Береника

А лекарь тем временем говорил. По всему выходило, что во мне течет кровь его народа. Разбавленная, может быть, сильно разбавленная. Я ведь понятия не имею, кто именно из моих предков имел межмировые связи. Мать? Бабка? Или кто-то еще более далекий.

Так вот, у любимцев Солнечной есть свой особый дар, врожденный. Частица силы самой Сорины. Пока савис взрослеет, дар спит, а ближе к совершеннолетию его будят. У них это называется инициацией. Создают реально опасные для жизни условия, и, если инициируемый справляется, его сила просыпается, все счастливы и довольны. В обратном случае несчастный погибает.

Вы знаете, лично я как-то уже не удивлена, что «дети Солнечной» стали почти мифом…

А поутру я имела сомнительное счастье лицезреть ту самую комнатку, куда меня запихнул Кузнец дожидаться появления «соперницы». Моргнула удивленно, прощаясь с остатками сна, и быстро перетекла в сидячее положение.

Ну и как это называется?

Первый же беглый осмотр помещения доказал, что не все так плохо: дверь на сей раз имелась в наличии. Ну хоть так. Правда, во весь рост встал закономерный вопрос: а что вчера было-то? Нет, провалов в памяти не случилось. Я прекрасно помнила и треклятую инициацию, и сависа, спасшего мне жизнь. Вот только реальность ли это? Или плод расшалившегося воображения?

От ужасной раны на животе даже тонкого шрама не осталось. Чудеса, да и только… А вот ожоги на запястьях саднили. Да и свободное платье из тончайшей золотистой парчи было явно не из моего скудного гардероба.

Что же, остановимся на том, что бредовыми видениями я не страдаю. До выяснения новых подробностей.

Но до них дело не дошло.

Шумно распахнулась дверь, и под предводительством уже знакомого балахонистого мужика ко мне ввалилась разношерстная толпа. Бледная до синевы Бриалина, обеспокоенные Балош и Игнат, пришибленная нечисть и… Ириан. Последний мало того что оказался в неположенном месте, так еще и вид имел весьма плачевный: разбитая бровь сочится кровью, под глазом наливается синяк, на губах запекшаяся бурая корка, крылья висят нелепыми клочьями… Про одежду лучше вообще промолчу.

— Жива! — Бриалина рванула ко мне с явным намерением задушить в объятиях.

— А Магда? — смерил взглядом спасенную «невесту» наследник Пустоши, видимых повреждений не обнаружил и решил заняться насущными проблемами.

— Я же говорил: покровитель девочке плохого не сделает! — невесть чему обрадовался Игнат.

Наивный! Я ловко отползла на противоположный край кровати, уклоняясь от массовых проявлений нежности к моей потрепанной персоне, и уже оттуда высказала все, что думаю о Кузнецах, покровителях, вредоносных девицах и расчетливых наследниках с их интригами. С чувством и с расстановкой!

— А ты как сюда попал? — спросила, отдышавшись, пока остальные усиленно пытались вернуть перекошенным лицам их естественное состояние.

Тахесс пожал плечами и выдал виноватую улыбку.

— Инстинкты, чтоб их!..

Так, с этим все понятно.

— Он всю ночь ломился в ворота, пока покровитель не сжалился, — пояснил Игнат, ероша свои светлые волосы. — И как только нашел это место? Храм надежно скрыт от чужаков.

Да легко нашел, ко мне ведь привязан!

— А Ирчик у нас вообще находчивый, — промурлыкала Бриалина и демонстративно подхватила тахесса под руку. — Пойдем, приведем тебя в порядок.

И разулыбалась еще лучистее, заприметив, как побагровел Игнат.

Далее последовал тщательнейший осмотр меня, щедро сдобренный расспросами о минувшей ночи. Я честно поведала обо всех злоключениях, не скупясь на эпитеты в адрес отдельно взятого Прародителя. Говорила, а мыслями была далеко. Там, где, наверное, сходит с ума другое дорогое мне существо.

Вот только останется ли отношение Марлекса ко мне прежним, когда он узнает, чья кровь течет в моих жилах? А может быть, он уже знает? С самого начала, с первого взгляда?

И тут Кузнец сжалился во второй раз за эти безумные сутки…

Меня резко приподняло, в очередной раз едва не придушило в водовороте перехода и вышвырнуло прямо в руки не ожидавшему нападения Марлексу. Учитывая, что в этих самых руках дасх сжимал нечто острое, ловить внезапно свалившееся на него счастье он не собирался. Вроде бы из самых лучших побуждений, а все равно обидно!

А обижаться в одиночестве — это не по-нашему! Посему, шмякнувшись на пол (точнее, на начищенные до блеска сапоги, что тоже мягкости приземлению не добавило), я подчинилась неведомому инстинкту и выпустила парочку огненных лепестков. Оружие с грохотом улетело за диван, Марлекс с руганью на пол, а сверху на шипящих нас звездной россыпью посыпались осколки разбитого зеркала.

Домашнее светопреставление удалось на славу! Хорошо щит поставить успел.

— Ты что творишь?! — глухо рыкнул дасх, легко впитывая огонь и безжалостно вжимая брыкающуюся меня в покрытый ковром пол. — Последних мозгов лишилась? Я же ранить тебя мог! Хуже того, убить! И вообще, почему я тебя уже сутки не чувствую?

Последний вопрос был задан почти спокойно. Видимо, убивать меня сегодня все же не станут. Так, помучают немного… Я трепыхнулась, но видимых результатов в освобождении себя от злобного захватчика не достигла. Напротив, даже через ковер ощутила все неровности пола, а этот бессовестный еще и за волосы схватил, чтоб, значит, рыпаться не пыталась.

У, зараза! Отстригу, так и знай!

— Пусти!

Трудно объясняться, когда чувствуешь не только неровности пола, но и… хм… другие неровности. Горячее дыхание обжигает шею, от которой по всему телу разбегаются щекотные мурашки, а серые глаза напротив наливаются золотом ярости.

Или другого, не менее сильного чувства?

— Обойдешься. — За ухом скользнули сухие горячие губы. — Я жду объяснений.

Под бешеный грохот двух сердец не то что говорить, думать с трудом удавалось. И уж точно не было ни малейшего желания что-то объяснять. Вот бы сейчас зарыться пальцами в жесткие пряди, притянуть его ближе…

Нет уж, милый, сегодня последнее слово будет за мной! Чуть повернула голову, приоткрыла губы и, не скрывая истинных чувств, заглянула в черно-золотые глаза. А когда он попался, то есть потянулся за поцелуем, ка-ак заверещу:

— Ой, болит-болит!..

Раненая я или где?

Дасха с меня как ветром сдуло. Больше того, пришибленную и горестно постанывающую колдунью бережно транспортировали на кровать, устроили с комфортом и принялись сдувать пылинки. Я же глотала улыбки, наслаждалась, а заодно рассказывала о пережитых злоключениях.

И с каждым моим словом Марлекс зверел все больше.

— Глянь ты, Прародители нарисовались! Видно, забыли, где их место. Так я живо напомню! Пыли от их Храма не оставлю!

Мм? Какие мы воинственные, однако. И в реальности своих угроз ну ни капельки не сомневаемся.

— Да ну его, ты лучше про инициацию расскажи.

Серьезно, кому, как не дасхам, знать все о сависах? Врага надо изучать со всей тщательностью.

— Там все просто: дар будят, потом еще какое-то время учат им пользоваться. У нас, к слову, точно такие же порядки.

Ага. Значит, меня бросили на произвол судьбы? Учить-то некому.

Мужчина опустился на колени у кровати и долго, не отрываясь смотрел мне в глаза. Будто пытался отыскать там новообретенную силу. Или что-то еще… Теплые пальцы зарылись в кудрявые волосы. Скользили, гладили, успокаивали… Иногда цеплялись или тянули слишком сильно, но возмущаться не было никакого желания. Напротив, я кроткой кошкой ластилась к его ладони, только что не урчала от удовольствия. И то потому, что не умела.

— Так ты меня не ненавидишь? — спросила полушепотом и затаилась в ожидании ответа.

— Брось, Дымка, — отмахнулся дасх. — В тебе больше человеческого. Вон даже не слышно этого проснувшегося дара. Хотя…

Очередная подлянка не заставила себя долго ждать. Я повернулась и подперла подбородок кулаком.

— Что — хотя?

— Насколько мне известно, только близкий родственник мог перетянуть тебя сквозь миры. Кровная связь должна быть очень сильна. Отец — не меньше! Даже у деда бы вряд ли вышло, а всякие дядюшки вообще не в счет.