Шок тьмы (НОВАЯ ВЕРСИЯ) (СИ)

   "Как, сестра? - промурлыкала над ухом отравительница. - Ты хочешь оставить нас? Неужели ты думаешь, что это так просто сделать?"

   "Дитя моё, - произнёс старик учёный, словно касаясь моего плеча своей высохшей за прожитые годы рукой, - тьма даёт тебе могущество, но она и взыскивает свою плату. Мы всегда придём тебе на помощь, подскажем и научим, что делать, но не надейся расстаться с нами".

   "Ты наша!" - воскликнул король.

   - Нет, - прошептала я, открывая глаза - а ведь я не заметила, когда успела их закрыть! - Нет! Никто - ни демон, ни феи, ни тьма не получат меня и не смогут мне приказывать! Довольно вы порезвились сегодня, я не намерена и впредь идти у вас на поводу!

   "Посмотрим, как ты сумеешь от нас избавиться" - засмеялась любовница тирана, но её смех прозвучал неубедительно и будто бы доносился издалека, а не над самым ухом, как прежде.

   - Я вышла живой из башни тьмы и теперь могу делать всё, что пожелаю, - упрямо произнесла я. Мне никто не ответил, только огонёк свечи вспыхнул ярче и сильнее. Живой огонь... В книге книг говорилось, что я должна выбрать себе стихию и отдать ей свои силы, это защитит меня от страхов, приходящих ночью. Я вспомнила жуткие картины, встававшие перед глазами, когда я пыталась вчера уснуть и сегодня, когда я впускала тьму в этот мир, и зябко поёжилась. Да уж, даже днём, стоит мне отвести взгляд от свечи, тьма подбирается вплотную. Сколько я смогу продержаться? День, два? Год? Я сойду с ума, если безумцы прошлого будут стоять за каждым моим шагом. Сойду с ума - или стану им подобна во всём. Неизвестно ещё, что хуже, пожалуй, я бы предпочла безумие: хоть какое-то оправдание тому, что я стану творить. А ещё больше я предпочла бы никогда не вспоминать об увиденном. Но как забудешь?

   "Ты наша!" - повторил король.

   - Никогда! - отозвалась я и снова открыла глаза. Свеча прогорела больше, чем наполовину, и вскоре я останусь в темноте - наедине с потерянными душами, которые вовсе не собирались оставлять меня в покое.

   Живой огонь... Лдокл прав, это именно то, что мне нужно. Стихия, которая защитит меня от тьмы и днём, и ночью, стихия, которая поможет мне успокоиться и забыть обо всём. Кто сказал, что огонь яростен и жесток? Неужели ему не приходилось вглядываться в жёлтые и красные переливы? Пламя свечи задрожало, заплясало на фитиле, и я увидела, как там, внутри, что-то бьётся, словно пытается вырваться из пут. Что-то... или кто-то, маленькая фигурка какого-то зверька. Поражённая случившимся чудом, я действовала не раздумывая, не понимая даже, что и почему я делаю. Схватив листок почтовой бумаги, которую в гостинице держали для удобства проезжающих, я поднесла её к огню. Секунду ничего не происходило, а потом пламя, распробовав, перескочило со свечи на бумагу... вместе с фигуркой зверька, которая заметно выросла, сумев вонзить огненные зубы в бумагу вместо фитиля. Я поспешно метнулась к камину и бросила туда всю пачку бумаги, лежащую на столе, а поверх - горящий листок. Огонь вздрогнул, словно сжался плясавший внутри него зверёк, а потом вырос ещё больше. Раздался вой - разочарованный вой тысяч голосов, это потерянные души оплакивали свою власть надо мной, с которой им теперь приходилось расстаться. Странный огненный зверёк оказался маленькой собачкой; в камине она сумела, наконец, освободиться, и весело залаяла.

   - Привет! - весело сказала я, привыкнув в замке тьмы говорить со всем, что меня окружало. Собачка завиляла хвостом и залаяла ещё громче. Я невольно засмеялась и протянула к зверьку руки. - Здравствуй, малышка! Давай дружить?

   Собачка тявкнула, облизала протянутые руки и выпрыгнула из камина, в котором не осталось даже пепла от сожжённых бумаг.

   - Я так понимаю, это означает согласие, - прокомментировала я чувствуя, как меня покидает накатившее было меланхолически-философское настроение. Было странно осознавать, что я нисколько не удивляюсь случившемуся и отчего-то совершенно точно знаю, что произошло и как себя вести дальше. - Ну, что же, малышка, тогда слушай меня внимательно: твоя хозяйка натворила сегодня дел, и ей ужасно не хочется,чтобы её в них потыкали носом. Посему предлагаю - сматываемся отсюда, да поскорее. Ты согласна?

   Собачка тявкнула ещё раз и неожиданно для меня выросла до размеров небольшого пони. Встряхнулась и подошла ко мне, подставляя спину, как будто предлагая сесть.

   - Даже так? - хмыкнула я. Оглядела комнату: моих вещей там не было, я ничего не успела достать перед предыдущим уходом, осталось только оставить на столе деньги за хранение комнаты и сожжённую бумагу и - в путь! Вскинув на плечи мешок, я залезла собаке на спину и почесала её между ушами. - Знаешь что, моя дорогая? Говорят, в Фароге старейшая библиотека в мире, и там хранятся все учебники по волшебству, которые никто не может прочесть. А ещё говорят, что это единственное место в мире, где феи и демоны не имеют власти. Намёк ясен?

   Собака встряхнулась, едва не сбросив меня со спины и утвердительно залаяла.

   - Ну, так в Фарог, малышка, да поскорее!

   Огненная собака выпрыгнула на улицу сквозь окно, не обращая внимания на стёкла, и они тоже не обратили на нас внимания. На улице было пасмурно, но не так уж темно, и на душе у меня посветлело. Судья из тьмы прав: никто не заставит меня принимать наказание, если я стану сильнее демона.

  -- Глава двадцать третья, рассказанная от третьего лица. Безуспешные поиски

   Друг демона снимал небольшую комнатку в мансарде на окраине одного из новых городов, и эта комната служила ему и спальней, и кабинетом, и гостиной, а есть приходилось в дешёвой кондитерской за углом. Впрочем, в замке тьмы Дрипу было выделено помещение куда просторнее, и юноша охотно проводил там большую часть своего времени. Сейчас, рассорившись с Лдоклом, Дрип вернулся к себе, благо, домохозяин привык к частым отлучкам квартиранта. Теперь перед молодым человеком стояла проблема уплаты долга за последние три месяца, и пришлось вспоминать давно заброшенное ремесло "стихоплёта в городском Вестнике". Чернила брызгали, перо рвало дешёвую бумагу, и рифмы никак не лезли в голову.

   Подари мне краски,

   Будто бы из сказки,

   Из далёкой дали,

   Сумрачной печали,

   Солнечной улыбки

   И небесной скрипки!

   Чёрную тревогу

   Прочь гоню с порога.

   Станет лист зелёным

   Ветреного клёна,

   Станет небо синим,

   Красною - малина.

   Не художник, право,

   Не гонюсь за славой.

   Лишь тебя рисую,

   Милую, смешную!

   Стала - опалила! -

   Солью всего мира...

   Дрип отшвырнул перо и резко поднялся из-за стола, намереваясь раздражённо пройтись по комнате. Он просидел целый день над этими стихами, и всё было не так, как надо, и никак не хотела придумываться концовка, и не то было звучание, и даже буквы расползались по бумаге в разные стороны. Как оказалось, встал юноша вовремя: залитую вечерними сумерками комнату вдруг прорезал свет, и в окно влетела Соль, безо всяких салазок держащаяся за привязанные к голубям ниточки-лучи. Едва ноги девушки коснулись пола, как голуби растаяли в воздухе: солнце как раз скрылось за горизонтом.

   - Дрип! - надрывно прокричала фея. - Я погибла!

   И, прежде, чем юноша успел что-либо ответить, Соль бросилась к нему на шею и зарыдала.

   Дрип неловко обнял девушку за талию, и она немедленно прижалась к нему с судорожным всхлипом.

   - Ну, ну, Соль, будет плакать, - смущённо пробормотал юноша и оглянулся, прикидывая, куда бы усадить гостью. - Что случилось?

   Фея разразилась бурным потоком слёз, которые, против ожидания, не намочили, а прожгли насквозь рубашку на Дрипе. Этот инцидент несколько разрядил атмосферу, и юноше удалось высвободиться из судорожных объятий феи, усадить её на кровать и даже сбегать принести от более устроенных в жизни соседей снизу стакан воды.