Драконья тень

Жующие среди скал, услышала она мысли Сквидслейера у себя в голове, похожие на медленные серебристые пузырьки. Весь фундамент Уррейта крошится, разъедается, растворяется. Долгие, долгие годы. Остров обрушился, заперев тьму внутри. Бесконечный исступленный плач морских обитателей над мертвыми.

И в мыслях мага-кита Дженни почувствовала отзвук неожиданного потрясающего удовольствия, что такая боль и ужас уничтожены.

Моркелеб под ней вывернулся, как угорь. Окруженные китами, они снова достигли поверхности, и ветер высушил ее одежду, пока сквозь сгущающиеся сумерки они летели к Джотему. Этой ночью Дженни снова приснился склеп под разрушенным Эрнайном, она видела тех, кто наблюдал с той стороны пылающего зеркала. Проснувшись в одиночестве и в холодном поту, она встала и забралась на холм за лагерем, пока на фоне синеющей тьмы неба не замаячил еще более темный силуэт. Она опустилась между его огромных когтей и заснула, и сны о существах по ту сторону зеркала оставили ее в покое.

Джон приехал в лагерь через два дня, приведя вагон-платформу, которую тянуло десять мулов – на ней были первые два Ежа. Его сопровождали маленькая зеленоволосая женщина-инженер, которую Дженни видела в магическом кристалле

– среди смертных ее имя было мисс Ти, и ведьма-карлица Таселдуин, называемая среди людей мисс Мэб. Их сопровождал казначей Гарета, Эктор из Синдестрея, таща документы, которые мог доставить любой курьер, а также молоденький воин из Поликарповой стражи, которого худо-бедно научили управлять Ежом.

По кромке лесов воины Импертенга подозрительно наблюдали, как Джон, мис Мэб и Илейн – халнатский стражник – демонстрировали Ежа Гарету. Возможно, все еще веря, подумала Дженни, что это все по их душу. Лошади храпели и рвались с привязей, когда приземистый, заостренный на концах овал шумел и щелкал над плац-парадом, стреляя во все стороны гарпунами: Гарет вздрогнул и нырнул под прикрытие рядом с Дженни – хорошо укрепленную землянку, а затем высунулся, чтобы коснуться острия гарпуна. Оно проткнуло два слоя настила толщиной с палец Дженни.

– Оригинально, – сдержанно согласился лорд Эктор, – но дорого. – Это был невысокий, плотный человек, моложе, чем поначалу заставляли думать его волосы, потерпевшие поражение в борьбе с лысиной; он носил придворную бело-голубую мантию даже в лагерной грязи. Хотя вокруг него никто из окружения Гарета не демонстрировал так свое дурацкое великолепие. Только он, подумала Дженни, при помощи придворного одеяния старается поставить происхождение и права выше любых возможных вопросов тех, кто ниже его.

– Да это дешево обойдется. – Джон высунулся из люка Ежа и с некоторой опаской выскользнул на землю среди копий. – Пока мы удерживаем эту штуку от переворотов в воздухе, все отлично. – За ним вышел молодой халнатский стрелок. По предложению Поликарпа Ежа сделали достаточно большим, чтобы вмещать и второго человека, причем стрелять и при необходимости завести машину могли оба. – И всего делов-то – еще немного поднять для этого налоги в Уинтерленде, верно? – ехидно добавил он, щелкнув Эктора по мантии.

Эктор свирепо глянул на него.

– У нас есть люди, работающие над ядами для гарпунов, – торопливо сказал Гарет, кивая в строну лагеря. – Я послал два сообщения принцу Тинану, предупреждая об атаке волшебников и драконов и предлагая перемирие в обмен на помощь, но не услышал ничего в ответ.

– Упрямая деревенщина, –сказал Эктор.

– А их раньше не заманивали в ловушки? – Джон сбил с залатанных рукавов пыль и тан Синдестрея раздраженно отмахнулся от разлетевшейся грязи лоскутом тугого шелка. – Согласись, когда тут, на границе, гарнизоны со всего королевства, уверения в дружбе звучат не совсем правдиво.

– Это не я пошел на попятный в последнем перемирии, – выпалил Гарет, вспыхнув. – Это был…

– И наверно не Тинан сжег фермы, из-за которых был убит его отец,

–отметил Джон. – По моему опыту, так оно все и срабатывает, сынок. Джен, – продолжил он, – ты и Мэб можете наложить заклинания смерти на эту кучу гарпунов?

Дженни кивнула, сжавшись внутри от одной мысли.

Подобно Гарету, подумала она – подобно Яну, подобно Джону, – она тоже была в ловушке этой драгоценности – необходимости.

Она глубоко втянула воздух. – Этим утром, когда я смотрела в магический камень на броды реки Катрак, я ничего не увидела: затуманенные, обрывочные образы, леса на десять миль вокруг. Они близко. И она пошлет впереди драконов. – Эктор глянул на небо, словно ожидая увидеть, как оно заполнилось изрыгающим пламя войском.

– Пошлите-ка лучше за всеми Ежами, что готовы у Поликарпа.

Пока Гарет внимательно разбирался с посланиями совета, Дженни под подозрительными и осуждающими взглядами войск начертила круги силы вокруг Ежа на плац-параде. Она призвала все силы, что могла, из земли, и из подводных узоров – из речных течений и точных соединений камней в холмах – из движения невидимых звезд. Эти заклинания человеческой и драконьей силы она сплела с заклятьями гномов мисс Мэб, и наложила и на сами машины, и затем на свирепые, колючие острия отравленных гарпунов.

– Я всегда ненавидела заклинания смерти, – сказала Дженни, распрямляя ноющую спину и отбрасывая в сторону завитки волос. Закат окрасил медью воздух вокруг них, а ядовитый дым обжигал ноздри; в подсознании, глухо, как невидимая река, шумела злость угрюмых солдат, которые таскали дрова для этого бесконечного кипячения. – Похоже, чем тем старше я становлюсь, тем больше это ненавижу. И вот, – она указала на кучу железных стрел, – и вот я здесь, и опять занимаюсь этим.

Когда она говорила, ее руки дрожали. За последний час она дважды отходила на песчаную равнину за Гаретовыми редутами, чтобы начертить собственные круги силы и втянуть в себя и в свои заклинания больше силы и магии, в которой она нуждалась. Мэб творила свою магию без пауз всю вторую половину дня. Дженни не могла даже представить, как она это делает.

Колдунья-карлица уселась на маленький бочонок и немного наклонила голову, глядя на женщину и закрывая бледно-голубые глаза от солнца округлой рукой. – Ибо ты любишь, – сказала она просто. Ее рука была меньше, чем у Дженни, меньше даже, чем у Адрика, но крепка и сильна, как у рудокопа. Обе женщины убрали все драгоценности, расплели длинные волосы и переоделись для работы в грубые полушерстяные рубашки, которые потом можно будет сжечь. Видневшиеся из-под подола обнаженные ноги женщины-гнома были похожи на цельный кусок скалы.

– Чем старше становишься ты, тем более возрастает твоя любовь: к этому Джону, к детям., к Гарету; к твоей сестре и ее семье, ко всему этому миру. И раз твоя любовь возрастает, возрастает она и ко всем женщинам и мужчинам, к гномам и китам, к мышам и даже к драконам. – Мисс Мэб отложила в сторону гарпун, который держала на коленях и потянулась за следующим. Они торчали вокруг двух женщин, как колосья с черными верхушками и лезвиями – это была слизь от погружения в ядовитый раствор.

Голос Дженни задрожал, когда она вспомнила Джона между стенами огня, черное жало стрелы, не дрогнувшее в его руках. Когда он целился в их сына. – А можно иначе?

Широкий рот Мэб изогнулся в подобии улыбки. – Да, дитя, – сказала она.-Но не женщине на пятом десятке, стоящей на этом перепутье. Время бесконечно, – сказала она. – Любовь бесконечна. – И подняв глаза, она улыбнулась и взмахнула рукой, когда Джон бесцеремонно пересек песчаные поля смерти с двумя глиняными кружками лимонада в руках.

Драконы спустились с неба в самый глухой час ночи.

Зная, что и маги, и драконы могут видеть в темноте, Гарет оставил своих людей на страже на всю ночь. Склонившись над вонючими гарпунами, промокшая от пота Дженни в глубине разума услышала голос Моркелеба Они идут, колдунья, а через минуту увидела на фоне звезд его черный парящий силуэт.

– Они подходят, – сказала она совершенно спокойным тоном. Мисс Мэб подняла взгляд. Дженни уже поворачивалась к ближайшему носильщику дров. – Они подходят. Драконы. Сейчас. Вели Его Высочеству поднять по тревоге лагерь.