Ряд случайных чисел [СИ]

— Минутку, — вмешалась Видящая. — Райн, на два слова! — они пошептались, дэ Мирион кивнул и повернулся к Дэрри:

— Пойдем, дружок!

— Не-е… — принц попятился, замотал головой и вдруг утонул в темно-вишневых глазах. Кроме этих глаз в мире не осталось ничего, ничего, ничего… Он куда-то шел, вроде бы раздевался — но это все было совсем не важно. Важно было видеть эти глаза, только видеть — больше ничего и не надо, только смотреть, смотреть не отрываясь — и забывать себя; и пусть мир катится к дроу в гору, кому он нужен, этот мир; ему не нужен точно; нужны только эти глаза, которые позволяют так легко забыть, что он постоянно что-то кому-то должен, что от него постоянно чего-то требуют все, кому не лень, а эти глаза не требуют ничего, они только дарят — дарят покой, огромный, как Мир, вечный, как смерть…

А потом он очнулся полностью раздетый, на столе в малой трапезной рядом с тронным залом.

— Вставай, дружок! Все уже! — на него небрежно свалили кучу тряпок. — Одевайся, пойдем мою работу сдавать! Надо предъявить тебя старым и новым родственникам — а то решат еще, что я тебя съел!

Голова больше не болела. Вообще ничего не болело. Тело было легким — за последние годы он уже забыл, что так бывает. И соображает он гораздо лучше — настолько, что способен это осознать, несмотря на кавардак в мыслях. И впервые за последние годы ему не хочется напиться — в лоск и побыстрее.

— Я теперь… вампир? — где-то на задворках сознания бушевал шторм паники, но там и оставался, задавленный и усмиренный глухим покрывалом равнодушного спокойствия. Дэрри удивился, осознав это, но тоже как-то слабо — будто все продолжало происходить не с ним, а с кем-то совершенно чужим, к кому он не испытывал особого интереса.

— Бери круче! — дэ Мирион сидел на краю стола, болтая ногой, и ждал, когда Дэрри оденется. — Ты инкуб Дома ле Скайн. У тебя теперь аж целых три тушки! Зацени! Я старался!

— Даже так? — все чувства, похоже, дружно взяли день Осознания.

— Крепко же тебя приложило! — весело блестя глазами, покрутил головой дэ Мирион. — Мои соболезнования, дружок! Тебе достались все кнуты, а пряник пронесли мимо! Ну, ниче, теперь пряников будет навалом — обещаю! А один кусочек есть прямо сейчас. Дойдем — озвучу! Оделся? Пошли.

Они вышли в тронный зал.

— На-фэйери, райнэ! — поклонился дэ Мирион. — Райя Видящая дала мне задание и оказалась совершенно права. На принце лежало заклятие, разрушившееся при поднятии. Полностью уловить его я не смог, заклятие было на крови — ритуальная магия, но почерк я поймал. Прошу вас, райя, — дэ Мирион встал перед Видящей, протянул руку. Она коснулась его ладони пальцами, бросила на вампира удивленный взгляд, потом сосредоточилась.

— Целитель. Как его? Форнелл. Удивительно! А до вашего вмешательства не читалось ничего! Впрочем, если на крови, то и не должно было… Откуда… Хотя он целитель… На-фэйери, он вас лечил? Ссадины, царапины? — Дэрри кивнул с каменным лицом. Дэ Форнелла он считал своим другом. Он всегда был готов выслушать и посочувствовать. Скотина. Но даже вскрывшееся предательство не способно было пробить броню пофигизма, прочно обосновавшуюся глубоко внутри. — Мерзавец! Но кто бы мог подумать! Он же целитель, у него не могло быть таких сведений! А, кроме того, я же его регулярно проверяла и могу поклясться — он был абсолютно лоялен! Абсолютно, на-фэйери, уверяю вВас! — обернулась она к Риану. — Я знала о его неприязни к ле Скайн, но не ко всем, а к кому-то конкретному, это ни в коем случае не было проявлением расизма. Что-то чисто личное, я не имела права без достаточных оснований вмешиваться в его личную жизнь. И зачем бы ему проецировать свою неприязнь на принца — даже представить не могу…

— Зато я могу! — прорычал Риан. — Из моего сына пытались сделать марионетку — какая разница, зачем?

— Вы абсолютно правы, на-фэйери, — вмешался дэ Мирион. — Именно марионетку. Он не может и не должен отвечать за свои действия: магия крови обладает огромной силой. Он еще хорошо держался. Сколько времени тебе уже фигово? — обратился он к Дэрри. — Год? Два? Попробуй прикинуть.

— Почти четыре, — Дэрри прекрасно помнил, как все это началось. Как он напился в первый раз — а потом не смог остановиться, и становилось все хуже и хуже, и постоянное чувство вины за свое поведение, разносы отца, постоянно расстроенная мама, заклинания от пьянства, которые помогали на месяц, в лучшем случае — на два, и тянущая, сосущая потребность выпить, когда они начинали слабеть.

— Четыре года! — Дэ Мирион присвистнул. Интересно, этикету он не обучен, или просто глухо пофиг ему на весь и всяческий этикет? — Да ты гигант! На-фэйери, он просто отлично держался, вы можете гордиться своим сыном! Но сейчас, с вашего позволения, я его заберу. Как всякому свежеподнятому, ему требуется срочный инструктаж. На-фэйери, райнэ! — вампир раскланялся, ловко подцепил безучастно стоявшего Дэрри под руку, и они вышли.

Риан тоже вскочил, извинился перед ле Скайн и ушел. Воцарилась тишина, нарушаемая только тихими всхлипами королевы-матери.

— Не стоит так расстраиваться, на-фэйери! — ожил наконец ле Скайн. — Теперь все будет в порядке — и не только с вашим сыном. Все могло обернуться намного хуже, подумайте об этом. То, что на-райе Дэрон спивался — это же побочное действие, это же ясно! Настоящую цель мы, наверно, так и не узнаем, но расовая неприязнь Принца-на-Троне, в будущем судьи Короны — это очень серьезно, и могло привести даже к вооруженному конфликту! А теперь — что ж! Предатель выявлен, заговор раскрыт, последствия предотвращены. Может быть, слишком жестко — но мы не можем рисковать. Как мать вы можете расстраиваться, но как на-фэйери вы должны понимать необходимость столь радикальных мер. Теперь все будет если и не хорошо — то и не настолько плохо, поверьте! И сын ваш не останется таким, как сегодня. Это последствия шока и недостаток энергии, ему пришлось пройти через смерть — это не может не сказываться. А райя дэ Тэрон полежит десяток лет в ящике и тоже поправится.

— Сколько? — ахнула Рэлиа.

— Десять, на-фэйери, — невозмутимо подтвердил ле Скайн. — Рана, даже от серебра — это ерунда, три дня в ящике, но ваша кровь для нас — наркотик. Ей будут три раза заменять кровь и сотрут какую-то часть памяти: может, день, может меньше. Важен момент укуса.

— Жнец Великий! А она знала об этом? Когда… кусала?

— Безусловно, на-фэйери.

— Что же он мог ей сказать такого, чтобы она решилась… Он же такой милый мальчик, он никогда не причинял зла, даже когда… пил, — Рэлиа опять всхлипнула. Он больше не будет пить. Он больше уже никогда ничего не будет. Потому что он мертв, ее мальчик. Что осталось в этом вампире от ее сына?

Вернулся Риан.

— Ушел, — сказал он с холодным бешенством. — Что-то почувствовал и ушел. Я поднимаю Руки. Пусть шарят, пока не найдут!

— С моей стороны, — ле Скайн поднялся с кресла, — позвольте вам предложить любую посильную помощь. Мы можем откомандировать под ваше начало некоторое количество инкубов.

— Благодарю вас, я обязательно воспользуюсь вашим предложением при первой необходимости, но пока еще ничего не ясно, и острой нужды пока нет.

— Как угодно на-фэйери, позвольте мне тогда удалиться. На-фэйери, райя! Могу ли я считать инцидент исчерпанным?

— Конечно, — Риан поклонился. — Да хранит вас Святая Мать ле Скайн!

Ле Скайн вежливо вышел из тронного зала, прежде чем открыть портал, хотя имел право этого не делать. Настала тишина.

— На-фэйери, — нарушила ее Видящая, — мне пора на покой, — Риан и Рэлиа встревожено уставились на нее. — Во всем случившемся есть доля и моей вины, — объяснила Видящая. — Я должна была заподозрить неладное — и не смогла, проглядела, хотя все происходило у меня под самым носом целых шесть лет! Видимо, я просто уже стара и ленива. Мне ведь уже больше шестидесяти. Мне нужна замена.

— Вы же знаете, райя, это не так-то просто! — Риан хмурился в замешательстве.

— Ищите, на-фэйери! Моложе я не становлюсь, и умнее тоже. К сожалению.