Альдана Последняя королева эпохи

— Мне жаль тебя. Ты не такая, какой кажешься самой себе. Надо лишь приглядеться, а ты не хочешь. Я бы показала тебе, куда смотреть, и…

— Душеспасительные беседы будешь вести в камере с Клариссой, она в них нуждается, — в очередной раз Эвилана не дала Дашке закончить.

Артея тем временем уже призвала демона. Он оглядывал лежавших без движения сестёр, иногда косясь то на хозяйку, то на Эвилану, задавая беззвучно вопрос: «Что с этими двумя делать?».

— Попробуй убить их, — предложила ведьма.

Демон сразу же потянул лапы к Джессике. Дашка зажмурилась, когда раздался ужасный хруст: судя по звуку, демон свернул воительнице шею. Он продолжал с ней что-то творить, так как тишина всё не наступала. Колдунья не хотела представлять, какие кости он ей ещё ломает, но омерзительные картины сами лезли в голову.

Когда всё прекратилось, остались слышны только стоны Джессики, глаза открыть Дашка побоялась, но веки растянула какая-то сила, явно магия Эвиланы.

Джессика выглядела ещё кошмарнее, чем истерзанный проклятием Вирон. На ней не только не осталось сухого, без крови, места — все конечности её были неестественно изогнуты, сломаны были даже все пальцы.

— Что, самому своя работа нравится? — Эвилана взглянула на демона с одобрением. — Принимайся за вторую девчонку, не стой.

Дашка с ужасом ощутила, что не может не только зажмуриться, но и отвернуться. Глаза щипало от слёз, её трясло от истерического смеха, иногда обращающегося в крик, раздирающий горло…

«Что же с тобой происходит? Что они такого делают с тобой, что из тебя вся любовь уходит? Ты убиваешь нас по велению госпожи — а если бы она не приказала, ты бы стал рвать меня? Наверное, ты не задумывался над тем, зачем тебе выполнять приказы хозяйки. Можешь попробовать сейчас?»

Если бы демон был способен на все чувства, что доступны нормальному человеку, его бы тронули эти слова, произнесённые девушкой, которую он перестал считать незнакомой — красавица для него стала просто безымянной. Но всё, что демон смог подумать — девушка злится. Обладатели голосов, способных достать тебя где угодно, очень сильны, и поступать против их воли бесполезно, это демон хорошо знал. Поэтому он прекратил истязание и попытался понять: действительно, зачем он причиняет этим девушкам такие страдания? Так как он начал думать, в голове появился ещё вопрос. Хозяйка с госпожой Армад и таинственная леди требуют противоположных вещей, так что надо будет пойти против воли кого-то из них. Но чей гнев будет слабее? Кого надо слушать?

— Почему ты остановился? — разъярилась Артея. — Добей её!

— Ну-ка, — Эвилана, прищурившись, заглянула демону в глаза. — Проклятье, он вспоминать начал! Артея, отправь его подальше отсюда. Можешь выпустить его в Чёрных Гаванях, но только следи за ним.

Артея послушно направила жезл на демона, он стал становиться прозрачным, пока вовсе не растворился, точно так же исчезла его хозяйка.

— Третью проверку вы выдержали, — отметила Эвилана.

С Дашки спало оцепенение, но теперь колдунья была вся в своих мыслях и не замечала ничего. Надежда, оказывается, есть…

— Последняя проверка — ядом, — осведомила пленниц Эвилана без прежнего энтузиазма, даже с усталостью.

С одного из столов она схватила пробирку наугад, влила отраву в рот каждой испытуемой. Обе застонали сильнее.

— Иди туда и садись, — велела ведьма Дашке, указав на стол, стоящий в дальнем углу.

Как и на других столах, на нём стояла куча полных колб и пробирок, приборов, но занимали они не всю поверхность, наверное, меньше одной трети её. Он хорошо освещался факелом, совсем как настольной лампой. Центр стола был зеркальный. Рядом, у противоположных сторон, стояли два стула, на один из которых Дашка и присела.

В зеркале отразился дух Кристиана, к чему колдунья была готова, но сердце всё равно сначала сжалось так, что будто уменьшилось в размерах раза в два, и резко вернуло прежнюю форму. Огромные глаза духа созерцали со скукой. Дашка дотронулась до левого плеча, на котором увидела умершего сына, но ничего не ощутила, что она тоже предполагала. Но чего колдунья не ожидала, так это того, что Кристиан после движения её руки уставился на мать с укором.

Ведьма устроилась на втором стуле.

— Левую руку мне дай, — потребовала она. — Только не клади её на зеркало.

Дашка сделала так, как её просят. Эвилана высыпала ей из пробирки немного серебристого порошка в ладонь. Он, словно от дуновения ветра, пролетел по руке Дашки и, как только оказался на её плече, поднялся невысоко в воздух, кружась, и принял очертания Кристиана.

— Не трогай, — процедила Эвилана, заметив, как дёрнулась свободная рука Дашки, затем взяла со стола лезвие, приставила к запястью колдуньи и провела до предплечья, сделав надрез.

Дашка поморщилась, но под взглядом Эвиланы заставила себя терпеть, не меняясь в лице.

Выделяющаяся кровь не стекала на стол, а бежала наверх. Порошок над плечом Дашки приобрёл красноватый оттенок, изображения становилось всё более плотным, материальным. Эвилана пока смешивала разные вещества из нескольких пробирок в одной, потом сосредоточенно посмотрела на неё, вытянув руку вперёд и вверх, — то, что было в пробирке, закипело. Несколько брызг, очень горячих, попали на Дашку, она невольно опять поморщилась.

— Терпи, — как-то по-матерински сказала ведьма и вылила ей содержимое пробирки на надрез, сразу затянувшийся без следа. Кожа заболела, как при тяжёлой ангине или гриппе.

А дух, как и его отражение, начал быстро меняться, становясь похожим на обычного мальчика: голова и глаза уменьшались, возраст делался понятным, лет четырнадцать на вид. Когда пропорции тела сравнялись с нормальными, боль утихла. Красновато-серебристый порошок осыпался, Дашка почувствовала тяжесть на плече — дух превратился в живого ребёнка, только крошечного совсем.

— Здравствуй, Кристиан, — прошептала молодая мать.

— Привет! — жизнерадостно воскликнул сын.

Но возглас был обращён к Эвилане.

Дашка, растерявшись, хотела погладить его по лохматой голове, но Кристиан с неожиданной силой оттолкнул её руку.

— Леди, вы освободили меня? — спросил он ведьму.

— Да, и ты теперь можешь делать то, что тебе нравится, не ограничивая себя, — улыбнулась Эвилана искренне, но, окажись улыбка фальшивой, Кристиан вряд ли распознал бы это. — Действовать по всему королевству, а не только там, где находится твоя непутёвая мать.

— Я тебя люблю, Кристиан, — произнесла Дашка еле слышно.

— А я привык существовать без твоей любви, — заявил юнец.

— Но тебе ведь хочется испытать материнскую заботу и нежность? — Эвилана протянула ему раскрытую ладонь, он перебрался на неё. — Я могу дать тебе их.

— Это мой сын, верни его мне! — потребовала Дашка, сорвавшись.

— Нет, ты просила избавить тебя от него, вот я и выполняю твою просьбу, — Эвилана прижала Кристиана к груди, сын с вызовом уставился на мать.

— Я передумала.

— Всё, что получено в результате моего колдовства, принадлежит мне, — ухмыльнулась Эвилана.

— Кристиан, эта женщина тебя полностью себе подчинит! — Дашка в отчаянии заломила руки.

— Я буду позволять тебе всё, — ведьма пустила в ход самый весомый довод в пользу того, чтобы Кристиан остался с ней. — Помню, ты поднял изумительный бунт среди тёмных дриад и энтов в священном лесу на территории земель Варфетии. Я разрешу тебе навести собственные порядки в лесах всего королевства, а твоя мать этого не одобрит. Убивать она тоже запретит, насылать проклятия на всех — тоже…

— Я такую мать не хочу, — по-детски надулся Кристиан.

— Её и не будет! — пообещала ведьма. — Она сейчас уйдёт!

Дашка не шелохнулась. Она не сводила глаз с сына, юнец насмешливо глядел на неё.

— Дарья, мы ждём! — глумилась ведьма. — В коридоре тебя догонит Меланси, проведёт в камеру. Джессику и Теону верну вам позже.

Колдунья не могла заставить себя подчиниться.

— Сейчас я всё улажу, — Эвилана поставила Кристиана на стол, магией притянула к себе свой посох, оставленный у стола с ядами, и коснулась им Дашки.