Владычица ночи

— Что ж, если ты так хочешь, я могу даровать тебе смерть.

— Вы действительно сделаете это, госпожа? — он смотрел на вампиршу с надеждой, и это было самое страшное. Он действительно жаждал смерти, всем сердцем призывал ее. Сломленный дух в бессмертной плоти.

— Да, — глухо ответила Менестрес. — Но мне нужна одна твоя услуга.

— Чем может услужить блистательной госпоже столь ничтожный вампир, как я? Я всего лишь живой труп!

— Ты все также силен и могущественен. Просто последние века ты только и делал, что занимался саморазрушением, — покачала головой вампирша.

— Так о какой услуге идет речь?

— Ты должен будешь обратить одного человека. Сделать его одним из нас.

При этих словах Юлиус не мог скрыть своего удивления. Он непонимающе уставился на Менестрес и проговорил:

— Обратить? Но, думаю, вы сами, госпожа, справитесь с этим гораздо лучше меня. Почему ваш выбор пал на мою скромную персону?

— В тебе есть сила, которая многим и не снилась. А этот человек особенный. Когда он станет вампиром, я дарую тебе то, что обещала.

— Значит, выходит, что я брошу этого новорожденного птенца на произвол судьбы?

— Ты оставишь ему краткие инструкции. Этого хватит. Он справится. Ты поймешь это, как только увидишь его. Ну так что, ты согласен?

— Вам достаточно лишь приказать...

— Нет. Это должна быть честная сделка.

— И вы... вы действительно можете даровать мне смерть?

— Да, — просто ответила Менестрес.

— Конечно, если кто и может это сделать, так только вы, — в голосе Юлиуса слышалось благоговение. — Я сделаю то, о чем вы просите. Как я могу найти того человека?

— Я сама покажу тебе его. Насколько я поняла, завтра в доме одного из здешних дворян состоится бал. Он будет там.

— Бал? — вампир поморщился. Он долгие, очень долгие годы избегал общества людей, и сейчас его не радовала перспектива оказаться сразу среди такого скопища народа.

— О, не волнуйся. Мы пробудем там очень недолго. Промелькнем в толпе как призраки. Я тоже не хочу, чтобы о моем присутствии узнали в городе. Я здесь инкогнито, к тому же скоро уезжаю.

— Что ж, хорошо. Я буду ждать вас завтра, — он будто только сейчас заметил как выглядит, и неуверенно произнес, — Похоже, мне придется привести себя в порядок, впервые за этот век.

Эта фраза вызвала у Менестрес улыбку, и она даже подумала, действительно ли он так сильно хочет умереть. Но стило ей взглянуть ему в глаза, как эта мысль растворилась словно дым. Они по-прежнему были пусты и безразличны. Ей вдруг стало очень тяжело находиться рядом с ним, но вампирша прекрасно владела своими эмоциями, поэтому ни словом, ни взглядом не выдала своих чувств. Удалилась она, только сердечно попрощавшись с Юлиусом.

Утро (относительное, так как солнце практически достигло полуденной отметки) Антуан встретил в хмурых раздумьях. Проснулся он давно, но вставать ему нисколько не хотелось. Он лежал и придумывал причину, по которой смог бы остаться дома и не ходить на этот чертов бал. Но, как на зло, ничего не приходило в голову. К тому же то и дело у него перед глазами вставал образ той прекрасной незнакомки, и он уже вообще ни о чем не мог думать. Наконец он сдался и покинул кровать.

Одевшись и позавтракав, Антуан, не зная чем себя занять, пошел бродить по дому. Его так и подмывало вскочить в седло и умчаться куда подальше, но он всерьез опасался, что этого ему уже не простят.

Он уныло шел по коридору, когда услышал странные вопли, доносящиеся из комнаты Валентины. Движимый любопытством, он постучал.

— Войдите, — уже по голосу было ясно, что сестра чем-то раздражена.

Антуан тихо вошел. Валентина стояла посреди комнаты в великолепном платье изумрудно-зеленой парчи, и ругалась на чем свет стоит, так как платье оказалось ей длинно. А вокруг бегали служанки, изо всех сил стараясь убедить девушку, что к вечеру они все исправят, и она будет самой прекрасной на балу. Все это Антуан слушал лишь краем уха, и не сводил глаз с платья. Его цвет напомнил ему глаза его ночной красавицы. Просто наваждение какое-то!

Из раздумий его вывел голос Валентины:

— Эй, что ты смотришь на меня так, будто у меня рога выросли? Или с платьем еще что-то не так?

— Нет-нет! С платьем все в порядке. Оно тебе очень идет! — поспешно ответил Антуан, возможно, даже слишком поспешно.

— Правда? — щеки Валентины залились довольным румянцем.

— Конечно! — он улыбнулся и поспешил уйти, пока еще что-нибудь не ляпнул или не сделал. Нет, надо держать себя в руках! Подумать только, одно мимолетное увлечение, и такие последствия! «Господи! Ты ведешь себя как безусый юнец!» — вздохнул Антуан, входя в зал для фехтований и доставая шпагу — самый верный способ успокоиться.

Здесь он пробыл несколько часов, старательно отгоняя любые мысли о предстоящем бале, да и о всем остальном. Это не плохо ему удавалось, пока не вошел слуга и не сообщил, что его камзол для сегодняшнего торжественного выхода готов. Антуан досадливо вогнал шпагу в ножны и вернулся к себе. Нужно было успеть хотя бы ополоснуться, а то вся его рубашка была мокрой от пота.

Вымывшись, он начал не спеша одеваться: свежая, белая как снег, рубашка с пеной кружев, узкие синие штаны, синий, с едва заметным зеленым отливом, камзол, расшитый серебром, с блестящими пуговицами, и высокие, начищенные до блеска сапоги. Наряд дополнил перстень с сапфиром и шпага. Без шпаги дворянин все равно, что голый. Свои волосы он тщательно расчесал и оставил распущенными. Знал, что отцу и Клоду это не слишком понравится, и не мог отказать себе в этом удовольствии.

Когда Антуан спустился вниз, отец, Рауль и Валентина уже были там. Все были одеты самым подобающим для дворян образом. Камзол отца был темно-синим, практически черным, с золотой вышивкой, а Рауля — бордовый, тоже расшитый серебреными нитями. Валентина была в том самом платье, в котором он видел ее утром.

Все они ждали только виконтессу. Отец сказал, что Клод, вместе со своей супругой, уже ждет их в своей карете.

Мириам де Сен ля Рош появилась с истинно королевским достоинством. Ее светло-лиловое платье не было ни слишком роскошным, ни вычурным, но в этом и не было нужды, так как никто не усомнился бы, что его обладательница — истинная леди.

Виконтесса лучезарно улыбнулась, и улыбка эта предназначалась никому иному, как Антуану. Ей доставляло удовольствие видеть его здесь, вместе со всей семьей. Она ласково дотронулась до его плеча, потом взяла под руку своего супруга, и все вместе они покинули дом.

Виконт, виконтесса и Валентина поехали в карете, а Антуан и Рауль вслед за ними верхом.

Менестрес встретилась с Юлиусом, как и договаривались. Но она сначала даже не узнала его. Настолько разительна была перемена! От лохмотьев не осталось и следа. Их сменил хоть и довольно простой, но новый камзол темно-фиолетового, практически черного цвета. На ногах были блестящие черные сапоги, и черный же плащ спускался с плеч, а длинные волосы были вымыты, тщательно расчесаны и заплетены в тугую косу. Все это так сильно отличалось от его прежнего облика, что вампирша не удержалась от комментария:

— Отлично выглядишь!

— Спасибо. Я же не могу позорить госпожи своим ужасным видом, — Юлиус улыбнулся, но до глаз улыбка так и не дошла.

«Да, ничто уже не вернет его к жизни!» — подумала Менестрес. Если раньше она и сомневалась, то теперь уже знала точно. Вслух же она сказала:

— Ладно, идем. Не будем откладывать дело в долгий ящик.

И они направились к дому графа де Нерве, скользя по улицам, словно две призрачные тени. Пешком, без всяких усилий они обгоняли спешащие кареты. А вот и нужный им дом. Там, как и следовало ожидать, было полно народу. Им не составило труда раствориться в толпе гостей. Хотя Менестрес и была одета довольно скромно, но даже в таком наряде она здесь казалась королевой. Те, кто замечал ее, невольно оборачивались еще раз, но вампирша была уже в другом месте.