Парикмахерия

Я же тогда ещё, в первый её визит, понял: Любаве в Рябиновке не жить. Но со всей этой суетой насчёт ведьмы, с проповедованием Акиму, с этими "птицами", полонёнными и вшивыми...

Вчера вечером Ольбег снова наехал на Любаву. То есть, естественно, она его спровоцировала, а он и попался. После бурной, но безвредной для здоровья участников, перепалки, мальчик решил вести себя по-мужски: "решать свои проблемы самостоятельно". Тем более, что опыт неудачной порки дерзкой девки с привлечением помощников из числа дворни - не оставил ему выбора. Решение проблемы под название "Любава - холопка дерзкая" предполагалось найти с помощью косаря.

Это слово - "косарь" - имеет в русском языке несколько значений. В сленге моего времени так называют "штуку", аналог американского "grand" - тысяча местных тугриков. Второй смысл - человек, который косьбой занимается. Да я и сам - косарь. Когда с косой. Но есть и третье значение: большой нож с толстым и широким лезвием. Используется, обычно, для щепания лучины. Хотя есть и нетрадиционные применения:

"Подай, матерь, косаря, косаря.

Рубить буду комара, комара.

Покатилась голова, голова

Вдоль широкого двора, ой, двора".

Ольбег был в своём праве: он господин, боярич. Она - холопка, робичка. Всунуться между ними... Чего ради? Да и не полезет нормальный человек против взбешённого мальчишки - внука владетеля с тяжёлым ножом в руках....Тут бы Любавина голова и покатилась... "Вдоль широкого двора, ой двора". Только кто это выдумал, что на Руси люди - нормальные?

Дело происходило возле поварни, оттуда выскочила Домна и попросту отхлестала малолетнего исполнителя наказаний. Мокрым полотенцем по глазам. На Любаву Домне наплевать, но грязюку кровавую возле едальни ей убирать не интересно. Ольбег, совершенно обезумев от ярости, сменил цель и кинулся на стряпуху. Всерьёз-то она его не ударила - внук владетеля. Не дай бог - сломать ему чего или поранить. Но мальчишка-то впал в настоящее бешенство, "краёв не видел". Наверное, он бы и добился бы какого-то результата. Жидко-липко-красного. Мальчик-то вёрткий, ножик-то острый...

Но тут всунулся Потаня. Еле ходит, одна рука плетью висит, но вот же - прибежал дочку спасать. Раньше воспитывать надо было. Сказано же: "не ослабевай бия младенца". А то "будут многие ущербы" и беды от соседей и начальства. Здесь "беда" выглядела как разбитый нос Ольбега - споткнулся об Потанину ногу, въехал лицом в стену.... Как местные относятся к разбитым носам - я уже говорил. "Пролить кровь господина своего"... Для холопа - смерть автоматическая. Обычно - показательная и мучительная. Показывающая очевидную истину: "вот так делать нельзя". Если владетель такое спустит - он сам долго не проживёт. А если учесть, что у заявившегося, наконец-то, на место событий Акима, нос тоже клюквой...

Я не знаю, почему местные сравнивают разбитый и опухший человеческий нос с этой ягодой. Ни картошки, ни помидоров здесь нет, но почему именно клюква?

Стремительно нарастающее физиогномическое сходство деда и внука, как в очертаниях, так и в расцветке, было немедленно отмечено присутствующими. И - озвучено Хотеном.

"Поэт в России - больше, чем поэт.

В ней суждено поэтами рождаться

Лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства,

Кому уюта нет, покоя нет".

То есть, практически, всем. "Уюта нет, покоя нет" - а кому сейчас легко? А где вы видели спокойных людей на Руси? В которых ничего не "бродит"? Я уж не говорю о "духах".

У нас же постоянно как на похоронах: на одного уже спокойного - несколько десятков всё ещё беспокойных. Просто поминки ещё не начались. А уж там-то... и споём, и спляшем.

Любит наш народ поэзию. Особенно - в обработке. В своей. Как звучит Пушкинское:

"Во глубине сибирских руд

Сидят два старика и ср...т"

помню с детства. А какие аранжировки местные делают по мотивам "Богородицы"! Хотен тоже оказался не чужд "живаго великорусскаго языка". Понятно, почему при такой коллекции фамильных портретов с ярко выраженной общей чертой его потянуло на "Мороз - Красный Нос". Но неверное цитирование даже вершин отечественного фольклора вызывает агрессивно окрашенное раздражение слушателей. Даже если тихонько бормочется под нос. Особенно - перевирание оригинала в форме:

"Аким-воевода с позором

Бежит по владеньям своим".

Аким к этому времени уже прожевал в клочья одно полотенце. Пришлось посылать за вторым. Болтливый дурак - это плохо. Болтливый, наглый, что-то знающий - плохо втройне. Хотен по случаю, уже прозой, процитировал высказывания Чарджи из прошлой разборки. Насчёт моих необщих умений, подцепленных, якобы, у волхвов.

-- А где этот... торчок?

-- Дык... где-где... известно где - у боярыни в... в опочиваленке.

Известно это было всем. Кроме Акима Яновича. У деда хватило выдержки сначала догрызть и порвать в клочья очередное полотенце. А уж потом заняться людьми.

Охрим, конспективно пересказывавший мне эту ссору, не только не мог, но, в отличие от мучающегося в отдалении с бревном на плече Хотена, и не хотел воспроизводить максимально подробно последовательность сделанного. И - сказанного. Чарджи тоже... налился лицом, поджал губы и был крайне краток:

-- Я пришёл. Он сказал. Я пошёл. Собирать вещи.

Если учесть, что Чарджи пришёл из опочивальни Марьяши, то представляю, что Аким ему сообщил. Пересказывать грубую ссору в большом семействе - бессмысленно. Рваный, беспорядочный поток мелких движений и громких слов. Сплошные эмоции. У деда явно отказали тормоза, а Яков ещё лежал со своей раной. Остановить владетеля было некому. Сунувшийся, было, к деду Ольбег - получил по полной. И даже с избытком: Аким подробно изложил любимому внуку своё представление о морально-сексуальных качествах его матери и его самого, как продукта реализации этих свойств.

Охрим краснел и мялся, пересказывая монолог деда: "ну... он и говорит... вроде как...". В постоянно возникающие паузы Чарджи вставлял точные короткие цитаты из первоисточника: "курва драная, змея подколодная, выблядок поганый, курвино отродье, сопля безмозглая, ублюдок безродный...". Торк явно обиделся серьёзно и по сю пору ещё не отошёл.

И не он один. Чувства Ольбега, публично объявленного ублюдком, "плодом греха и мерзкой похоти", незаконнорождённым, безродным... можно себе представить. Объявленного родным и любимым дедом, символом мудрости и доблести, объектом подражания и восхищения... Ославленного, опозоренного перед собранием всего населения усадьбы и перед этой самой робичкой, которую он за куда меньшие слова пытался наказать. Стыд сжигающий. За несколько минут неуправляемого словесного поноса, высказанного от всей души, Аким Рябина разрушил всякие нормальные человеческие отношения в своей семье.

Я знал немало людей, которые почитали безудержную откровенность в кругу родных и близких - великой добродетелью. "Да кому ж мне всё не высказать как родным? Я - честный, всё что думаю, как чувствую - так и говорю. Вот ещё - политесы разводить! Я в своём доме, в своей семье - мне ещё и тут думать - как сказать вежливо?!". И выворачивают всё своё, всю душу, всё нутро на родных, на близких, на дорогих и любимых. А про то, что в каждом нормальном человеке нутро его содержит не менее 4 килограммов дерьма - как-то забывают. Или говорят: "ну это же дерьмо - моё. Это же часть меня. Пусть меня и таким любят". Пусть. Только не удивляйся, если на тебя впредь будут смотреть не как на нечто умное, доброе, красивое, а, в первую очередь, как на вместилище четверти пуда человеческого кала. Конечно, родное и близкое, но... вместилище.

-- Глава 103