За краем поля

   - Я говорила, меня так не называть! Я Алеандр! - рассерженной кошкой взвилась говорившая и только что не зашипела в трубку, но вдруг быстро успокоилась: - Я вообще, между прочим, по другому поводу связываюсь. Ты знаешь, что нежить словно с ума сошла, а угробьцы и вовсе взбесились.

   - Впервые слышу, - устало проговорил чародей, борясь с совершенно неуместным хохотом: источник ценнейших сведений всё это время был буквально под носом.

   - Вот! - самодовольно вскрикнула Эл, явно обращаясь к кому-то третьему. - А ты говорила, что ему не нужно будет. Видишь, в столице о нежити и не знали. А мы тут летим себе тихо, никого не трогаем, а из-под земли...

   - Постой-ка, Чаронит, что тоже с тобой? - спохватился Арн, сразу сообразив, к кому могла обращаться неугомонная девица.

   - А куда она денется, - невыразительно хмыкнула Эл, словно удивляясь вопросу. - Её, конечно, сегодня потрепало не слабо, когда эти гады из-под земли...

   - Так она что, жива!?! - Арн не смог подавить рвущийся наружу крик изумления и лёгкой паники. Вот только присутствия полноценного, хотя и не самого адекватного, некроманта во время Кометы ему не хватало для полного счастья.

   - А чего ты так удивляешься? - кажется, даже слегка оскорбилась девица. - Если её даже яд вурдолака не берёт, что с ней парочка умрунов сделает? Умруны эти, кстати, из-под земли...

   - А вы сейчас вместе? - осторожно уточнил чародей. У него били серьёзные подозрения в том, что наличие некромантских следов на месте крушения купола и уничтожения вражеского поместья дело рук одной беловолосой гадины, а значит и нынешняя оборона Замка может в любой момент разлететься на сотни вёрст при её вмешательстве.

   - Нет, блин, я с проекцией в Коренях торчу, - своим искренним возмущением успокоила его Валент. - Конечно, вместе! Чего это ты вдруг так ею озаботился? Я же тебе совсем о другом рассказываю! Когда мы летели...

   Теперь опасения Арна переключились в другое направление. Опыт показывал, что сочетание двух этих подмастерьев, имеющее вектор приложения, не способно принести ничего, кроме проблем. Больших и разрушительных.

   - Куда вы опять вместе попёрлись? - едва скрывая охватившее его волнение, крикнул Арн. - Никуда, слышишь, никуда не ходите! Вообще с места не двигайтесь! Лучше не дышите!

   - Ты чего так взбеленился? - в голосе травницы звучало искреннее недоумение. - Мы просто в соседнюю деревеньку смотались и всё. У нас же тут практика. Вот и пока мы добирались...

   - Какая практика? - вмиг насторожился молодой человек.

   - Летняя. Ну, я же тебе говорила, что мы едем на прохождение практики, что из Академии выслали. Глупость какая-то несусветная: цветы на кладбище собирать. Танка сказала, что если на реальном захоронении эта лунница прорастёт, то либо конец света будет, либо прореха в другой мир. Там какая-то заморочка на излучение места и травы. Ну, это не важно, сходим и...

   - Никуда вы не пойдёте! - от вопля Главы подвешенные над полотком светляки на миг потухли, а несчастные домочадцы в ужасе отшатнулись, не сталкиваясь прежде с подобной яростью.

   - А чего ты раскомандовался? - с не меньшей претензией фыркнула девица, которую грозный вопль, казалось, никак не затронул. - Если мы не пойдём, с нас Воронцов шкуру снимет живьём и на шпиле развесит вместо парадного флага. Мало того что...

   - При чём здесь Воронцов?

   - Так куратор он нашей практики. Повезло, правда? - сама говорившая так явно не считала. - Какой смысл назначать накопителя куратором травнику и духовнику? О чём они только думали, когда распределяли.

   - Действительно? О чём... - пробормотал чародей.

   Упоминание практики, закончившейся для его подопечных трагедией, а его самого едва не приведшей в плен, было для Араона болезненным. Тяжёлое чувство вины и недовольства собой не давало на тот момент здраво оценить происходящее, и обострённое самосохранение предпочло за лучшее и вовсе оттеснить болезненные воспоминания на второй план, благо новых впечатлений с лихвой хватало и для тревоги, и для ярости. Вероятно, поэтому или по причине лёгкого профессионального тугодумия всех боевиков, Мастер ни разу не задался вопросом: как именно тётка и заговорщики могли узнать о месте практики его группы и подготовить ловушку, если даже отец узнал его только перед отбытием сына. Да и почти полное отсутствие матёрых боевиков в столице и всей центральной губернии лишь сейчас показалось ему не просто глупым, но и подозрительным. Всё же подозрительность бледной гадюки захватила его не так глубоко, как казалось ранее, если простой вопрос, казавшийся ныне очевидным, не возник ни разу.

   А кто, собственно, отвечал за проведение практики?

   Надоумить князя проверкой чародеев в новых условиях западного образца было делом не хитрым. Калина всегда отличался сумасбродностью и впечатлительностью. Его только грамотно припугни, обласкай словом, потешь самомнение - и лепи что хочешь. Все равно никто из министров даже пикнуть против не посмеет, коли князюшка разойдётся. А вот под шумок новой Калининой затеи протянуть и собственные интересы, да так ладно и справно, чтобы окружающие винили только венценосного самодура, ещё нужно изловчиться. Ведь под видом практики можно и своих людей по нужным точкам разослать, и противников подальше отправить и ценные элементы под контроль взять.

   Идея оказалась настолько яркой и пленительной, что Араон едва не схватился за найденный среди захваченных артефактов телепорт, чтобы рваться в административный корпус Замка. Могло статься, что столь яростно разыскиваемый Медведь всё это время был непозволительно близок к ним и лично наблюдал за жалкими метаньями загнанного в угол врага.

   - Это всё ерунда, - радостно продолжала щебетать девица, довольная возможностью наконец-то высказаться, - тут н нас по дороге напали...

   - Слушай, никуда не суйтесь, - не терпящим возражения тоном бросил чародей. - Хоть раз просто посидите тихо!

   - Так я же не об этом, - явно обиделась на невнимание Алеандр. - Тут из-под земли...

   Поразительный рассказ, ради которого и затевался весь разговор, так и остался не услышанным: Араон прервал связь и снова вернулся в реальность. Три пары глаз смотрели на него настороженно и пытливо. Ихвор чутко следил за мимикой младшего, выжидая момент очередной вспышки, чтобы несмотря на боль в пробитой грудине успеть увернуться от пламени. Детство, проведённое рядом с маленьким, но очень агрессивным боевиком, научило его виртуозно спасаться от братских светляков. Не имевшая подобного опыта, Дилия смотрела на деверя, широко распахнув свои блёклые невыразительные глаза. В них виделось любопытство и лёгкое, заметное только Араону удовлетворение. Этот взгляд пугал своей невинностью, будто ровные листки стенографии уже направлялись в далёкое или не очень зарубежье. И только Альжбетта Важич глядела на сына сурово и холодно. В ярких золотистых глазах, так похожих на его собственные, стояла непоколебимая уверенность в своей силе и своём праве заботливой и ответственной матери.

   - Кто это был? - требовательно вскрикнула вдова, воинственно упирая в бока руки. - Что это за девицы с тобою связываются? Я её знаю? Из какой она семьи?

   Чуть поутихшая было с возвращением брата свадебная лихорадка, вновь охватила госпожу Важич, распалив в глубине её родительской души недобрый огонёк того самого легендарного материнского чувства, превращающего обычную женщину в свекровь. Особу, неуравновешенную и излишне мнительную, жаждущую для своего чада получить рабу-сиделку, но при этом люто ненавидя любую конкурентку на его внимание. Прошедшая через первые радости взаимных притирок и войны за территорию, невестка громко вздохнула и слабым дрожащим голосом проговорила:

   - Что-то мне нехорошо, наверное, слишком жарко от камина. Арн, проводи меня до комнат мужа, я немного полежу и станет легче.

   - Вот ещё, какие глупости, отсядь подальше...

   По счастью, Араон и сам с нетерпением ждал уместного повода покинуть благородное собрание, и потому пропустил слова матери мимо ушей, подталкивая слабо переставляющую ноги невестку к выходу с таким рвением, словно женщина уже начала рожать. Дилия двигалась с тихой, будто врождённой покорностью и скованной неторопливостью, ассоциировавшимися у Главы прежде с глупостью и забитостью. Теперь за мелкими шажками и робкими взглядами Арн видел недюжий профессионализм и реальную угрозу.