Мне отмщение

   - У вас есть второе зрение? - почему-то сил уже не хватало даже на удивление.

   - Нет, - отрезал человек в сером. - Именно поэтому я беседую с вами.

   - Отпустите его, - кивнул он наконец стражникам. - И оставьте нас. Идите же, я кому сказал...

   Они отпустили и ушлепали по грязи прочь.

   У агента в голосе звучала давнишняя, застарелая, как гниль в запущенной ране, усталость. Тарег, морщась от боли, пошевелил плечами и прижал правый локоть ладонью - почему-то правый локоть болел сильнее.

   Они долго молчали. Шелестел дождь.

   - По правде говоря, нам и тысячи карматов хватит, - подставляя лицо под текущее небо, наконец пробормотал Тарег. - Особенно, если с ними снова придет... она.

   - А откуда вы знаете про аль-Лат? - покосился на него агент.

   - А вот я бы на вашем месте не называл без особой надобности имя Богини, - сердито подобрался нерегиль.

   - И все-таки? Откуда вы узнали, что аль-Лат ходит с карматскими отрядами?

   - Вы прекратите или нет?

   - Откуда вам известно, что аль...

   - Тьфу на вас! Мне сказал один друг!

   - Какой друг?

   - Не ваше дело!

   - Здесь все мое дело. Какой друг мог знать про аль...

   - Человеческий друг! Ибн Тулун Хумаравайх! С вас довольно?!

   - Ах вот оно что, - спокойно отозвался человек.

   И надолго замолчал.

   Потом вдруг коротко взглянул ему в лицо:

   - Да я, в общем-то, наслышан, что у вас на имена прямо пунктик какой-то.

   Странный какой-то агент. Или?.. Да нет, не может быть:

   - А что вы, собственно, имеете в виду?

   Человек устало отер мокрое лицо. С горечью пробормотал:

   - Проклятье. Я ожидал чего угодно, только не этого.

   И вдруг уставился на Тарега красными от бессонницы глазами:

   - Ну и где же ваша хваленая сила, господин нерегиль?

   За воротами взвыла и громко, настырно залаяла собака. Странно, но ни горечи, ни страха - а как же! попался! - он не почувствовал. В сон клонило так, что не оставалось сил даже на любопытство:

   - Как вы?..

   - Как я узнал? Все, что связано с Третьей сестрой - государственная тайна, - процедил агент. - Которую, кстати, очень удобно хранить: бедуины боятся даже тени имени аль-Лат - ну будет вам кривиться... И ни с кем о ней не разговаривают. А тут, судите сами: сумеречник, знакомый с ибн Тулуном, который знает о... обо всем, короче. В аш-Шарийа таких немного. Если они вообще есть. Странно, что вы так быстро проговорились.

   - Так вы не знали, кто я?

   - Я же говорю - я только сейчас все понял.

   - Врете, - наливаясь злобой, прошипел Тарег. - Врете. Или недоговариваете. Может, узнали только сейчас, но вы меня ждали. Именно здесь. Я чувствую ложь, забыли? Не смейте мне врать!..

   - Я не вру, - смерил его взглядом агент. - После того, как марибские идиоты все провалили в аль-Румахе, пошли слухи о воине-сумеречнике, странствующем из кочевья в кочевье.

   - Странствующем? - Тарег поперхнулся смехом и закашлялся.

   - Ну да, - поднял брови агент. - А что тут смешного?

   - Уже неважно, - тихо проговорил нерегиль.

   - Как угодно, - пожал плечами человек. - Ну а потом вы отличились в Хайбаре. Вас опознали - очень быстро.

   - Чем же я так сильно выделился в лаонской толпе?

   - Тем, что держались особняком, - усмехнулся агент. - И вступились за аз-Захири. И за того беднягу, что проткнула ножом лаонская ведьма во дворе Хайбарской крепости.

   - Откуда вы все это?..

   Человек в сером хмыкнул.

   - Впрочем, какая разница, - пробормотал Тарег. - Я должен был предполагать, что в стойбище у вас есть глаза и уши. Что же дальше?

   Агент пожал плечами:

   - К кальб тут же послали гвардейцев. С приказом схватить всех сумеречников. Любого вида, окраса и возраста.

   - А женщины вам зачем сдались? В особенности беременные? - прищурился нерегиль.

   - Женщины? От бедуинов привели только одну беременную сумеречную женщину, - искренне изумился человек. - Во-от с таким животом, правда...

   - Там две беременные женщины. Одну зовут Аирмед, - терпеливо пояснил Тарег. - А с большим животом - видимо, Финна. Ее вообще не было в Хайбаре. Равно как и мужа Аирмед, Киарана. Он незадолго перед тем упал с лошади во время охоты, отшиб бок и остался в стойбище охранять Финну. Так зачем вам понадобились женщины и непричастные? Зачем вам понадобились остальные сумеречники?

   - А вдруг вы поменяли облик? - тонко усмехнулся человек.

   - Вы все-таки недоговариваете. И потом, какой шайтан закрыл ваши глаза и уши в кочевье? Почему вам не сказали, что меня там нет? Меня держали совсем в другом месте, об этом знали все до последного младенца!

   - Я ненавижу бедуинов, - с искренней горячностью признался агент. - Эти ублюдки ненадежны, трусливы и продажны. Кальбиты хотели нажиться на продаже лаонцев и сказали, что прибившегося чернявого уже и след простыл. Сбежал, мол, причем давно. А мутайр тоже хотели нажиться - но как раз на продаже чернявого хали, которого бы потом никто не хватился.

   - Это чистая правда, в особенности про ненадежность, болтливость и продажность. Но не вся.

   - Хорошо, - кивнул агент. - Мы рассудили так. Даже если вам удалось скрыться, вы не оставите своих в беде. И явитесь за ними сюда. В Медину.

   - Так вы знали, что они ни при чем. Вы их... Проклятье...

   Человек вдруг показал зубы в совершенно волчьей улыбке:

   - Вот именно. Проклятье. Мы-то ждали нерегиля халифа Аммара. Огненного смерча и вихря.

   Тарег резко встал и отряхнулся:

   - Я понял. Вы ждали вихря, а пришла помойная собака.

   - А нечего было губу раскатывать, - зло скривился человек. - Нет ничего особенного в этих ваших волшебных делах. Если б по пустыне гулял огненный смерч, к нам бы, сирым, несведущим, не обратились. Обратились бы к магам. Возможно, магам ваших кровей. Но за вами послали гоняться не магов. За вами послали гоняться нас. Проклятье...

   - Я смотрю, вы разочарованы, почтеннейший.

   Человек медленно поднял глаза:

   - Вы не поняли, господин нерегиль. Я не разочарован. Я убит. Я, видите ли, вырос в этом городе. У меня здесь семья. Вся. И пятнадцать, и восемнадцать лет назад мои домашние успели бежать на запад. А когда через несколько лет карматы пошли на Ятриб, вернулись сюда. Нужно же хоть что-то полезное извлекать из своего служебного положения? Тогда у меня были не только сведения, связи и деньги, но и еда. А еще стояло лето. Летом в Хиджазе проще выжить. Или труднее умереть. Но теперь я бессилен. Бессилен. Через пару дней сюда снова придут карматы. И я так понимаю, что еще через пару дней здесь не останется никого. Вот поэтому-то я и спросил: где же она? Где ваша хваленая сила, господин нерегиль?

   - Задайте все эти горькие вопросы вашему Богу, - трясясь от холода и ненависти, прошипел Тарег. - Он лишил меня всего. Если желаете знать, почему, то напоминаю: близится полдень, а с ним время встать на коврик кверху задом и прославить Его милость и мудрость. Если вас удостоят ответа, не забудьте рассказать мне - возможно, я зальюсь слезами раскаяния и благодарности.

   Агент тихонько покашлял в кулак:

   - А я-то думал, что старый болтун преувеличивает ради пущей занимательности рассказа...

   - Вы об аз-Захири? Вот уж праведник так праведник, очень подходит вашей вере, - сжимая кулаки, процедил нерегиль. - Нет у вас хадиса на тему: донеси, донеси, донеси на неверного, донеси на него, чтоб он сдох? А?

   - Юсуф аз-Захири, - очень серьезно ответил агент, - ни на кого не доносил. Он просто поел и немного выпил, кровь ударила ему в голову, и он пустился в рассказы. Он же языковед, помните? Вот и натрепал лишнего. Такие, как он, ради красного словца и суфийского калама ни матери ни отца не пожалеют...

   - Такие люди нужны вам, как воздух, - язвительно улыбнулся Тарег.