Элемент движения

— Ну которым ты скатился… Чего глазеешь? Так ты чего… случайно, что ли, слетел? — Человек, подступив ближе и разглядев на Брюсовой физиономии весьма красноречивый ответ, принялся хихикать, сотрясая травяную охапку. — И впрямь! Небось страху натерпелся?

Брюс только сглотнул.

— Ты нездешний, что ли? — с сочувствием осведомился незнакомец, опуская травяную вязанку наземь и одноруко подбочениваясь. — Что-то я тебя прежде не видал… Погоди-ка! Спуски действуют только по заветному слову… Может, ты слово какое сказал?

Ох, сказал!.. В основном проклятья и ругательства, но можно ли их считать заветными командами, избранными наладчиками неведомых «спусков» для активизации системы?

— Парень, а ты не маг? — Длинный шест подался вперед, вслед за владельцем.

— С чего вы взяли? — Брюс с опаской покосился на стальной крюк.

— С того, что нормальные люди в город через ворота въезжают. Это только магов сторож не пускает… И не выпускает, — вздохнул незнакомец с каким-то затаенным значением.

— Просто я решил осмотреться, — почти не солгал Брюс. — А потом… Как-то неожиданно все вышло.

— Ну-ну…

Сутулый, по-птичьи склонив голову, рассматривал Брюса. Брюс в свою очередь с любопытством озирался вокруг.

Дома изъедены временем и кое-где обметаны следами копоти. Сломанные балки и контрфорсы светлеют раздавленными ребрами. Фасады украшены барельефами; на гранитных листьях и плодах дремлют вереницы мраморных ящериц. Над дорогой развел ветви здоровенный, в три обхвата, дуб: наполовину — живой, наполовину — каменный. Одинаково глубокие морщины изрыли кору с обеих сторон. У корней россыпь желудей — обычных, горчичного оттенка, и пыльных, каменных.

Ветер, деликатно посвистывая, гонял пыльную поземку.

— Не людно тут у вас, — наконец рискнул признать Брюс.

— Повезло тебе. — Незнакомец, словно спохватившись, еще больше понизил голос и теперь говорил так тихо, что приходилось напрягать слух. — Магов у нас сильно не жалуют. И за колдовство штраф мигом насчитают… А уж если свидетели тому колдовству найдутся, так и им вознаграждение положено. Счастье твое, что на окраину люди боятся ходить.

Вот только этого еще не хватало! Брюс с подозрением уставился на скорчившегося в тени развалин гребенчатого монстра из мрамора. Черные трещины в зрачках зверя таили беспокойство.

— А вы, значит, не боитесь? Или вы тут специально ходите, магов ловите? За вознаграждение?

— Незачем мне.

— Так вы альтруист?

— Я траву собираю, — насупился незнакомец, пристукнув шестом. — Я травник здешний. Меня зовут Никет.

Брюс с трудом удержал смешок. Эта встреча один в один напомнила недавний эпизод встречи магов с «травником», шастающим по лесу вокруг запретных Руин. Помнится, Брюс тоже таскал с собой охапку сена…

— А шест зачем?

— Гнезда сбрасывать. — Никет сурово кивнул на конек, украшенный криво насаженным, растрепанным гнездом. Птицы шумные больно… — Он поддел косматое гнездо крюком и скинул его вниз. Разлетелись мелкие веточки. Маячившая в вышине ворона издала негодующий вопль.

— Так что за спуски? — вернулся Брюс к оставленной теме.

— Город строили земляки… — Никет ногой пошевелил пустое гнездо, успокоено пристроил шест на плечо и лишь затем снова обратился к Брюсу. — То есть земляные маги. Они с землей накоротке. Им лавину с горы спустить так, чтобы она человека вниз снесла без единой царапины, — пара пустяков. Как это там написано… м-м… «…не потревожив и край подола девы в белом платье…» — процитировал травник хоть и негромко, но с явным удовольствием. И добавил: — Вот разве что пыли за века скопилось.

Брюс с сомнением поглядел на склон, вновь притворявшийся диким и запущенным. Даже деревья, о которые только что разбивался земляной оползень, уже успели отряхнуться и подставить глянцевую листву солнцу.

— Тут, в городе, ни единого случайного камня не сыщешь. — Задетый недоверием Никет явно задался целью развеять иллюзии по поводу безобидности городского ландшафта. — Оттого все и горести.

— Какие горести?

— Ну или счастье… Это как посмотреть.

Загадочный человек. С большим крюком на шесте.

Пора прощаться…

— Ну, удачных вам находок, — пожелал Брюс, огибая травника по дуге и прикидывая направление.

Чужой, непривычный город лежал перед ним, как чаща, заманивая множеством путей. Элия, скорее всего, пересекла его, не останавливаясь. А сколько времени понадобится тем, кто остался перед городскими воротами, чтобы проникнуть внутрь? Даже если они не полезут напролом, а поедут в обход, Брюс пешим ходом не много времени выиграет.

Нужна хотя бы лошадь. Прикинув сумму наличности, Брюс скорбно вздохнул и обернулся:

— А у вас в городе где можно купить коня?

— Чего ты кричишь? — С поразительной для такого возраста прытью Никет засеменил, догоняя. На мгновение померещилось даже, что он все же долбанет Брюса своим крюком, таким гневным стало лицо травника.

— П-простите… — запнулся Брюс, невольно озираясь. А вдруг на крик сейчас сюда сбежится туча чудовищ? Иначе с чего абориген перетрусил?

Легко свистнул ветер. Костяным стуком отозвался полукаменный дуб, зашевелив листвой. Недовольный Никет сипел, перхая от торопливости, и сердито выдавил:

— Нельзя здесь кричать!.. А лошадь на постоялом дворе спроси.

— У вас и постоялый двор есть? Да кто ж сюда ездит, если вы даже магов не жалуете?

— Будто и ездить некому. Охотники бывают круглый год, на Окраину ходят. Дорога на север, опять же, короче, если напрямик… Да и люди там живут. А для вас, магов, те, кто без таланта к волшбе, и не люди вовсе?

Брюс даже смешался. Как-то странно вдруг внезапно оказаться вместо изгоя в роли мага. Позиция прямо противоположная той, к которой Брюс привык с детства.

— Да я ничего такого, вроде, и не говорил…

— Маги все высокомерны. Сразу себя с головой выдают. Что ты, что девица давешняя.

— Какая девица?

— Тоже магиня, вроде. На гиппогрифе. Ведь написано же на въезде: «верховым спешиваться»! А коли верхом желаете, так положено обмотать ноги скакуну войлоком! Будь хоть лошадь, хоть гиппогриф, хоть дракон. Там же и прикупить можно кусок войлока любого размера за пару медяков. Городу, опять же, прибыль на реставрацию мостовой, которой уж сколько веков!.. А она даже головы не изволила повернуть!

— Погодите! — прервал Брюс праведное негодование Никета. — Вы видели девицу на гиппогрифе?

— А кто ж ее не видел? Пока ее задерживали, полгорода сбежалось. Это ж надо, верхом! Да у нас даже бароны спешиваются. И войлок хорошего качества, сам герцог Неужданский не брезговал.

— Ее задержали?

— Наверное. Я не стал дожидаться, у меня свои дела.

— И куда ее отвели, если задержали?

— В Ратушу, понятно. Штраф платить. А если откажется, то… Так она твоя знакомая, что ли? То-то я и смотрю, нынче урожай на магов. То годами ни одного не видим, а то за день уже второй.

— Да какие мы маги, — вздохнул Брюс. — Просто не везет… Так где этот ваш постоялый двор?

— Провожу, если ты мне траву донести поможешь. А то заплутаешь вмиг. У нас тут улицы капризные, отвыкшие от людского внимания, могут и закрутить…

Тронутые ожогами развалины постепенно исчезали. Дома, осмелев, расправляли плечи, приосанивались, устремляли ввысь коньки крыш и шпили башен. Замыкали острые своды стрельчатые арки, заплетали металлическим ажуром сквозные проходы калитки и ограды, углами выступали лестницы, выгибали спины мосты над сухими каналами. Из-за крыш покатой спиной высунулся купол то ли храма, то ли оперного театра. Хитроумно выложенная плиткой мостовая скользила между строениями, как слепая змея, то и дело утыкаясь в тупики.

Город разил пылью, тленом и нагретым камнем. Даже солнечные блики на парапетах казались вылинявшими.

— Далеко еще?

— Почти дошли, — в пятый раз терпеливо отреагировал Никет.

Ухо ощутимо чиркнуло нечто твердое. Брюс на излете поймал довольно увесистый зубчатый лист, упавший с полуживой березы. Лист был твердый, тонкий, смутно-прозрачный, как фарфор.