Воля твоя

   Совсем недавно я пересек южную границу Железной империи, возвращаясь назад. Подумать только, охваченная войной полоса милостиво пропустила меня через себя, даже самым краем не подумав втянуть в этот самый конфликт. Как это удалось Номаду, учитывая, что меня пропускали без объяснений сразу обе стороны, - загадка. И тоже своеобразная демонстрация власти. Однако мой некогда хороший знакомец хотел мне поведать совершенно иное.

   - И видишь ли ты, на что способны эти силы?

   Теперь - да. Я считал россказни Номада слабо подкрепленным блефом изувеченной годами историей. То было семьсот лет назад - да какой дурак поверит подобному, если наплести можно все, что угодно! Но теперь, когда я услышал историю из самых первых уст, за дальностью в пятнадцать лет, - смешной срок, - собственные взгляды вынужденно пришлось пересмотреть.

   - И знаешь ли ты теперь, что собою представляет Комитет Крови?

   Власть, и еще раз власть - почти всемогущество. Эта история в полной мере показала мне, что Комитет сам, своими собственными руками способен вести интересующие его войны. Способен кроить государства и писать свою собственную историю. Искре не просто так дали выжить - ее заставили, гоня вперед знаменем освобождения.

   - И что же теперь ты будешь делать? - Этого вопроса он не задавал, я задал его себе сам, подсознательно уже зная ответ. Зная уже давно, правя неговорящую лошадь по имени Садия к одному заждавшемуся меня селению.

Глава 9

   - И все-таки ты явился сам.

   Тот, кто желал, чтобы его называли Кардиналом, откинулся на спинку кресла.

   - Я сделал столько для того, чтобы наконец-таки увидеть твое присутствие здесь, вот в этой самой комнате, в этом самом кресле, только чтобы в итоге ты пришел сюда без чьей-либо провожатой помощи. Никто так и не сумел ухватить тебя за плечи, связать, насильно доставить пред очи мои. Ты сделал это сам - попался самому себе такими путами, которые не разорвать даже Создателям.

   - Создатели... Неужели даже Твари веруют в них? Отчего-то мне казалось, что у вас обязательно должно быть свое божество или даже целый сонм божеств, в противопоставление людским Творцам.

   - Вот как! - Казалось, Кардинал был искренне поражен. - И как же ты догадался?

   Он демонстративно оглядел себя, одежду. Даже встал, покрутившись на месте.

   - Что, так заметно, да?

   - Если не считать бледной кожи и осунутого лица, что запросто можно списать на затхлость помещения, жизнь в постоянном сумраке и спиртное, то ни единого намека.

   Мое откровение повисло между нами. Насквозь пропитанный маслами и ароматами воздух кружил голову, заставлял нервно ухмыляться и глубоко дышать, в попытках сохранить собственный рассудок - не расхохотаться прямо здесь, в лицо неведомой Твари, сидящей передо мною с глупым выражением лица. Рассмеяться тому безумному пату, что привел меня сюда.

   - Знал и все равно пришел. - Неверяще покачивая головой, проговорил хозяин.

   Недавно початая бутылка, стоящая на столике перед ним, совершила небольшое путешествие к носу Кардинала, была тщательно обнюхана и, с отвращением, отставлена обратно. Следующая закупоренная бутылка задорно чпокнула, пустив по комнате очередной аромат сводящей с ума притерности.

   - Номад, - задумчиво проговорил он, удерживая тремя длинными пальцами горлышко бутылки. - Должно быть, Номад проговорился. Иного объяснения этому я не вижу.

   Я загадочно улыбнулся.

   - Неужели не этот сукин сын? Тогда кто и при каких обстоятельствах?

   Он подскочил с места. Впервые с начала нашего долгого разговора. Не встал, прохаживаясь взад-вперед, а именно вскочил, уронив бутылку чего-то терпкого прямо под ноги. Нечто тягучее, темно-красное, медленно выливалось из узкого горла, растекаясь у кресла.

   - Отвечай, как тебе удалось узнать? Это, знаешь ли, довольно лелеемо хранимая тайна! - Задрав нос, возмущался он, а голос его был подобен карканью ворона - противный, громкий, резкий.

   Я встал вслед за ним. Впервые позволил себе встать с этого кресла. Никто не выстрелил из боковых проходов, никто не выскочил из арочных галерей. Казалось, все они, буде есть здесь кто-либо помимо нас, застряли в этом тягучем воздухе словно в паутине огромного паука.

   - Волей Провидения! - Медленно, с чувством, произнес я, наблюдая разыгравшуюся гамму чувств на лице моего собеседника. - И лишь его вмешательством! - Патетично продолжил. - Ведь иного объяснения тому я не вижу.

   Я сделал осторожный шаг в сторону. Один, второй, уверенно пойдя полукругом. Кардинал замер на месте в той самой позе, какой он встретил мое самовольство. И лишь голова поворачивалась вслед моему движению.

   - Провидение - какое высокое, страшное и всемогущее слово. Не правда ли? Должно быть, это очень интересная история, раз ваш всемогущий Комитет решил прикрываться дланью самой Судьбы! Ах, как бы я хотел послушать ее, узнать ваши мотивы, намерения и чаяния - ведь не каждый день встречаешь того, кто привык ставить себя выше других, решать их жизни, судьбы. Определять их волю. "Волю твою волей чужой" - и само Провидение, пребывающее в умах простого люда и... нелюда, такой невозможностью, неотвратимостью и ужасом предопределения подходит как нельзя лучше.

   Кардинал, казалось, не дышал. Не улыбался, не скалился, не щурился - лицо его словно омертвело, и лишь глаза, живые глаза, продолжали тяжело буравить меня взглядом.

   Я остановился прямо у него за спиной.

   - Тяжело быть ренегатом, верно?

   Он медленно и неторопясь развернулся.

   - Это ты мне скажи, каково, трижды ренегат?

   - Сложно, - кротко кивнул я. - Очень сложно. Трудно в первый раз, тяжело во второй, и невозможно в третий.

   - Предать собственное королевство, - процедил Кардинал, подергиваясь всем телом, и только презрение ко мне не давало ему рассмеяться сквозь зубы, - предать империю...

   - Предать себя, - закончил за него я.

   - Я буду звать тебя Ильф. Знаешь, кто такие ильфы?

   - Да, отец рассказывал мне. Это маленькие невидимые проказники, но все зовут их эльфами. Лишь некоторых - ильфами.

   - И верно, - щелкнул я ее по носу, - таких проказников, какой достался мне, еще поискать нужно.

   Малышка звонко рассмеялась, ткнувшись "раненой" частью своего тела мне в плечо. Просто ткнулась, глянув на меня снизу вверх. Обожгла и прикосновением и взглядом, а смех ее до сих пор звучит в моей голове.