшую коробочку.

— Цифровик! — восхитилась я, — Ну, Тошка, ты свинья! Когда купил, почему не сказал?

— Когда мотоцикл искал, — ответил он, целясь объективом в книгу, — Нет, фонарь повыше держи… Хотел сюрприз сделать, а потом забыл…

Несколько раз щелкнула вспышка, и я захлопнула обложку. Очень неудобно, кстати, управляться одной левой рукой, особенно когда приходится еще и фонарик зажимать где-то подмышкой!

Наконец, мы упаковали тяжеленный фолиант в сумку, которую повесил себе на плечо Хитч. Ничего, книга всё-таки полегче мотоцикла — не надорвется!

— Ну что, возвращаемся?

— Возвращаемся!

Мы прошли вдоль собственной, четко выделявшейся на пыли (или всё-таки на пепле?) цепочки следов, я привычным жестом открыла Дверь и… не увидела ничего, кроме неба и моря.

Небо и море до самого горизонта. И никаких следов ни катера, ни Авенуса.

Глава 7

— Ну, давай, успокой меня, скажи, что у нас есть три варианта действий, — потребовала я у Хитча.

— Ты будешь смеяться, Сяо, но у нас действительно три варианта.

— Я вся внимание.

— Первый: ждать. Если бы Авенус хотел просто избавиться от нас, он мог бы это сделать гораздо раньше и гораздо легче. Судя по всему, он заинтересован и в нас, и в книге, так что рано или поздно вернется.

Камень, на котором я сидела, был довольно неудобным и очень холодным, но — что поделаешь? — шезлонгов с подогревом поблизости не наблюдалось.

— А «рано или поздно» — это сколько?

Мой напарник пожал плечами:

— От нескольких минут до нескольких суток. Кстати, если мы неделю-другую не подадим о себе никаких вестей, Лао тоже примется нас искать.

Я невольно хмыкнула:

— Толку-то! Предположим, он даже проследит наш путь до зоны отдыха. А дальше в его распоряжении — весь Каспий. Катайся — не хочу! А нам, как я понимаю, всё это время предстоит жевать две пачки сухариков, запивая их одним термосом кофе…

— Возле пещеры есть родник…

— Дивно! Значит, как минимум, две недели мы протянем. Если, конечно, научимся спать и ходить в туалет, не размыкая рук.

И я жалобно посмотрела на своего сожителя:

— Знаешь, Тошка, я очень хочу услышать остальные варианты.

— Пожалуйста, — улыбнулся он, — Только вариант второй гораздо хуже первого: шагнуть в Дверь и плыть.

— Гениально! Вода холоднющая, берег чёрте где… Я тогда сумку с книгой сразу на шею повешу вместо камня, ладно? Чтоб уж не мучаться. Ее, кстати, еще и мочить нежелательно, забыл?