Сага о Гильгамеше (СИ)

      -- Почему меня никто не предупредил? - растерянно выговорила она.

      -- Потому что я прибыл только что. Никто не знает о моём возвращении - ни санга, ни мать, ни Забарадибунугга. Ты - первая, кто увидел меня после странствий.

       Однако это сообщение не вызвало у Иннашагги радости. Она вымученно улыбнулась, потом скосила взгляд куда-то за спину Гильгамеша. Вождь обернулся. В проходе стояли стражники.

      -- Что нам сделать с этим человеком, госпожа? - прогудел один из них. - Прикажешь изрубить его на куски или бросить в узилище?

      -- Что за странные речи ты ведёшь, страж, - слабо ответила Иннашагга. - Разве не узнаёшь ты своего господина?

       Воины пристально всмотрелись в лицо Гильгамеша, глаза их полезли на лоб. Загремев оружием, они упали на колени.

      -- Не гневайся, повелитель, - взмолился один из них. - Духи тьмы спутали наш разум, замутили душу. Волею достопочтенного Курлиля поставлены мы здесь, чтобы стеречь покой святейшей госпожи. Не знали мы, что ты вернулся в Урук. Лучше б руки наши отсохли, а ноги отпали, чем осмелились бы мы чинить тебе препятствия. Не карай строго заблудших рабов своих, что по скудоумию и недомыслию встали на твоём пути...

      -- Ладно, ладно, - нетерпеливо проворчал Гильгамеш, помахивая рукой. - Убирайтесь.

       Воины смиренно уползли в коридор. За ними гуськом выпорхнули рабыни. Дверь закрылась, Гильгамеш и Иннашагга остались одни.

      -- Тебя и впрямь трудно узнать, Гильгамеш, - сказала жена. - Голова твоя заросла космами, члены огрубели, одежда обветшала. Ты источаешь странный запах. Признаться, он неприятен мне.

      -- Это запах скитаний, - ответствовал вождь. - Им пропиталось моё тело, пока я блуждал по степям и лесам. - Он взял её ладонь в руку. - Ты тоже не та, что прежде. Лик твой осунулся, под кожей проступили вены. Что произошло с тобою? На тебя напала хворь?

       Иннашагга спрятала взгляд.

      -- Да, - ответила она. - Мне нездоровится.

       Гильгамеш присел на корточки, пытливо заглянул ей в лицо.

      -- Что за болезнь? Скажи, не скрывай от меня правды.

      -- Так, пустяки. Не волнуйся обо мне. Я должна прийти в себя. Твоё появление столь неожиданно...

       Вождь поднялся, с недоверием посмотрел на неё.

      -- Я не буду терзать тебя расспросами, милая. Если разговор причиняет тебе боль, ты не обязана отвечать. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

       Она слабо улыбнулась и извиняюще взяла его за пальцы.

      -- Ты так добр ко мне. Могу ли я быть достойной твоей доброты?

      -- Глупости, - нахмурился Гильгамеш. - Это болезнь принуждает тебя вести столь странные речи? Я скоро вернусь. Мне нужно потолковать со слугами.

       Он поцеловал её в лоб и вышел. В коридоре он увидел мать, стоявшую в окружении многочисленных рабынь и служанок. При виде Гильгамеша лицо её просияло, глаза заблестели от слёз.

      -- Гильгамеш, сын мой, - воскликнула она, бросаясь ему на шею. - Как долго я ждала тебя!

       Вождь мягко обнял её, погладил по плечам.

      -- Вот я и вернулся, матушка, - ответил он. - Странствие моё окончено.

       Она счастливо глядела ему в глаза и от волнения не могла вымолвить не слова. Губы её дрожали, из горла вырывались судорожные всхлипы.

      -- Почему ты плачешь? - спросил он. - Я вернулся живой и здоровый. Хотя... - тут лицо его потемнело, - Я потерял Энкиду. Он погиб в схватке с чудовищем.

       Нинсун вскрикнула и прикрыла рот ладонью. Лоб её страдальчески сморщился, лицо побледнело. Гильгамеш досадливо кашлянул.

      -- Прости меня, матушка, за эту скорбную весть. Я хотел защитить его от демонов смерти, но не смог. Они оказались сильнее меня.

      -- Никто не упрекнёт тебя в бесчувствии, сын мой. Все мы знаем о твоей отваге и великодушии. Значит, судьбе было угодно, чтобы Энкиду отправился в землю предков.

       Гильгамеш странно посмотрел на мать.

      -- Не судьбе это было угодно, - прошептал он, - но богине, которая влекла меня на подвиги, соблазняя славой и величием, а сама пеклась лишь о собственной выгоде. Имя ей - Инанна.

      -- Что ты говоришь, сын мой? - вскрикнула Нинсун. - Не зазорно ли тебе произносить такие речи?

      -- Не зазорно, матушка, - покачал головой Гильгамеш, - О если б знала ты, насколько меньше страдали бы люди, кабы не тщеславие этой потаскухи!

       Мать отшатнулась от вождя.

      -- Ты ли это, сын мой? - со страхом вымолвила она. - Не призрак ли явился вместо тебя, желая поглумиться над нашей тоскою? Что слышу я из твоих уст? Какие ужасные слова ты произносишь!

       Гильгамеш сурово взглянул на неё, сомкнул губы.

      -- Энлиль открыл мне глаза. Он сказал: "Инанна погубила названного брата твоего". Отныне нет во мне преклонения перед нею. Я изгоняю её из города. И любой, кто осмелится противиться мне, последует за нею. Прочь, матушка, не вводи меня во грех.

       Он круто повернулся и направился к лестнице. В полной тишине были слышно, как ступни его гулко топают по каменному полу. Спустившись вниз, Гильгамеш вышел во внутренний дворик, скинул с себя лохмотья и плюхнулся в бассейн. Сделав несколько кругов, он увидел, как из тёмного коридора вышел согбенный раб.

      -- Господин, достопочтенный Курлиль и доблестный Забарадибунугга ожидают тебя в церемониальном зале, - доложил он, падая ниц.

      -- Пусть придут сюда, - приказал вождь.

       Раб поднялся с колен и потрусил обратно в коридор. Вскоре во двор ступили санга и начальник храмового отряда. Низко поклонившись, они встали на краю бассейна.

      -- Да снизойдёт на тебя благодать всех бессмертных, о великий господин наш, - сладкоголосо пропел Курлиль. - Надеюсь, путешествие твоё было удачным?

      -- Вполне, - коротко ответил Гильгамеш. - Успех благоволил мне. - Он сделал ещё круг, потом сказал. - Что ж, верные слуги мои, поведайте, что происходило в городе, пока я отсутствовал.

       Курлиль опасливо покосился на Забарадибунуггу, потом с деланной бодростью сообщил:

      -- Господин, в то время как ты не щадя живота своего бился с ужасным Хувавой, мы достроили стену и заново распахали поля, вытоптанные ненавистными кишцами. Мы восстановили дома, разрушенные при осаде, и расширили торговую площадь. Мы подправили пристань и возвели новое зернохранилище в Доме неба. Не покладая рук, трудились мы во славу великого града Инанны, чтобы ты, господин, вернувшись из трудного похода, не имел причин гневаться на верных рабов своих. - Он замолчал и скромно потупил взор.

      -- А ты что скажешь, Забарадибунугга? - спросил Гильгамеш.

      -- Господин, я не хочу бросать тень на достойнейшего Курлиля, но он рассказал тебе не всё. Знай же: в последние дни нашему городу являются странные знаки. В одной из северных деревень на свет появился двухголовый телёнок. Над храмом Инанны среди бела дня сверкнула молния. В Евфрате рыбаки выловили сазана с чёрной чешуёй и зелёными глазами. А в одной из рощ завёлся огромный бык, который сгоняет земледельцев с полей и уничтожает посевы.

      -- Так убейте его, - сказал вождь.

      -- Господин, мы бы с радостью сделали это, но люди не осмеливаются прикасаться к нему. Они трепещут перед ним, считая зверя порождением Инанны.

       Гильгамеш лениво потянулся.

      -- Трусы и бездельники. Неужели ты веришь в эту чепуху, Забарадибунугга? Выведи воинов в поле и поймай мне этого зверя. Я принесу его в жертву Энлилю.

       Военачальник замялся.

      -- Господин, не делай этого. Возможно, люди правы. Бык^[48] и вправду необычен. Он не похож на остальных быков.

       Вождь смерил своего военачальника оценивающим взором.

      -- Ты дерзаешь перечить мне?

      -- Господин, - торопливо промолвил Забарадибунугга, - ты знаешь - я всецело предан тебе. Но боязнь за твою жизнь и забота о благе нашего города вынуждает меня говорить эти слова. Бык огромен, глаза его горят как два раскалённых угля, а на боках видны печати Инанны. Любой, кто тронет зверя, будет немедленно умерщвлён богиней.