Особенный, или Помеченный болью (СИ)

Мимоза ассоциировалась у Аластера со смертью, и подобное совпадение только усилило это чувство. Кицуне необычайно подходила эта татуировка, что укрепляло уверенность в некой связи между сущностью и изысканной меткой любви. Вампир неосознанно провел пальцем по салатовому браслету, обёрнутому вокруг руки Даэрина. Упругий техногенный материал саднил кожу, заставляя убрать непрошеные пальцы. Это тончайшее покрытие использовали, дабы замаскировать протез, искусственную часть тела. Синтетическая кожа только на ощупь отличалась от настоящей, и то едва уловимо. И скрывала она обычно сложный механизм, киберпротезное устройство, которое прикручивалось к кости, соединялось с нервными окончаниями и длинными клещами впивалось в плоть, прорезая ее до кости и цепляясь за твердую ткань мелкими зубцами. Поломка такого протеза ощущалась так же болезненно, как и причинение вреда живому телу.

Аластер удивленно поднял голову, посмотрел в глубокие глаза Кирана и только теперь осознал, как нагло, беспардонно и вульгарно себя вел. Он тут же перестал водить пальцами по искусственному покрытию, медленно опустив ладонь.

- Простите, - сдавленно выдохнул он, видя, как радужка собеседника начинает меняться, заполняясь алыми прожилками от окантовки к зрачку, раскрашивая опасные глаза новой палитрой, но оставляя алмазные вкрапления. – Я задумался, и рука неосознанно потянулась, - он понимал, что бормочет несусветную чушь, но не мог остановиться. – Меня удивила ваша печать и… - Аластер запнулся. – Что я несу?!

Вампир неверяще мотнул головой в попытке собраться, при этом закрывая глаза и отступая на шаг. Этот миг поразил его ужасным ощущением дежавю, сковывающим тело и лишающим молниеносной реакции. Аластер напоролся пяткой на выступ и, потеряв равновесие, начал заваливаться назад. Он знал, что боли не почувствует - только стыд за неподобающую могущественному хищнику неуклюжесть.

Широкая ладонь перехватила предплечье мужчины, останавливая его падение в паре сантиметров от пола. Даэрин весьма обеспокоенно сканировал зависшего в воздухе вампира, выискивая причину столь необычного поведения и дикой неосторожности вкупе с неловкостью. Они застыли в этой комичной позе и, как Аластер заметил краем сознания, даже не дышали.

В следующую секунду Даэрин чуть дернул Ламиа на себя, достал из рукава резное лезвие и резким движением кисти устремил оружие в сторону открывающейся двери. С глухим стуком кинжал вошел в мягкий материал, вибрирующие волны прокатились по узкому коридору. Кто-то пораженно ахнул. А до ушей долетел очень знакомый, до зубовного скрежета родной голос.

Киран мгновенно отпустил чужую руку, позволяя Аластеру удариться о твердое покрытие. Именно в эту секунду в помещении показалось удивленное и слегка настороженное лицо Бэрси. Представшая картина поражала своей курьезностью и распаляла воображение. Абсолютно обескураженный Аластер сидел на выступе, Киран-сэнсей в нескольких шагах от него скрипел зубами и стрелял бездонными, бесовскими, красными глазами, сжимая ладони в кулаки.

- Спасибо, - сухо произнёс Даэрин. Помахав в воздухе несчастным гаджетом и хищно усмехнувшись, он развернулся к друзьям прямой спиной и ушел, возвращаясь к прерванному появлением вампира занятию.

Когда кицуне скрылся, Варди подлетел к мужчине и, схватив за грудки, сильно встряхнул, приводя замороженного вампира в чувства. Аластер же хотел только покоя, времени, дабы осмыслить произошедшее сегодня и его непонятную причину окаменения. Он провалился в вакуум второй раз, желая понять, что упустил, и одновременно запрещая себе делать это.

- Аластер, что вы делали? – доносился до него, словно через туман, сиплый голос. – Почему он в ярости, а ты позеленел? – Бэрси уже в панике озирался. – Ал, что с тобой?

Вампир никогда ранее не стоял перед столь сложной дилеммой: действовать или отдать все на волю осколка? Возможно, именно из-за противоречий сознание Ламиа отключало его от внешнего мира, позволяя обдумать мелкие кусочки мозаики, заставляя обратить внимание на крупицы упущенных мгновений. Но эта мысль разбилась вдребезги под гнетом суровой реальности. Тело скрутил короткий спазм, а в нос ударил мощный запах феи. Последним, что успел произнести наследник Высокого Дома, прежде чем провалиться в темноту, было:

- Я убью Мика, - тихо выплюнул он и обмяк в крепкой хватке друга.

========== Истинный кошмар ==========

Плотное марево застилало взор Аластера, яркий, слепящий свет бил по глазам, куда бы он ни повернулся, заставляя жмуриться. У вампира не получалось увидеть ничего дальше своего носа, даже поднесенная к лицу ладонь расплывалась причудливым контуром. Все образы, представшие перед ним, выглядели абстрактными и отдаленными, словно галлюцинация наркомана.

Тело Аластера постепенно окутывало тепло, заворачивая в мягкое одеяло, укрывая от стороннего воздействия. А душу раздирала чудовищная тоска, искорки страсти и непостоянная злость, которая накатывала волнами, омывая потерянное сознание. Судорожный вздох неожиданно опалил шею, обволакивая скрывающую позвонки кожу. Мышцы невольно напряглись, готовые в любое мгновение отразить атаку, однако не торопились действовать.

Заботливая хватка родных рук обвилась вокруг торса Аластера, прижимая к мощной груди, а чужое лицо уткнулось в копну распущенных волос. В этом простом прикосновении бушевала гамма чувств, которые то смешивались между собой, то проявлялись по отдельности. Объятья были собственническими с толикой ревности и опеки; нежными, выражающими накипевшие эмоции; горькими, оттененными налетом злости и гнева; томительными, не способными скрыть безумное желание и радость от встречи. И Ламиа не мог спутать этот осадок потухшей боли ни с чем другим. Он точно узнал осколок своей души.

- Как же ты долго, - прошелестел над ухом тихий голос, окрашенный облегчением и тоской.

Аластер накрыл своими чужие ладони, сжатые в дрожащие кулаки на его груди. Его обняли еще крепче, словно в попытке стать единым целым, заставить одно тело поглотить другое, проникнуть под кожу и срастить кости, органы, сознание. И вампиру показалось, что в этом странном мире такое возможно.

- Зачем ты приходил на аукцион? – с нотками раздражения поинтересовался эльф.

- Я хотел найти тебя, - повинился Аластер.

- Нашел? – на грани миража выдохнул собеседник.

- Судьба не позволила мне этого сделать, - Ламиа не узнавал своего голоса, похожего на порывы ветра. - Я знаю, что ты пришел, но после… после я ослеп и не мог тебя отыскать.

- Почему? – чуть громче осведомились за спиной.

- Не почувствовал тебя ни в одном из эльфов, - сдался Аластер. – Да, они красивы и подходят внешне, по крайней мере фигурой и скрытностью тела. Но меня не тянет к ним. Хоть уже дважды случай лишал меня общения с ними, я не жажду оказаться вблизи, не хочу дотронуться или заглянуть в глаза.

- Тогда почему ты не узнал меня? – легкая радость послышалась в коротком вопросе.

- Мне кажется, узнал, просто еще не осознал этого.

- Хорошо, я подожду, но недолго, Аластер. Какое-то время я буду недоступен, и если ты не догадаешься до этого, то мне придется пережить все одному, - с досадой оповестил эльф.

- Куда? И почему ты не можешь открыться мне сам? – воскликнул Ламиа.

- Я догадался сам, однако знал тебя ранее, поэтому и смог. Теперь же и ты знаешь меня. И я хочу, дабы ты сам дошел до этого открытия, без помощи и подсказок, - собеседник мягко поцеловал его шею, отстраняясь. – Если найдешь меня, отдам своего нилде на неделю, чтобы ты понял, к чему готовиться, - с улыбкой добавил он.

- Но куда?

- Просто успей. А теперь тебе пора, - произнес эльф. – Иди же, - уже настойчивее. – Вон отсюда! – прогремел властный голос, и Аластера с силой толкнули в спину, скидывая с высокого обрыва.

Полет оказался быстрым, тело рассекало потоки воздуха, устремляясь вниз, в расплывшуюся неизвестность. Аластер не чувствовал страха. Его осколок просто не мог подвергнуть его опасности. Ведь он пришел к нему в непроглядное марево и дал понять, что не только Аластер нуждается в единении - он сам этого жаждет. Но по весьма очевидным причинам боится встречи.