Мудрец острова Саре

— Может, но мне трудно нести такую ответственность. Меня воспитывали не для того, чтобы менять судьбу целого народа.

Джейрен нежно потрепал завитушку ее волос.

— Если ты не возглавишь дело, Атайя, то кто?

— Не знаю, — пробормотала она, зарывшись в одеяла. — Но в этом мире наверняка есть такой сумасшедший.

Муж поцеловал ее в щеку.

— Такой же безумный, как ты? — спросил он, оценивая ее взглядом. — Сомневаюсь.

В последующие дни в лагере все было тихо. К удивлению Атайи, мятеж Саттера вызвал изменения к лучшему. Оставшиеся колдуны стали серьезней подходить к занятиям: им не хотелось оказаться жертвой принцессы. Хотя недовольства не стихли, люди меньше причитали из-за еды, которая теперь выдавалась крошечными порциями. Пожар уничтожил половину запаса зерна, поэтому с хлебом и элем зимой будет туго.

Морозным снежным утром, спустя неделю после избавления от Саттера, в часовне Атайя с Джейреном зачитывали вслух «Книгу ведя беседу об этической стороне магии. После проявленной бунтарем решимости использовать дар против врагов принцесса подумала, что нужно рассказать колдунам в лагере, что его идеи идут вразрез с древним учением мастеров.

— Итак, прослушав писание мастера Сидры, какой вывод вы можете сделать о применении магических сил как оружия принуждения?

— Она считает, что нам не следует ими злоупотреблять, — ответила светловолосая женщина, которая недавно прибыла в лагерь. — Заклинания даны не для атаки и запугивания, а для защиты и созидания. Переступить через это, все равно что возомнить себя Богом.

— Значит, если мне, например, хочется, чтобы король изменил закон о магии, могу я прибегнуть к чародейству, чтобы его заставить? Могу я вторгаться в его мысли и убеждать, что он сам к тому же стремится?

Женщина покачала головой:

— Нет. Несправедливо пользоваться своим преимуществом и вмешиваться в сознание человека помимо его воли. Это можно сравнить с тем, как священнослужители вмешиваются в нашу жизнь, отпуская нам грехи. К тому же, — добавила она, задумавшись, — если повлиять на него заклинанием, чтоб он выполнил какое-то желание, то рано или поздно действие закончится, и мы окажемся даже дальше, чем откуда начали.

Атайя восхищенно кивнула, обрадовавшись сообразительности новенькой.

— Очень хорошо, Кейт. Ты все правильно поняла, лучше, чем я сама, когда читала книгу первый раз, — хитро добавила принцесса.

Тут заскрипела дверь часовни, и ворвался ледяной ветер. Внутрь вбежал возбужденный Камерон, который с утра стоял на карауле на опушке леса.

— Я нашел Саттера и еще несколько его человек, — задыхаясь, доложил он. — Большинство отделились и разошлись по домам. Могу предположить, что возник раздор по поводу того, ставить ли Саттера главарем. Но оставшиеся сейчас в овчарне. Я увидел дым от костра и пошел посмотреть, кто там.

— Они с ума сошли? — не веря своим ушам, сказал Джейрен. — Люди епископа уже несколько месяцев наблюдают за этим местом.

— Саттер считает, что там довольно безопасно, — ответил Камерон, пожимая плечами. — Надо признать, загон давно пустует. Возможно, Люкин бросил за ним следить.

— Возможно, — не стала спорить Атайя, хотя усомнилась в этом, зная настойчивость врага в делах относительно колдунов. — Но как ты узнал, кто там? Вошел внутрь и разговаривал с ними?

Камерон грустно кивнул.

— Я понимаю, что они изгнаны, но один из них — Трул — был моим другом. Или по крайней мере я его таковым считал, — угрюмо добавил он. — Я никогда не думал, что Трул может присоединиться к Саттеру. Даже попытался убедить его вернуться.

— И тебе это удалось?

— Нет. — На лице юноши отразилось глубокое переживание. — Они используют магию для воровства, ваше высочество. — Камерон когда-то промышлял воровством и знал, с какими неприятностями сопряжено это занятие. — Люди в городе поняли, отчего пропадают вещи и продукты, и сильно злятся, потому что не могут поймать воров.

Джейрен покачал головой, удрученный очевидной тупостью бунтарей.

— Пошли по стопам Ауреля: буквально упрашивают инквизиторов прийти за ними.

— Что еще хуже, — продолжил Кам, — вчера они убили судью Трибунала и заставили его слугу передать епископу, что если он не изменит законы, то они продолжат расправы.

Атайя захлопнула книгу, едва сдерживая гнев.

— Ну хватит. Они зашли слишком далеко.

Ярость не позволяла ей сконцентрироваться для транслокации, поэтому принцесса успокоила нервы ходьбой по снегу до самой овчарни. Джейрен с Камероном семенили следом, чтобы ей не пришлось иметь дело с Саттером и его союзниками в одиночку. Пока они добрались, успели согреться от быстрого шага, и Атайя даже сбросила капюшон, и резкие порывы ветра запутали ее смоляные волосы.

Главарь мятежников не утруждал себя. Он не только не установил стену отражения, но и преспокойно разжег на кухне очаг, и из отверстия в крыше шел дым. Громкий смех слышался на расстоянии в сотню ярдов. Атайя распахнула дверь и увидела около двадцати человек на разных стадиях опьянения, набивающих рты яйцами, маисовым хлебом и беконом. У принцессы потекли слюнки от запаха, но она знала, каким способом они добыли яства.

— Осторожно, друзья, — наигранно-весело выкрикнул Саттер, когда завидел силуэт Атайи в дверном проеме. — Справа по борту приближается шторм. Полагаю, нам надо поклониться королевской персоне. — Он, шатаясь, поднялся на ноги и подался вперед, но не удержал равновесие и упал, разлив кружку эля на землю. Тоня выдала б ему меньше эля за целую неделю.

— Думаю, не надо спрашивать, откуда у вас это все, — процедила Атайя сквозь зубы, сделав шаг и войдя на пир, куда ее явно не звали.

Саттер снял с огня кусок бекона и начал смаковать, зная, как завидуют ему непрошеные гости.

— Знаете, ваше высочество, просто диво, как много всего можно утащить, спрятав под невидимый покров.

— Послушай Саттер. Я не священник, чтобы угрожать тебе адом за воровство, и я не могу заставить вас жить честно. Но вы создадите всем колдунам плохую репутацию и угробите все, чего мы пытаемся достичь. Если вы собираетесь промышлять кражами, то убирайтесь из этого графства.

— Насколько мне известно, эта земля принадлежит Седмонду Джарвису, а не вам, — отметил Саттер. — Если он захочет прогнать нас, то сам придет и сделает это.

— Разве вы не понимаете, что творите? Вы играете на руку Трибуналу! Они говорят всем, что колдуны — низменные злодеи, а вы подтверждаете их позицию! В особенности когда берете закон в свои руки и начинаете убивать священнослужителей, — добавила она сердитым тоном.

Саттер бросил взгляд на Камерона.

— Это он вам все рассказал, да? А в общем, какая разница. Судьи растерзали немало наших. Мне кажется, пришло время за них отомстить.

— И опуститься до их уровня? Саттер, неужели ты не слушал ничего, чему мы пытались тебя научить? Ты не имеешь права использовать свой дар, чтобы воровать и тем более убивать врага. Это нехорошо.

— А отпущение грехов — хорошо? Или Трибунал — хорошо?

— Я так не считаю, однако бороться со злом ответным злом не есть правильное решение.

Устав спорить, бунтарь состроил глупую мину и глотнул эля.

— Хватит тут проповедовать, принцесса. Мы с друзьями нашли удобный способ существования, и ваши праведные речи ничего не изменят.

Сонный мужчина справа одобрительно рыгнул.

Затем Саттер снова вскарабкался на ноги и поднял с земли палку. Прошептал пару бессвязных слов, и она засветилась в зеленом пламени, чьи языки болтались и загасали, словно пьяные. Вскоре палка превратилась в смертоносную огненную молнию, которую он с неистовой силой метнул в сторону двери.

Джейрен едва успел оттолкнуть Атайю и Камерона в сторону, как молния ударила в косяк, оставив страшное черное пятно. Языки пламени зашипели, быстро теряя силу.

— Будь проклят, Саттер, нужно же быть осторожней! — крикнул Джейрен, отпихнув палку подальше. — Это опасное заклинание, а ты не знаешь, как с ним совладать!